Читать книгу "Вверху над миром - Пол Боулз"

Сделали сорокаминутную остановку в местечке Толоса — пыльном городке в оспинах, с короткой главной улицей, проходящей вдоль железнодорожного полотна. Вместе с несколькими пассажирами поезда они зашли в захудалый ресторан напротив станции. Двух пожилых китайцев, управлявших заведением, еда явно не интересовала.

— Совсем ничего китайского? — с тоской спросил доктор Слейд того, что стоял перед ними. Мужчина ответил что-то неразборчивое по-испански и принес им такие же блюда, какие они съели в Пуэрто-Фароль: коричневые бобы, рис, плантан и яичницу.

— Рут бы это шокировало, — пробормотал доктор Слейд. — Понимаешь, китайцы — лучшие повара в мире. Это невероятно. Эти двое не едят подобной пищи. На кухне у них есть своя.

Рут была первой женой доктора Слейда. По обоюдному молчаливому согласию они никогда о ней не говорили. Он считал их взаимопонимание проявлением атавизма: оно возникло само собой. Поэтому упоминание первой миссис Слейд было довольно неожиданно, и Дэй подняла глаза от тарелки. Затем она поняла, что он ожидал именно такой реакции умышленно ее вызвал, чтобы поймать ее взгляд ободряюще ей улыбнуться. «Изо всех сил старается», подумала она, расстроившись, что не удалось скрыть своего беспокойства. Она ласково улыбнулась, словно он и не прибегал ни к каким уловкам.

— По крайней мере, рис хоть рассыпчатый, — сказала она, снова опустив взгляд в тарелку. — В общем-то, я даже не возражаю против такой вот скверной пищи, Между скверной и вкусной разница здесь настолько невелика, что это не имеет большого значения.

Она умолкла и выглянула на улицу, где ярко светило солнце. Впереди стоял поезд, вытянувшись вправо и влево от станции. Все пассажиры, свесившись из вагонных окон, покупали еду и прохладительные напитки. Позади лежала открытая сельская местность с дальними голыми горами и ближней пустошью. Раздался заводской гудок. Она продолжала есть, доктор Слейд молчал.

Однако по возвращении в купе им обоим полегчало. Гораздо спокойнее сидеть в поезде, нежели поглядывать на него, боясь, что он тронется без тебя. Оба расслабились и немного вздремнули.

Когда миссис Слейд проснулась, головная боль прошла, и она осталась лежать, растянувшись на сиденье. Сразу после захода солнца — они уже были примерно в часе езды от столицы — вошел контролер, и она села прямо. Мужчина вновь вышел в коридор и закрыл дверь. Они по-прежнему не разговаривали, кивая в такт движению поезда и глядя в окно на рыжий пейзаж и надвигающиеся сумерки. Вскоре после того, как ритм поезда убаюкал ее сознание, хотя глаза и оставались открытыми, он неожиданно сказал:

— Интересно, связалась ли она сегодня со своим сыном?

Миссис Слейд услышала свой неуверенный голос:

— Нет…

— Думаешь, не связалась?

Она раздраженно покачала головой.

— Я знаю об этом не больше, чем ты. И вообще, я думала о другом.

10

После полуночи столица была пустынна: длинные и прямые, скудно освещенные проспекты тянулись вдаль к каменистой равнине. Пару часов дул холодный горный ветер, после чего наступило затишье. Среди ночи долгие периоды тишины иногда напоминали тонкие иглы в ушах. Но порой далеко за городом посвистывал локомотив, когда поезд с трудом выбирался по склону из низкой долины. Или птица, сидевшая в клетке в чьем-то ближнем патио, извлекала парочку чистых нот. Стрекотал сверчок, в небе летел самолет — намного выше невидимых горных вершин, а внизу на улице guardia[9]дул в свой негромкий свисток. В нижней части города часы на соборе отбивали время. В промежутках между их боем проходила ночь.

У конторки миссис Слейд попросила отдельный номер.

