Читать книгу "Сладкое утешение - Оливия Гейтс"

И вдруг судьба дает ей шанс, снова организовав их встречу. И снова ей приходится отчаянно бороться за возможность стать к нему хотя бы на дюйм ближе.

Навигатор объявил, что они прибыли к месту назначения.

Он что, живет… на складе?

— Теперь, когда ты довезла меня до дома, я поручу кому-нибудь проследить, как доедешь ты.

Она вынула ключ из зажигания и протянула ему. Он не взял его. Тогда она положила его ему на колени и отстегнула ремень безопасности.

— Ты так еще и не понял, что я собираюсь присматривать за тобой сегодня?

— Все из-за того, что ты — одна из двух своенравных женщин рода аль-Шалаан?

— Что ты имеешь в виду?

— Твоя уверенность в том, что мужчины должны беспрекословно подчиняться. Обычно ты приказываешь прыгать, а тебя в ответ спрашивают, насколько высоко?

Если бы он приказал ей, она бы прыгнула не задумываясь. И зависла бы в воздухе, если бы он этого захотел. Но пока ему знать об этом не обязательно.

Лейла улыбнулась:

— Пригласи меня к себе, Рашид.

— Очень плохая идея, принцесса.

— Может, перестанешь меня так называть? Иначе сразу превратишься в шейха.

— Забудем про титулы. Но не про границы.

Лейла закатила глаза:

— Как скажешь. Может, обсудим границы в помещении? Я готова убить за чашку чая. Обещаю и тебе сделать.

— Я не пью чай.

— Но у тебя должны быть другие напитки.

— Только вода.

Она усмехнулась:

— Пытаешься избавиться от меня?

— Констатирую факт.

— Сейчас ты скажешь, что кроме сушеного инжира у тебя ничего больше нет из еды.

То, как он повел плечами, стараясь сделать вид, что его невозможно смутить, могло стать одним из лучших эпизодов голливудского фильма.

— Это близко к действительности.

Итак, вода и инжир? Все, что нужно пустынным кочевникам. Видимо, прожив долгие годы воинствующим отшельником, он привык довольствоваться минимумом. И даже теперь, будучи миллиардером, он не стал зависимым от излишеств, предлагаемых современным обществом потребления.

«Где бы мы ни были, мы должны оставаться самими собой».

— Вода и инжир мне подойдут.

— Отлично. Можешь зайти.

Не слишком напоминает приглашение, но сойдет и так. Тем более что Лейла просто сгорала от любопытства.

— Пока не приедет твоя охрана.

Выйдя из автомобиля, Лейла увидела здание, напоминающее склад, — старое кирпичное помещение промышленного назначения.

— Посмотри, — сказала она, указывая рукой на пустынное окружение. — Здесь никого нет, как это обычно бывает в нашем регионе. Нет любопытных глаз, следящих за моим визитом, нет ядовитых языков, готовых разносить сплетни. Почему ты беспокоишься?

— А ты почему нет?

— Я не могу беспокоиться, когда ты рядом. С тобой я чувствую себя в безопасности, как никогда в жизни.

Ей снова удалось шокировать Рашида.

— Ты считаешь, я не могу представлять для тебя никакой опасности?

— Для меня — нет. — Слова вырвались прежде, чем она смогла сообразить, что речь может идти об опасности несколько иного рода.

Если бы. С точки зрения секса, с ним она могла забыть об этом навсегда, как сильно бы это ее ни разочаровывало.

— Очень интересно, — немного отрешенно про комментировал он ее последнее высказывание.

«Скажи это еще раз», — подумала она, наблюдая, как по его спине пробежала тень от уличного фонаря и он наконец погрузился в темноту, заходя в мрачное здание.

Рашид не стал включать свет. Видимо, все еще пытался наказать ее за неподобающее поведение.

Ему же хуже. Это не сработает. Она не боится темноты, кроме того, она сказала чистую правду, когда заявила, что рядом с ним вообще ничего не боится.

В попытке пресечь его старания смутить ее Лейла сказала:

— Да будет свет, Рашид.

И словно по мановению волшебной палочки так и случилось. Но включился не ослепляющий свет, а приглушенное свечение словно вползло в помещение, давая их глазам возможность постепенно свыкнуться с окружающим пространством. Они стояли в огромном складе-студии с потолком высотой футов пятьдесят. У Лейлы нашлось лишь одно слово, чтобы описать его интерьер: спартанский. Теперь она поняла его значение. Они находились в жилище воина. Минимум мебели, очень практичный, суровый декор. Но главным шоком стало то, что он словно перенес сюда частичку древнего Азмахара, каким он был, прежде чем месторождения нефти и современные технологии не превратили его великолепное наследие в очередной европеизированный гибрид двадцать первого века. Каждая частичка декора, каждый предмет мебели — все казалось отголоском истории Азмахара, несло на себе печать его неповторимого колорита.

— Ну конечно. — Лейла поняла, что произнесла это вслух, только в тот момент, когда почувствовала на себе пристальный взгляд Рашида. — Теперь, когда я вижу твое жилище, я понимаю: другого у тебя быть и не может. Оно все в тебя или… ты в него.

— В меня? Как-то ты странно говоришь. Словно здесь присутствует мистика.

Лейла рассмеялась:

— Немудрено, учитывая то, как ты материализовался сегодня в ночи, не находишь?

Скинув пальто, он прошел в глубину помещения.

— Уверен, тебе будет проще держаться подобного объяснения, чем пытаться найти логическое объяснение.

Сняв пальто в свою очередь, она проследовала за ним и остановилась рядом с Рашидом около камина.

— Я послушаю. А ты садись.

— В этот раз ты не приказываешь мне прыгать? Только сидеть? Что дальше? Кувыркаться? Кланяться?

Лейла рассмеялась, живо представив себе эту картину. Но внезапно смех застрял в ее горле, когда забавные картинки стали вдруг несколько пикантными.

— Все возможно. Может, я попрошу заскочить тебя на этот мезонин. Уверена, ты достигнешь потолка в один прыжок. Но даже супергерои иногда должны отдыхать. И сегодня вечером тебя ждет именно это.

Даже не улыбнувшись в ответ, Рашид протянул ей полено и позволил заняться камином. Затем сел на низкую кушетку, расшитую в традиционном азмахарском стиле, и откинулся на одну из огромных мягких подушек, продолжая следить за Лейлой взглядом пантеры, выслеживающей молодую газель.

С каждым вздохом его взгляд смущал ее все больше, рождая в теле дрожь, которая всегда сопровождала его появление в ее жизни.

Завтра он снова из нее исчезнет. Но остается сегодня. И она здесь, с ним. И постарается извлечь из этого максимум пользы.