Читать книгу "Я знаю все твои мысли - Сара Миллер"

Через минуту все диски разобраны.

— Погоди, — умоляюще произносит Гид, — так нельзя. — Ему это кажется невероятно жестоким. И все же он чувствует, что лучше не препятствовать Каллену. Что, может, без этой музыки ему будет лучше.

Уж я-то точно так думаю. Я могу долго разглагольствовать по поводу того, как не правы те, кто считает, что все средства хороши, но Maroon 5? Увольте.

К тому же никто не слышит мольбы Гидеона. Каллен пододвигает бурбулятор к кровати Николаса.

Когда Николас выпускает дым, на его лице расплывается широкая улыбка.

— Это место раздражает меня до такой степени, что я даже получаю какое-то извращенное удовольствие, — замечает он. Подойдя к эркерному окну, он оглядывает кампус. — Все эти избалованные богатенькие нарциссы, к которым я отношу и себя. — Значит, в отличие от Каллена, Николас вполне осознает свое финансовое положение, хоть и отпускает по этому поводу самоуничижительные реплики. Пожалуй, такое отношение раздражает меня меньше, чем полная бессознательность Каллена, но ненамного. — Я лишь надеюсь, — добавляет Николас, несколько помрачнев, — что в этом году мы найдем хороший способ убить время. Это наша единственная надежда.

Он ставит на кровать две одинаковые кожаные сумки и принимается разбирать вещи. Одежда сложена аккуратно, как на полке в магазине, и рассортирована по цветам.

Я не виню Гидеона в том, что он не знает, как вести себя дальше. Должен ли он сердиться и защищать свои интересы? Он берет сумку и медленно расстегивает ее, просто чтобы найти себе занятие. Живот ухает и сводит, точно его только что ударили под дых. Он берет стопку белых футболок, и их знакомый вид его успокаивает. Одна начала немного желтеть…

Гидеон думает: желтые… минутку. Пакет. Теперь я знаю, что там.

Желтые? Минутку? Пакет? Что именно он теперь знает? Ну же, Гид? Наверное, нужно поучиться складывать воедино отрывки мыслей, а то пока не очень получается.

Гидеон испуганно шарит в сумке и по-прежнему думает (мне от этого не легче): желтые, минутку, пакет.

И тут у меня в голове постепенно вырисовывается картина. Странно слышать его мысли, но куда более странно видеть, как к нему приходят воспоминания — так же, как если бы это были мои воспоминания. Есть какие-то предметы, звуки и запахи, которые сознание выдвигает на первый план, пока они наконец не складываются в нечто осязаемое — картину или фразу. Я вижу баскетбольное кольцо и чувствую запах асфальта, автомобильного воска и некрепкого кофе с молоком в термосе. Запечатанная газета падает и ударяется о мощеную плиткой дорожку.

Рассвет в Фэйрфаксе, Вирджиния. Гидеон прощается с девочкой. Ее зовут Даниэль. Они стоят под баскетбольным кольцом на тупиковой провинциальной улочке. Она протягивает ему маленький бумажный пакет, и Гид прячет его в чемодан.

Он снова рыщет в чемодане. Теперь он испуган не на шутку. Он же точно положил пакет в чемодан! Да, он помнит, как делал это. Тогда где же, думает Гид, в па- нике обшаривая карман сумки, который совершенно очевидно пуст, где же этот чертов пакет?

— Ты не это ищешь? — говорит Каллен. Он держит руки за спиной, вытягивает левую руку и демонстрирует скомканный бумажный пакет с торчащим из него кусочком желтой ткани. Каллен открывает пакет и извлекает желтые трусики.

— Откуда это у тебя? — возмущенно произносит Гид.

— Ну, понимаешь ли, мне срочно понадобилось женское белье, и я подумал: чем переплачивать втридорога в универмаге, не пошарить ли сперва в чемодане нашего новенького? Шутка. Я просто увидел бумажный пакет. Решил, что там что-нибудь интересное, что можно выкурить или съесть. Но оказалось… оказалось, что там кое-что не менее интересно, как думаешь? — Он передает трусики Николасу.

У того загораются глаза.

— Ого-го, — говорит он, — я просто обязан услышать историю, которая с ними связана.

— О боже! — Гид начинает паниковать, ему кажется, будто он падает с высоты, что это происходит не с ним, и наконец, его охватывает гнев. — Вы копались в моих сумках! Вы, парни, совсем… у вас нет ни капли… Понадобятся месяцы, чтобы он закончил фразу. Так

что позвольте мне сделать это за него.

Каллену и Николасу нет дела ни до чего, кроме собственного развлечения. У них отсутствуют моральные принципы.

— Это вещь моей девушки, — отвечает Гид. Он все еще в шоке, что его самая личная вещь вот так выставлена на всеобщее обозрение. — Девушки, которая

осталась в моем родном городе, — уточняет он — ему не хочется, чтобы пошел слух, будто у него кто-то есть. Хотя отчасти он гордится этим. Вроде как.

Николас сжимает губы и издает низкий скептический хмык.

— Ты взял их с собой на память?

— Ну да. — Гид ставит на кровать второй чемодан, поменьше, и принимается разбирать вещи. Он вдруг решает собраться с духом, забыть о потрясении и вести себя нормально — может, тогда они обо всем этом просто позабудут? — Это трусики моей девушки, и я храню их как память о ней.

— Чушь, — фыркает Николас.

Гид продолжает распаковывать вещи, следя за выражением своего лица, стараясь сохранять его спокойным и бесстрастным. А сам тем временем вспоминает. Вспоминает, как держал эти трусики в руках, как синтетические нити цеплялись за мозоли на ладонях.

Он чувствует, что в его личную жизнь вторглись, но при этом ему так хочется рассказать.

Каллен берет трусики у Николаса и нюхает их.

— Свежевыстиранные, — замечает он.

Ну ничего себе. Этот Каллен… ну и хамство! Гидеон теряет дар речи, осознав, что только что позволил себе его новый сосед.

Он не в восторге от того, что Каллен понюхал трусики его девушки, но вместе с тем его это восхищает. Эти два мальчика так уверенно чувствуют себя в своей шкуре. Гиду хочется дружить с ними, стать похожими на них. Ему трудно самому себе в этом признаться, по- тому что он пока не знает, хотят ли этого Каллен с Николасом. Но по большей части ему хочется с ними дружить, потому что он думает, что тогда девчонки захотят с ним общаться. А отчасти оттого, что этим ребятам нравится быть такими, какие они есть, — гораздо больше, чем Гидеону нравится быть Гидеоном.

— О, прости ради бога, что я понюхал нижнее белье твоей подружки, — спохватывается Каллен. Но голос у него совсем не виноватый. Он просто хочет заполнить образовавшуюся паузу.

— Ну знаешь, — осторожно произносит Гид, — я всю дорогу сюда пытался ее забыть. Может, если какой-то чужой парень возьмет ее трусики, это подтолкнет меня в нужном направлении?

Николас, который по-прежнему раскладывает свои вещи, стоит лицом в другую сторону, но Гид видит краешек его губ. Он улыбается. Николас улыбнулся его шутке!

Какое достижение, Гид! Ты мой герой.

— Я вам все расскажу, — говорит Гид. У Каллена глаза вспыхивают от восторга, взгляд Николас горит предвкушением. — Расскажу, но вы должны пообещать…