Читать книгу "Тит. Божественный тиран - Макс Галло"

Мы направились к Йодфату, но на подступах к городу, когда мы собирались заставить жителей открыть нам ворота, евреи внезапно напали на нас из засады с невероятным отчаянием и храбростью. И мы, граждане Рима, солдаты императора, были вынуждены отступить.

Флавий Веспасиан, Тит, трибуны, легаты, центурионы, легионеры — все верили, что кампания будет легкой, и евреи, став на колени, будут покорно ждать нашего решения — зарезать их или вытолкнуть на арену, чтобы они убивали друг друга, бросить их диким зверям или обратить в рабство. Но им хотелось беспощадной мести.

Я видел, как легионы поспешно и яростно разбивали лагерь в Галилее, солдаты днем и ночью выравнивали землю, рыли ров, чтобы обозначить границы лагеря. Они возводили земляной вал, строили башни, устанавливали между ними осадные и метательные машины и между аллеями, разделяющими лагерь, ставили палатки и готовили место под форум и квартал ремесленников.

Каждый солдат огромной, теперь беспорядочной римской армии был полностью погружен в работу, каждый желал отомстить Йодфату за поражение, каждый с нетерпением ждал начала настоящей войны. Всем хотелось убивать и захватывать добычу.

Я чувствовал нетерпение мужчин и видел их радость, когда Веспасиан, Тит, легаты, трибуны и центурионы стали наконец отдавать приказы.

Жажда войны овладела и мной.

Я восторженно кричал, когда после первой же атаки солдаты Пятнадцатого легиона овладели Габарой, маленьким городом по дороге на Йодфат.

Один из победителей, весь в пыли и крови, предстал перед Флавием Веспасианом и Титом. Они приветствовали его. С трудом переводя дыхание, он объяснил, что евреям удалось бежать, что улицы города пусты, что жители наверняка прячутся в подвалах своих низких домов, построенных на скале, тесно прижавшихся друг к другу.

Я посмотрел на Веспасиана. Он сидел, наклонившись к солдату, его лицо прорезали морщины, более заметные, чем обычно. Он медленно потирал свои толстые руки, привыкшие с отрочества сжимать меч и убивать.

Он произнес несколько слов. Я не расслышал, но понял, что он сказал.

Солдат побежал к земляному валу, бурно жестикулируя. Легионеры в ответ, подняли оружие и взревели.

Исполняя приказ Веспасиана, они взламывали двери домов и убивали мужчин, оставляя в живых только маленьких детей и женщин. Девушек насиловали. Некоторые из них, пытаясь спастись от солдат, прыгали с городских стен в ров.

Я слышал предсмертные крики мужчин и женщин. Я вспомнил призыв царицы Береники к милосердию и вызывающие слова Леды, дочери Иоханана бен-Закая.

Никто не мог помешать убийству. Потому что ничто не могло остановить солдат Рима.

Они смотрели на пламя в центре города Габара, и я узнал запах горелой плоти, тот же, что наполнял Рим, когда горели прибитые к крестам христиане. Тошнотворная вонь распространилась по всей округе.

Легионеры поджигали сады, поля и деревни. Они убивали мужчин, а женщин и детей, обреченных стать рабами, сгоняли в специально огражденные места.

Это была война: кровь, смерть, рабство, подожженные дома.

Ближайшей добычей был Йодфат, город Иосифа бен-Маттафия.

6

К северу от Йодфата, всего в нескольких сотнях шагов от городских стен, я увидел, как Флавий Веспасиан, стоя на вершине холма, поднял правую руку, прочертил в жарком летнем воздухе квадрат и, ударив пяткой о землю, отдал таким образом приказ разбить в этом месте лагерь. Он повернулся к Титу, рядом с которым стоял я.

— Евреи должны видеть наших орлов, наши эмблемы, наши осадные орудия, днем и ночью слышать наши трубы, знать, что нас больше шестидесяти тысяч. Нужно, чтобы их объял ужас, чтобы смерть забрала их раньше, чем мы убьем их. Я хочу, чтобы от страха дерьмо стекало по их ногам!

Он обхватил руками живот, и лицо его исказила гримаса, будто он собирался облегчиться прямо здесь, перед легатами и трибунами. Мы знали, что его часто мучили колики, заставлявшие его корчиться от боли. Он повторил:

— Я хочу, чтобы эти собаки там, наверху, издохли в собственном дерьме!

Так началась осада Йодфата.

Сначала страх приносил свои плоды.

Жители Йодфата, дрожа от ужаса, в первую же ночь ушли из города и, представ перед нашими часовыми, объяснили, что они дезертировали и не хотят сражаться с римлянами.

Их отвели к Флавию Веспасиану и Титу, заставили их встать на колени и рассказать все, что им известно. Некоторые отказывались говорить, и было слышно, как они кричали под пытками. Другие, обливаясь потом от ужаса, рассказали о своем предводителе, Иосифе бен-Маттафие, которого почитали в Галилее и Иудее и которому повиновались жители Йодфата. Это был молодой и образованный человек из рода первосвященников, который преподал римлянам искусство войны. Иосиф намеревался оказывать сопротивление до осени, когда дождь затопит местность и можно будет пополнить городские запасы воды. Уже сейчас Йодфату не хватало воды и съестных припасов.

Этих жалких дезертиров Веспасиан оттолкнул ногой. Они не заслужили даже смерти солдат, от удара меча, так пусть погибают от голода и жажды! И он обратился к своим легатам:

— Нужно задушить этот город пусть он издохнет, как эти люди!

Веспасиан велел окружить Йодфат двумя линиями пехотинцев и одной линией кавалерии, чтобы ни один житель больше не мог покинуть город. Он приказал поставить рядом с земляным валом арабских лучников и сирийских пращников и подогнать туда же сто шестьдесят осадных и метательных машин. По его сигналу стрелы и камни, пущенные из баллист, катапульт и скорпионов, сбивали евреев с крепостных стен и уничтожали их на площадях города, которые были видны с северного холма. На этих площадях всегда толпился народ — люди приходили туда за водой.

До нас доносились пронзительные крики женщин. Они проникали и в мою палатку, и я зажимал уши ладонями, чтобы не слышать их. Но я был на этой войне и участвовал в сражениях.

Евреи не только не сдавались и не открывали городских ворот, они сами нападали на нас, поджигали осадные машины, расстилали на стенах шкуры быков, чтобы ядра скользили и падали, не пробивая их. Они подожгли огромный таран, который двигали вперед сотни римских воинов. Завладели передней частью этого тарана и втащили ее на городскую стену, словно дразня нас. Обливали атакующих кипящим маслом, и легионеры дрожали от страха и ярости, видя, как их товарищи корчились от боли, когда масло проникало под доспехи.

В глазах Флавия Веспасиана я видел неуверенность, в глазах Тита — отчаяние, нетерпение и ярость.

Неужели этот город так и не покорится?

Однако осажденным действительно не хватало воды и пищи.

Три линии войск душили город, как веревка — приговоренного к повешению.

Но каждый раз, когда нам удавалось пробить брешь в стене, евреи закрывали его сначала своими телами, а потом новыми камнями.