Читать книгу "Бездомный мрак - Михаил Март"

– Я ни о чем не думаю. Я созерцатель.

– Отличная позиция. Пользуйся, пока есть возможность. Очень скоро тебя ждут большие перемены.

Когда за ним закрылась дверь, я уставился в окно и долго смотрел в небесную синь, словно искал ответы на поставленные передо мной вопросы. Ничего я там не нашел. Может показаться странным, но мне нравилось мое нынешнее положение и я вовсе не нуждался в каком-то имени и стремлении к свободе с ее заботами и проблемами. Мне нравилось наблюдать за происходящим со стороны и ничему не давать оценок.

Доктор Розин словно читал мои мысли. Вечером принесли телевизор и видеомагнитофон. Так он хотел перебросить мостик между мной и неведомым мне миром. За вечер я посмотрел два фильма. Смешную комедию и мелодраму о страстной любви. Впечатлений море. Я радовался как ребенок, переживал и смеялся. Вот что значит картинка. Я вижу и все понимаю без лишних комментариев.

Рассказ непонятен, потому что мой мозг лишен воображения.

На следующий день сняли бинты, с которыми я так свыкся. Казалось, что они меня сдерживали со всех сторон, и вот теперь я должен рассыпаться на части. Осколки, из которых я был склеен, слишком хрупкие, и мне стало страшно.

Потребовалось несколько часов, чтобы я привык к своему новому состоянию и начал шевелиться, не беспокоясь, что у меня отвалится рука или плечо. Перед обедом я попросил Риту принести зеркало. На сей раз отражение не напугало меня. Лицо приобрело живые оттенки, розовые шрамы пропали и краснота в глазах исчезла, а на голове торчал белобрысый ежик, сантиметра два длиной. Правда, я отчетливо видел шрам на своем черепе. Еще совсем короткие волосы не могли его спрятать, и он портил всю картину.

– Спасибо, Рита.

Она улыбнулась и убрала зеркало.

Свои руки мне увидеть не удалось. Как только сняли бинты, на меня надели перчатки из какой-то тонкой материи и подвязали их на завязочки. Как мне сказали, кожа еще не зажила и мне какое-то время придется оберегать руки от случайных царапин и всяческих травм.

Обед подали вовремя, и я остался им очень доволен. Кормили меня на убой, а на подносе всегда стояла вазочка с цветами. Нянчились со мной, словно с грудным ребенком. Иногда мне становилось неудобно за себя, я хотел большей самостоятельности, но ничего из этого не получалось.

После трапезы я еще некоторое время сидел на кровати, потом меня пересадили в кресло на колесиках, так что к приходу адвоката я был готов к прогулке…

Антон пришел вовремя. Он сам вывез меня из палаты, спустил на лифте вниз, и мы оказались на главной аллее парка.

– Остановите, – попросил я. Коляска остановилась.

– Я хочу встать и пройтись.

– Не страшно?

– Ничуть. Ноги у меня здоровые и слабости я уже не чувствую.

Он подал мне руку, и я встал. Поначалу меня немного покачивало, но Антон поддерживал меня под локоть. Вероятно, и ему было нелегко с больной ногой, но он не подавал вида. В этом человеке чувствовалась сила, и я не беспокоился за себя. С ним было легко, он не навязывал своих разговоров и не лез, что называется, в душу. Если я молчал, то и он не раскрывал рта.

Я сделал шагов тридцать и немного устал. Мы присели на скамейку и любовались замечательным строением конца восемнадцатого века, когда архитекторы вкладывали весь свой талант в создание каменных шедевров. Усадьба с ее дворцами и постройками радовала глаз. Все портили только решетки на окнах.

– Скажи мне, Антон, – сам того не замечая, я перешел на «ты», – в чем парадокс? Почему жизнь в психиатрической больнице так отличается от жизни в городе?

– Что ты имеешь ввиду?

– Посмотри на этот великолепный особняк. На первом этаже нет никаких решеток, а на втором и третьем все окна заблокированы кошмарными сетками. В городе все наоборот. Там окна первых этажей загорожены стальными прутьями, а верхние этажи нет.

Антон засмеялся.

– Откуда ты знаешь?

– Теперь мне показывают кино. Я человек новый в этом мире и замечаю все, что вижу.

– Ты прав. У нас замыленный взгляд. Не до того. Забот слишком много, а ты только начинаешь постигать этот мир. Объяснение твоему наблюдению очень простое. В городе первые этажи домов могут подвергнуться ограблению. Хозяева стараются обезопасить себя от нашествия жуликов. Правда, в наше время грабители действуют по другим схемам. Решетки им не помеха. Что касается больницы, то здесь никто не боится воров, заботятся о больных. Психиатрическая клиника – заведение специфическое. Больному может стукнуть в голову выпрыгнуть из окна. Первый, этаж в этом случае безопасен, а третий чреват серьезными последствиями.

– Однако на моем окне нет решеток.

– Это я попросил их снять. Никто не знал, в каком состоянии ты очнешься после стольких операций. Решетки плохо действуют на психику, а ты и без того перенес слишком много травм, как физических, так и морально-психологических.

Немного помолчав, я спросил:

– Ты привез мне фотографии?

– Да. Но не много. Только те, что нашел у себя. Твой дом опечатала прокуратура, они даже замки свои повесили. Но перед твоей выпиской я улажу этот вопрос. У следствия нет к тебе претензий, и они снимут свои запоры. Это не вопрос.

Он достал из кармана конверт и протянул мне. Я хотел ему сказать, что в перчатках не очень удобно распечатывать его, но не стал. Надо же когда-то становиться самостоятельным и привыкать к жизни без нянек. Я долго копошился с упаковкой, а он равнодушно наблюдал за моими действиями. Мне почудилось, будто он специально создавал для меня трудности. Я не в обиде, так и надо.

Наконец фотографии увидели свет. Я начал их разглядывать. На первом снимке был изображен хорошо одетый молодой человек. Он сидел на краю стола в какой-то комнате и разговаривал по телефону. Возможно, его застали врасплох и он не знал, что его фотографируют. Вид деловой, сосредоточенный.

– Это ты в своем рабочем кабинете, – пояснил Антон, не глядя на снимок. – Я не знаю, кто и когда тебя фотографировал.

Цветная картинка мне понравилась: яркая, четкая, но делалась она с приличного расстояния, и я не мог разглядеть лица. Следующий снимок групповой. В объектив попало сразу несколько человек. Антон ткнул пальцем в одного из парней.

– Вот этот парень и есть ты. Тебе здесь лет двадцать пять. Студенческая карточка.

На ней я вообще ничего не мог разобрать. Кучка юнцов, стоящих на лестнице, на фоне белого здания с колоннами.

Третий и последний снимок был самым интересным. На нем запечатлена компания из трех человек. Девушка в купальнике сидит за рулем открытой шикарной машины, перекинув ноги через дверцу. Рядом – красивый парень, он задрал вверх руку с бутылкой шампанского и что-то восклицает. Судя по всему, счастлив.

Третий молодой человек сидит прямо на капоте с бананом в руке и смеется. Оба молодых человека чем-то похожи. Ладно скроенные блондины со светлыми глазами, загорелые. Только у одного на голове короткий ежик, а у другого волосы до плеч.