— Мне нужно как следует выспаться, — сказала она доктору. — Прошлой ночью я почти не спала.

Зная, что уже говорила ему об этом, она собралась развить мысль.

Но доктор Слейд ее опередил:

— Ну разумеется, само собой.

Когда коридорные впустили их в отведенный ей номер, она, обогнав их, прошагала к окну, раскрыла его и посмотрела вниз на верхушки деревьев на темной улице. Затем прислушалась.

— Полнейшая тишина.

Ей было удобно лежать на кровати в холодном сухом воздухе, струившемся в окно. Даже теперь ей не хотелось спать; она предположила, что это из-за высоты. Какое наслаждение — просто неподвижно лежать в удобной позе. Тихий номер и мягкая кровать успокоили ее; плюс — такая роскошь, как чувство безопасности и одиночество. Незадолго до рассвета она уснула.

Доктор Слейд проснулся и позвонил вниз, чтобы принесли завтрак. В ванной он плеснул в глаза холодной водой, схватил банное полотенце и, энергично обтершись, шагнул на маленький балкон за окном. Город сиял в резком утреннем свете, и вершины гор казались до смешного близкими. Его взгляд скользнул по склонам к лесистым островкам, малым вершинам, обширным и многообразным загородным холмам и долинам в самом низу.

На подносе с завтраком лежала газета с наклейкой: BUENOS DÍAS. LA DIRECCIÓN. ДОБРОЕ УТРО. АДМИНИСТРАЦИЯ. Кофе был вкусный, и принесли его целый кувшин. Доктор Слейд просмотрел заголовки и налил себе еще чашку. Вскоре он встал, побрился, оделся и спустился поискать парикмахерскую. В отеле ее не было: портье посоветовал взять такси и съездить в центр города.

Он решил прогуляться. Дорога шла почти все время под гору. От уродства захудалую провинциальную столицу спасали только деревья да парки. Когда его усадили на вращающийся стул и накрыли простыней, парикмахер протянул газету, которую он взял, хоть и узнал в ней ту же самую, что принесли ему наверх вместе с завтраком. Доктор Слейд пробежал глазами уже знакомую первую полосу «Эль Глобо», и его внимание привлекла краткая заметка в «подвале». В строке с указанием места стояло слово Пуэрто-Фароль. Он продолжил чтение и открыл в изумлении рот. Это было сообщение о пожаре, который вчера на рассвете уничтожил часть «Гран Отель де ла Индепенденсиа». Он унес жизнь одной постоялицы — миссис Агнес Рейнментл, канадской туристки, прибывшей на теплоходе «Кордильера». Далее описывался ущерб, нанесенный зданию, и это — все, если не считать того, что заметка заканчивалась словами «а lamentar»,[10]которые почему-то выводили ее из области серьезного или вероятного. И больше сожалеть не о чем!

«Бедняжка», — подумал он, и его естественное огорчение усилилось чувством вины из-за того, что в последний ее вечер он был с ней груб.

«Дэй не должна этого видеть, — вдруг сказал он самому себе. — Я обязан скрыть от нее».

11

Миссис Слейд открыла глаза и взглянула на часы: пять минут двенадцатого. «Примерно часов шесть», — подумала она: не так уж много, но она была бодра и полна энергии. Позвонила, чтобы принесли завтрак, и наскоро приняла душ. Когда пришла горничная, она велела ей поставить поднос на балконе, и там, в жарких лучах солнца, выпила кофе и съела гренок. На подносе лежала местная газета, которую она сбросила на стол, не глядя. Лишь закончив завтрак, позвонила в дверь доктора Слейда. Тот не откликнулся. «Помчался осматривать город», — подумала она, немного обидевшись, что он ушел без нее, хотя и понимая, что если бы он явился к ней в номер и разбудил, она пришла бы в ярость. Миссис Слейд оделась и решила тоже прогуляться, пока в воздухе еще пахнет утром. Вчерашняя нервозность прошла.