Читать книгу "Звездный час Уилта - Том Шарп"

– Даже на машинке печатать не могу, – жало вался он. показывая огромные ручищи с бледными пальцами. – Вот посмотрите. Прямо сельдерей вареный, а не пальцы.

– Так и должно быть. Побочный эффект. Я вам выпишу одно лекарство, и все пройдет.

Флинт встревожился:

– Хватит с меня писючих таблеток. Они из меня почти всю воду выкачали. А с пальцами – это, наверное, оттого, что я весь день на работе кручусь, как белка в колесе, крови и не остается. Если бы только это. Другой раз на допросе обрабатываю какого-нибудь гада, он уже вот-вот расколется, а меня вдруг как прихватит. Они мне работать мешают, ваши таблетки.

Доктор недоверчиво посмотрел на инспектора и с тоской вспомнил те времена, когда больные не огрызались по всякому поводу, а полицейские были совсем другими. К тому же выражение «обрабатывать гада» врачу не понравилось.

– Ладно. Попробуем вас пользовать другим лекарством.

– Чего? – взревел Флинт так, что врач отшатнулся. – Меня использовать лекарством? Интересно, кому вы меня пропишете! Вы должны меня лечить, а не использовать. И потом, что значит «попробуем»? Я вам не собака, чтобы ставить на мне опыты!

– Конечно, не собака, – успокоил врач и сел писать рецепт. Он снова выписал бетаблокаторы и диуретики, но под другим названием, удвоил дозу бетаблокаторов и добавил лекарство для пальцев. Флинт сбегал за лекарствами и вернулся на работу. чувствуя себя как ходячая аптечка.

А неделю спустя Флинт уже не мог внятно ответить на вопрос, как он себя чувствует. Как-то сержант Йейтс неосторожно осведомился о его здоровье.

– Хреново, – буркнул инспектор. – За полтора месяца пропустил через себя больше воды, чем Асуанская плотина. Знаешь, что я понял? В нашем долбанном захолустье не хватает общественных уборных.

– Не может быть, – усомнился Йейтс, у которого с этими заведениями были свои счеты. Однажды, выйдя на охоту за любителем подглядывать в кабинки общественных уборных, сержант в штатском так добросовестно пасся в уборной возле кинотеатра, что какой-то констебль принял его самого за такого любителя и отвел в участок.

– А вот и может, – отрезал Флинт. – Вчера меня прихватило на Кантон-стрит. Ищу уборную. Думаешь, нашел? Черта с два. Завернул в проулок, приспособился – а там какая-то баба белье вешает. Еле улизнул. Ох, заметут меня как-нибудь за эксгибиционизм.

– Кстати, об эксгибиционисте. Он опять появился, на этот раз возле речки. Напугал даму пятидесяти лет.

– Это посерьезней, чем возня с уилтовыми подлянками и мистером Биркеншоу. Пострадавшая его разглядела?

– Говорит, разглядела, но плохо. Она смотрела с другого берега. Ей показалось, он не очень длинный.

– Кто не очень длинный?

– Не кто, а что?

– Что? Что? – заорал Флинт. – Мне до его хрена дела нет, я про его рожу спрашиваю. Как мы, по-твоему, должны опознавать этого психа? Спустим с подозреваемых штаны, а пострадавшие ходи и разглядывай? Этак ты еще вздумаешь составлять фоторобот на каждый пенис.

– Лица она не видела. Он опустил голову.

– Мочился, небось. Его, наверно, тоже пичкают долбанными таблетками. Ладно, не видела, – и не надо. Так я и поверил показаниям пятидесятилетней стервы. Бабы в этом возрасте хуже мартовских кошек. По себе знаю: у моей старухи все одно на уме. Я ей объясняю, что мне сбивают давление, врачуга поганый так залечил, что у меня уже и не встает. Так она знаешь что удумала?

– Не знаю, – сказал сержант, а про себя добавил: «И знать не хочу» Он терпеть не мог, когда Флинт начинал распространяться о своей интимной жизни. Неужели находятся такие бедняжки, которые при виде инспектора способны возбуждаться?

– Давай, говорит, с вывертом, – продолжал Флинт. – Совсем обнаглела,

– С вывертом? – вырвалось у Йейтса.

– Дескать, она меня будет ублажать французской любовью, а я тем временем стану ей языком запендюривать. Гадость какая. Такое, наверно, и закон запрещает. Чтобы я в моем-то возрасте выкидывал этакие коленца, да притом с собственной женой, чтоб ей пусто было! Надо совсем рехнуться, чтоб такое предложить.

– Совершенно справедливо, – поддакнул Йейтс не без сочувствия. Он подумал, что Флинт, в сущности, славный малый, но с этими тошнотворными историями перехватывает через край. И Йейтс прибег к Последнему способу перевести разговор на другие рельсы: упомянул нового главу отдела по борьбе с наркотиками. Очень вовремя: у инспектора в запасе было еще много похабинок о том, как жена старается расшевелить его чувственность.

Имя Роджера привело инспектора в ярость.

– Чего этому раздолбаю от меня надо, в рот ему кочерыжка? – заорал он. Как видно, мысли о сексуальных вывертах все не шли у него из головы.

– Оборудование для прослушивания телефонов. Кажется, он вышел на синдикат торговцев героином. Крупная дичь.

– Где?

– Не говорит. По крайней мере, мне.

– А зачем ему мое разрешение? Пусть обращается к старшему офицеру или старшему констеблю. Это не по моей части. Или все-таки по моей? – вдруг Флинту показалось, что просьба Роджера таит в себе скользкий намек на преступление его сына.

– Если этот ублюдок думает, что стоит ему меня пугнуть – и я буду ходить с мокрыми штанами… – прошипел инспектор и осекся.

– Пусть не рассчитывает. Не зря же вы принимаете таблетки, – ввернул мстительный Йейтс.

Но Флинт не слушал. Он размышлял. Инспектор даже не подозревал, насколько течение его мыслей подвластно бетаблокаторам, сосудорасширяющим средствам и прочим лекарствам, которыми его накачали. Если не добавить сюда застарелую ненависть к Роджеру и напасти, которые сыпались на него на службе и дома, легко догадаться, что в конце концов Флинт возжаждал крови. Неужто начальник отдела по борьбе с наркотиками вздумал с ним шутки шутить? Ну так ему это даром не пройдет.

– Не все ему торжествовать, – произнес Флинт с нехорошей улыбкой. – И на старуху бывает прореха.

Сержант Йейтс, встревожился.

– Вы хотите сказать «проруха»? – в опасном соседстве «старухи» и «прорехи» ему почудилось предвестие того, что Флинт снова намерен завестись на тему своей интимной жизни. Старик совсем свихнулся.

– Проруха? Будет ему проруха. Кого он собирается прослушивать?

– Он со мной не очень откровенен. Он вообще простым оперативникам не доверяет – боится утечки информации. Моча ему в голову ударила, что ли?

Эти слова оказались последней каплей. Инспектор Флинт сорвался с места, опрометью кинулся в уборную и ненадолго обрел там покой.

В кабинет он вернулся, излучая почти идиотское блаженство.

– Передай Роджеру, что я готов оказать любую помощь. – произнес он. – С превеликим удовольствием.

– Вы серьезно?

– Серьезнее не бывает. Пусть зайдет ко мне. Так и передай.