Читать книгу "А мы с тобой, брат, из пехоты. "Из адов ад" - Артем Драбкин"

— У немцев трофеи какие-то захватывали? Кроме оружия, о котором мы говорили.

— Нет. Никаких таких трофеев больше захватывать не приходилось. Это, может, потом уже, в более крупном масштабе. А мы ротные. Ну там, значит, какой пулемет, автомат, пистолет. А так нет. Это потом, когда мы уже пройдем, тылы следом идут, те, конечно, тыловики… Те хапали, конечно.

— А какое немецкое оружие самое опасное? Самое неприятное? От которого больше всего потерь?

— Понимаете, на этот вопрос так однозначно трудно ответить. В бою для атакующих — автоматы, пулеметы. Автоматическое оружие. А потом, конечно, и танки.

— Какие еще награды у Вас имеются?

— Медаль в сорок третьем году. Потом орден Красной Звезды в 44-м. Потом Героя и орден Ленина, а потом еще орден Красной Звезды. Потом орден Отечественной войны 1 — й степени и потом «За службу Родине в Вооруженных силах СССР» 3-й степени. Еще я месяц тому назад получил орден Маршала Жукова и грамоту к нему. И еще у меня есть грамота к ордену Александра Невского.

Айтакулов Асан

Я родился в 1923 году в городе Кант Киргизской ССР. В 1941 году окончил 10 классов Октябрьской районной средней школы. Мы, пять человек, были первыми выпускниками. Тогда не хватало учителей, и в сентябре я стал работать учителем, преподавал математику.

— Как жилось в Киргизии перед войной?

— Жили хорошо. Колхоз. На трудодни получали пшеницу. Безработных не было — работы хватало. В газетах постоянно публиковали объявления — требуются рабочие. Заводы, фабрики все работали. Тогда народ жил по-другому. А сейчас работы нет. Сотни и тысячи уезжают в Россию или Казахстан.

— Перед войной были велосипед, часы?

— Нет. Какой велосипед… Костяшки, альчики, азартная игра такая. Такой смешной случай перед войной был. Ведь не было ни телевизора, ни радио. После войны радио появилось, а перед войной были патефоны. Первый патефон один активист купил. Он заводит — народ удивляется. Кто поет? Старушки собрались. Одна старушка, рядом жила, спрашивает: «Кто поет?»

— Девочка вот такая, небольшая, в ящике, — говорит хозяин патефона.

— Что кушает?

— Только сливочное масло.

Та побежала домой, целую чашку сливочного масла принесла. «Кормите», — говорит.

— Кино было?

— Немое кино крутили. Смотрели в клубе.

— Что обычно ели?

— Хлеб. Пекли сами. Тогда на продажу хлеба не было. Дома пшеницу молотят, муку делают, пекут хлеб. Кушают лапшу. Потом делали бозо, типа пива. Мясо — бишбармак называется. У каждого был скот, всякие молочные продукты, айран, кефир, кумыс пили. Тогда жили лучше, чем сейчас.

А 17 декабря 1941 года я был призван в армию. Служил во 2-м кавалерийском корпусе, 26-й кавалерийский полк, который находился за Пишпеком (Бишкеком). В мае 1942 года нас отправили сначала в Тамбов, а в сентябре 1942 года мы попали на фронт. Стали воевать в Брянских лесах.

— Как сложился для вас первый бой?

— Боишься, конечно. Вот мы заняли окоп. Идет перестрелка с немцами. В лесу ночью нас выдвинули еще ближе к немцам, а потом пошли в наступление, выбили их оттуда. Рядом бегут, падают, падают. Пули летят.

Даже забываешь, где находишься. Как будто в другом мире находишься сначала. Это же в первый раз. Даже страха нет. Как будто все это во сне проходит. А потом привыкаешь, уже по-другому реагируешь. Но стараешься спастись, прикрываешься, прячешься за дерево. Раньше об этом не думали. А потом при обороне, смотришь, чтобы пуля не попала, укрываешься за камень или бревно. Само все потом приходит, как надо действовать.

— Когда вас призвали в кавалерийскую часть, кем вы были?

— Сержантом был, командиром отделения и на фронте командиром отделения был.

— С лошадьми умели обращаться?

— А как же.

— Как использовали кавалерию на фронте?

— Вот идет фронт. Ночь. Километрах в 20–30 немцы прорвали фронт. Надо остановить их. А пехота когда дойдет… И нас сразу бросают затыкать брешь. Перегородишь, остановишь их наступление. Потом пехота уже успевает, занимает оборону. И еще использовали кавалерию в тылу у немцев: рейды по тылам, мост взорвать, штаб вывести из строя — в основном так использовали. Для быстрого движения. Леса, болота — а верхом быстро. Танки не проходят, машины не проходят, а кавалерия проходит.

— В чем особенность ухода за лошадьми в военное время? Фураж для лошадей всегда был?

— В тылу оставляли конюхов, которые за ними ухаживают, кормят. Если надо двигаться — они сразу пригоняют наших лошадей. Кормили чем попало. Овес… Мы возили специальные переметные сумки. Остановишься, достаешь сено. Украинцы давали сено. Они хороший народ, очень добрый. Уважаю украинцев, не могу на них обижаться. Они нас кормили, помогали. Воинственный народ, партизан там сколько было!

— Какие у вас были лошади?

— Всякие. И киргизские, и казахские, и донские. У меня — наши, киргизские. Мы вместе с лошадьми на фронт прибывали. Какая была здесь лошадь — и там на ней ездил. Нас отправляли в эшелоне вместе с конями, в вагонах и лошади, и мы.

— В части какие национальности были?

— Всякие. И киргизы, и казахи, и русские.

— Русский язык уже знали?

— Знал. Перемешались здесь. В Чуйской области много русских, в Бишкеке. Возле шоссе в основном живут русские. Вместе жили.

— На фронте информация на киргизском языке была?

— Нет, только на русском.

— Вам приходилось выступать в роли переводчика?

— Нет. Здесь почти все по-русски понимали. А вот на Тянь-Шане, там, конечно, не понимали. А так в Чуйской долине все понимали, русский язык в школе преподавали, но школа была национальная.

— Киргизы держались вместе, землячество было?

— Нет. И с русскими, и с другими национальностями дружили. Такого понятия, чтобы делиться на национальности, не было. Русские — терпеливый, воинственный, преданный народ, хорошие друзья. Менялись часто. Вчера прибыл, сегодня убили, долго не продержатся.

— Какое у вас было отношение к немцам?

— Враждебное. Ненавидели их. Гражданских немцев не видел, только военных. Мы же с ними воевали, сколько наших хороших товарищей убили.

— За что воевали лично вы?

— Когда освобождали Украину, освобождали деревни, там немцы знаешь что делали? Вешали, убивали, насиловали. При отступлении у них была специальная команда, они поджигали дома и разрушали деревни. Если бы они нас заняли — так же поступили бы. Их нельзя было дальше пускать. За свою маленькую родину, за свою деревню воевали. Не дай бог, они дойдут до Киргизии. Когда шли в атаку, кричали: «За Родину, за Сталина!» Вера была в Сталина. Что Сталин скажет — это был закон. Например, в 1942 году был приказ Сталина: «Ни шагу назад!». Он сыграл решающую роль. Отступать только по приказу. Если без приказа отступишь — застрелят на месте или в штрафбат. Была тогда крепкая дисциплина.