Читать книгу "Любовь сильнее меча - Андрей Легостаев"

Любовь — это не только желание телесной близости, это готовность отдать за любовь жизнь.

Вряд ли мудрый Фаррух Аль Балсар способен уловить разницу. А уж тем более маловероятно, что он способен полюбить, как Хамрай.

Впервые за долгие двести двадцать семь лет своей жизни Хамрай был счастлив и свободен, как никогда. Он любил и был любимым. Он даже почти забыл о заклятии Алвисида — что ему до того, если каждый вечер и ночь он проводил с самой лучшей в мире женщиной! Женщиной, которая принесет ему сына — он сразу знал, что будет именно сын, а не девочка, и долго, со вкусом подбирал имя своему наследнику. Силы Космические, у него будет сын! Он решил назвать мальчиком Отлаком, в честь погибшего графа Маридунского, отца Наследника Алвисида. Он чуть ли не считал дни до этого самого счастливого события в своей жизни.

Увлеченный строительством замка, приведением в порядок довольно заброшенного хозяйства, Хамрай не забывал об Алвисиде и о его Наследнике, нет. Просто это отошло на задний план, стало не то, чтобы совсем неважным, но не насущным. Он счастлив, что еще ему надо? А о том, что время уходит, как вода в песок, и когда-нибудь, рано или поздно, заклятие вновь грозно повиснет над ним, он не желал даже думать.

Шах Балсар, вернувшись с войны, послал голубя с посланием — он требовал решительных действий. Хамрай же успокаивал шаха и себя тем, что Наследник Алвисида сейчас на войне, его все равно не подвигнуть на путешествия, пока в стране не воцарится мир.

А сам наслаждался семейной жизнью, ни о чем не думая. Но, оказалось, это быстро приедается.

Всю осень и зиму гонцы сообщали о победах бриттов под предводительством юного короля. Почти без боя был взят Камелот и Этвард устроил пышную коронацию, потом войска двинулись на Лондон, штурмуя один сакский город за другим.

Хамрай все чаще задумывался над путешествиями Наследника Алвисида, несколько раз ездил в Рэдвэлл говорить с головой поверженного бога, вновь занялся магическими изысканиями.

Кстати, чтобы проверить важное открытие он и собирался в Рэдвэлл. Но, конечно, не в день рождения первенца — чуть позже.

Месяц назад юный граф вернулся в родовой замок.

Марьян в отсутствие Радхаура жила у барона — они с Аннаурой действительно подружились. Какая радость была для красивой черноволосой женщины, что граф вернулся живым и невредимым из военного похода. Она только и жила мыслями о его возвращении. И о возвращении послов от брата — она не сомневалась, что Хангон согласится на ее брак со знатным бриттским рыцарем и пришлет соответствующие подарки в знак уважения. Она знала, что до Когуре ехать очень долго, но не знала сколько. И уже ждала послов обратно. А если послы и не вернутся — с чего бы они должны не вернуться, но вдруг? — Марьян мечтала родить Радхауру сына и тогда он женится на ней, не дожидаясь согласия ее брата.

Хамрай, после пира по случаю возвращения графа, осторожно завел беседу об Алвисиде. Радхаур кивнул: да, зов в груди зовет безо всяких напоминаний. И вроде причин откладывать первое путешествие нет. Вот через месяц состоится рыцарский турнир в Камелоте, а затем Радхаур отправится искать торс Алвисида в Тевтонию. У него там еще есть дела, кроме вызволения частицы поверженного бога. Радхаур не сказал какие, но Хамрай и так знал — в Тевтонию отправился герцог Иглангер с братьями, которому Радхаур поклялся отомстить за смерть отца.

— Да, — продолжал Радхаур, — это не для чужих ушей, барон, так между нами. Этвард хочет попутешествовать по земле, посмотреть мир. Что мы видели кроме Рэдвэлла и Маридунума? А потом — война, сражения… Хочется посмотреть как в чужих краях люди живут. А материковые саксы, дабы укрепить шаткий мир, предлагают Этварду в жены сакскую принцессу. Любую, у них много королевств, он сам выберет. Вот Этвард и хочет тайком, неузнанным, под гербом простого рыцаря проехаться и посмотреть невест. И Ламорак с нами поедет.

