Читать книгу "Призрак Анил - Майкл Ондатже"

В атласе есть страницы с изобарами и высотой над уровнем моря. Нет названий городов. Лишь изредка там появляется название неизвестного и почти непосещаемого города Маха-Иллупалама, где прежде, в 1930-х годах, что ныне кажется почти средневековьем, располагалась метеорологическая служба, измерявшая скорость и направление ветра, количество осадков и атмосферное давление. В этом атласе нет названий рек. Нет следов человеческой жизни.

Кумара Виджетунга, 17.6 ноября 1989. Около 23:30 из своего дома.

Прабат Кумара, 16. 17 ноября 1989. В 3:20 из дома друга.

Кумара Араччи, 16. 17 ноября 1989. Около полуночи из своего дома.

Манелка да Силва, 17. 1 декабря 1989. Когда играл в крикет на площадке Центрального колледжа Эмбили — питии.

Джатунга Гунесена, 23.11 декабря 1989. В 10:30 около своего дома, когда разговаривал с другом.

Прасанта Хандувела, 17.17 декабря 1989. Около 10:15 рядом с мастерской по ремонту шин, Эмбилипития.

Прасанна Джаяварна, 17. 18 декабря 1989. В 15:30 около озера Чандрика.

Поди Викрамадже, 49. 19 декабря 1989. В 7:30 на дороге к центру г. Эмбилипития.

Нарлин Гоонератне, 17.26 декабря 1989. Около 17:00 в чайной, в пятнадцати шагах от военного лагеря Серена.

Веератунга Самаравеера, января 1990. В 17:00 по дороге в баню в Хуландава-Панамуре.

Цвет рубашки. Узор саронга. Час исчезновения.

В центре движения «За права человека» в Надесане у сотрудников хранилась информация о том, где видели в последний раз сына, младшего брата, отца. В полных боли письмах родственников сообщались подробности: время, место, внешность, род деятельности… Шел в баню. Разговаривал с другом…

В сумерках войны и политики случались нереальные повороты причины и следствия. В массовом захоронении, обнаруженном в 1985 году в Наипаттимунаи, отец опознал окровавленную одежду сына, в которой тот был арестован и исчез. Когда в нагрудном кармане рубашки было найдено его удостоверение личности, полиция немедленно потребовала прекратить раскопки, а на следующий день председатель Гражданского комитета, который и привел сюда полицию, был арестован. Опознание других трупов, захороненных в этой могиле в Восточной провинции, — отчего они погибли, кто они такие — так и не проводилось. Директор детского дома, сообщивший об убийствах, был арестован. Адвокат по правам человека был застрелен, а его тело увезли военные.

Еще в Соединенных Штатах Анил получала отчеты различных групп по защите прав человека. В результате этих первых расследований никто не был наказан, а протесты общественных организаций не рассматривались в полиции или правительстве даже на среднем уровне. Обращения родителей исчезнувших подростков не возымели действия. Тем не менее все, что возможно было вычленить в потоке новостей, все, что было собрано в качестве улик, было запротоколировано и отослано за границу, незнакомым людям в Женеве.

Анил изучала отчеты и дела со списками пропавших и убитых. Меньше всего ей хотелось возвращаться к этим спискам. И каждый день она к ним возвращалась.

Начиная с 1983 года положение оставалось критическим, столкновения на расовой почве и политические убийства происходили непрерывно. Сепаратисты из партизанских отрядов на севере боролись за независимость. Повстанцы на юге — против правительства. Войска специального назначения — против тех и других.

Тела убитых сжигали. Топили в реках и океане. Прятали и перезахоранивали.

То была Столетняя война с применением современного оружия, вдохновители которой отсиживались в безопасных странах. Война, которую финансировали торговцы оружием и наркотиками. Как оказалось, политические противники тайно принимали участие в финансовых сделках, связанных с торговлей оружием. «Причиной войны была война».

Машина, за рулем которой сидел Сарат, карабкалась вверх, направляясь на восток, к Бандаравеле, где нашли три скелета. Несколько часов назад они с Анил покинули Коломбо и теперь находились в горах.

— Знаете, мне легче было бы согласиться с вами, если бы вы жили здесь, — сказал он. — Нельзя просто приехать, сделать открытие и уехать восвояси.

— Вы хотите, чтобы я занялась самоцензурой?

— Я хочу, чтобы вы представили себе археологический контекст. В противном случае вы уподобитесь журналистам, пишущим статьи о мерзавцах-полицейских, не выходя из отеля «Галле-Фейс». С их притворным сочувствием и осуждением.

— Вас раздражают журналисты, верно?

— Так кажется на Западе. Но здесь все по-другому, здесь опасно. Закон иногда встает не на сторону истины, а на сторону силы.

— С тех пор как я приехала сюда, я чувствую, что зря теряю время. Двери, которые должны быть открыты, заперты. Мы здесь находимся вроде для того, чтобы выяснить, куда пропадают люди. Но я хожу по разным ведомствам и ничего не могу добиться. Создается впечатление, что нас позвали сюда для проформы. — Потом она добавила: — Тот маленький кусочек кости, который я нашла в первый день в трюме, он не старый. Вы знали об этом?

Сарат промолчал. И она продолжала:

— Когда я работала в Центральной Америке, один из местных жителей нам сказал: «Когда солдаты сожгли нашу деревню, они заявили, что действуют по закону, и я решил, что закон дает военным право нас убивать».

— Будьте поосторожнее с вашими откровениями.

— И с теми, кому я о них сообщаю.

— И это тоже.

— Но меня сюда позвали.

— Международное расследование на многое не претендует.

— Вам было сложно получить разрешение на работу в пещерах?

— Да, сложно.

Она записывала на магнитофон замечания Сарата об археологии в этой части острова. Когда разговор перешел на другие предметы, она в конце концов спросила его о Серебряном Президенте — так называли в народе президента Катугалу из-за пышной седой шевелюры. Что представляет собой Катугала на самом деле? Сарат молчал. Потом протянул руку и снял магнитофон с ее колен.

— У вас выключен магнитофон?

Он ответил на ее вопрос, только убедившись, что магнитофон не работает. В последний раз она включала его около часа назад и совсем о нем забыла. Но Сарат не забыл.

Свернув с дороги, они припарковались у маленькой гостиницы, заказали ланч и сели во дворе над простиравшейся внизу долиной.

— Посмотрите на эту птичку, Сарат.

— Это бюль-бюль.

Когда птица влетела, Анил представила себя на ее месте, и у нее внезапно закружилась голова — так высоко они были над долиной, которая раскинулась под ними, подобно зеленому фьорду. Открытое пространство белело далеко внизу, напоминая море.

— Вы разбираетесь в птицах, верно?

— Да, в них хорошо разбиралась моя жена.