Хамрай знал, что в душе Наследника живет зов, который безошибочно приведет его к части поверженного бога. Чем ближе Наследник к ней приблизится, тем сильнее и неумолимее становится зов, подчиняя себе все помыслы и желания Наследника.

Три дня назад граф уехал в Камелот, Хамраю отлично было известно об этом: Радхаур заезжал к нему, звал с собой на турнир. Слава о бароне Ансеисе гремела на всю Британию, и сэр Гловер, граф Камулодунский, жаждал реванша за прошлогоднее поражение. Ансеис бы и поехал, но он ждал рождения сына, он при всем желании не успевал на турнир, и просил сэра Радхаура передать сэру Гловеру, что они еще обязательно встретятся на ристалище.

Все, вроде, шло хорошо, но одно настораживало старого мага — алголиане. Он ничего не знал о них. Ничего. И это его беспокоило.

Хамрай достаточно пожил, чтобы понять — смерть Фоора внесет значительные изменения в политику могущественного ордена.

Фоор — ученик Алвисида, он видел его живым, он помнил его. Память, разумеется, сохранила только хорошее — в воспоминаниях верховного координатора сын Алгола представал мудрым и великодушным, без каких-либо недостатков. Чтобы в этом убедиться, стоит посмотреть субдерикторию Фоора, последнюю, из шестнадцати, написанную более века назад:

«Алвисид был бог; он говорил, что он — человек, своим умом достигший могущества бога, но если это так, то он был человеком из человеков, лучшим и безгрешным, и это позволило ему приблизиться по чистоте и разуму к отцу своему, великому Алголу, и пусть путь Алвисида не достижим для простого человека, но каждый человек должен стремиться идти по нему, всегда и во всем подражая мудрому Алвисиду, который, все-таки, был богом…»

И так далее почти на сотню страниц.

Хамрай стыдился собственных строк, что написал для Моонлав, но он-то хоть писал по юности и не обладал такими могуществом и опытом как у Фоора, когда тот писал свою субдерикторию.

Фоор был очарован Алвисидом, совершенно забыв все дурное, что неизбежно было. Хамрай знал Алвисида — это был поистине человек, обладающий могуществом бога, но и многими недостатками, присущими человеку: Алвисид умел любить, ненавидеть и сомневаться. Фоор забыл об этом. Он страстно хотел оживить Алвисида, ни о чем другом думать просто не мог. И потерял себя. И как следствие этого — погиб.

Нет, не случайная встреча с Хамраем в волшебном коридоре была причиной его гибели. Фоора все равно уничтожили бы ближайшие приближенные. После первого сражения, еще до того, как Рэдвэлл был заключен под дьяволов купол, ночью Хамрай случайно подслушал разговор четверых самых могущественных, после верховного координатора, алголиан.

— Он зашел слишком далеко, тебе не кажется, брат? — услышал Хамрай, и поначалу даже не понял, почему удивился обрывку чужого разговора не предназначенного для любопытных ушей.

Он бы прошел мимо по темному коридору, если бы мгновенно не сообразил: фраза была сказана на древнем, умершем во время Великой Потери Памяти, языке. Хамрай даже не слышал, чтобы этим языком пользовалась какая либо секта или тайное сообщество. Сам он выучил этот язык давно, еще при Моонлав, когда ему потребовалось прочитать несколько свитков. От Моонлав он знал, что этот язык имеет большие странности — слова произносятся совершенно не так, как пишутся. Но донесшаяся до него фраза была произнесена так, как прочитал бы ее по буквам непосвященный человек. Хамрай насторожился. Не то, чтобы он был охоч до чужих секретов, но разговор мог касаться Наследника Алвисида, а это уже крайне важно знать.