Читать книгу "Лестница в небо - Иван Кузнецов"

Я поймал себя на мысли, что слова потеряли смысл. Я помнил бой, сгустки света, боль. И вместе с тем пришло ощущение ирреальности произошедшего. Так бывает, когда утром вспоминаешь приснившийся ночью сон. И все, что во сне казалось правильным и логичным, вызывает лишь легкую улыбку. Даже удивляешься: как же так? Ведь осознавал себя, что-то думал и чувствовал.

Сейчас я ощутил нечто подобное. Мог до деталей восстановить место действия. То, как развивались события, но… все это выглядело неестественным. И плывущие предметы, и какие-то смешные огоньки, и ощущение неправильности, немотивированный страх. А главное, откуда взялась боль? Здешний имитатор передает только картинку и звук.

– Ирейн, мне трудно объяснить. Какая-то комната с красными стенами. Вдоль стен по периметру молнии и сгустки света. Потом я почувствовал боль. Потом… будто все вокруг стало неправильным, ненормальным. А источник этого – маленькие огоньки. Я порубал их ферией. Все. Программа закончилась.

Элианин молчал. Я же окончательно пришел в себя, и мне стало немного стыдно. Надо же так сорваться. И все из-за кучи высокотехнологичного хлама.

– Извини. Наверное, стоило предупредить тебя, что имитатор настроен нестандартно. Я ошибся, землянин.

Вот так. Стыдно мне, а извиняется он. И где, спрашивается, справедливость? Я вздохнул.

– Извиниться стоит мне. Я сам от себя не ожидал… Ладно, проехали.

Я выждал несколько секунд, но элианин молчал.

– Ирейн, а почему вы называете их Наблюдателями? Нет, скажем так: почему вы и радориане называете их по-разному?

– Не могу отвечать за Радор, – в голосе Ирейна проскользнуло едва уловимое напряжение, – но, думаю, из-за в разницы в восприятии. Дзорт называет их Следящими извне, Арц – Видящими или Видящими суть. Нет однозначного перевода. Воспринял общность?

Я хмыкнул.

– Пожалуй, нет. Слишком разные… точки зрения. Единственное, что у них общего: все эти названия – ярлыки.

– Точнее, то, что мы считаем доминирующей функцией. У этой цивилизации отсутствует самоназвание. Или они не хотят его сообщить. Другие расы, и мы не исключение, дали ей свои имена, исходя из признака, наиболее точно характеризующего ее суть. Как видишь, в этом вопросе согласия нет. Каждый воспринимает основной вектор деятельности Наблюдателей по-своему.

– Но все-таки Наблюдателей!

– Думаю, да. – Ирейн улыбнулся. – Считаю возможным перенести разговор на ближайшее будущее. А пока заняться делом.

Элианин указал на многогранник имитатора.

– Программы стандартные? – Я нехотя поднялся.

– Да. Общий тренинг. Небольшой перерыв. Спарринг. Как обычно.

– Угу.

Куда ж без спарринга. Я вновь нацепил маску.

– Подключай.

Вспышка. Я стою на узком длинном мосту. Далеко внизу вьется ослепительно синяя змейка реки. Позади бесконечное, покрытое яркой высокой травой плато. Передо мной тонкие рассекающие небо стилеты скал. И на всем легкий зеленоватый налет. Непривычный, хотя и мягкий оттенок.

На этой планете я никогда не был, но узнал ее сразу. Он один во Вселенной – мир изумрудных городов. Дом второй – после Корректоров – расы. Элия.

Противник определился. На противоположном конце моста выстроилась цепочка одинаковых, закутанных в желтые плащи фигур. На самом деле их одеяния плащами не являлись, а представляли собой довольно необычные «дуэльные» накидки. Легкие, удобные, скрывающие от оппонента движения и положение тела.

У меня подобной штуки не было. Оно и к лучшему: виртуальных оппонентов с толку все равно не собьешь, а вот запутаться в балахоне можно.

– Режим «волна», – информирует компьютер. – Последовательный. Неограниченный. Запуск.

Стандартная установка. Любимая у Ирейна и раздражающая меня. Потому я и предпочитаю радорианские тренажеры. Там всегда есть внешняя цель. Сложность оппонентов меняется, и в принципе миссию можно сделать невыполнимой. Но теоретически она все равно проходима, а здесь… Здесь выиграть невозможно по определению. Мастерство противников будет понемногу расти до тех пор, пока тебя не выбьют. Ну а если мастерства недостаточно и увеличить разнообразие и четкость проведения приемов невозможно, начнет повышаться скорость. «Неограниченно». До победного конца.

Мне подобный подход не нравится. Но это опять же вопрос восприятия. Для элиан имеет значение только внутренний рост. Победишь ты или проиграешь во время тренировочного поединка – разницы никакой. Важно то, чему поединок тебя научил.

Руководствуясь этим принципом, Ирейн на тренировках разрешимых задач не ставил. Точнее, ставил очень редко. В качестве снисхождения к человеческой слабости.

Первый противник на подходе. Идет медленно, выбирая подходящий для атаки момент. Не дождется! Я стою в расслабленной нейтральной стойке. Выжидай – не выжидай…

Мой оппонент на миг останавливается, словно раздумывая, какую тактику выбрать. Затем прыгает вперед, бьет… Одним противником меньше. Ферия – оружие атакующего плана. Конечно, оно используется и для парирования, но когда два тонких раскаленных лезвия сталкиваются, результат не всегда предсказуем. Поэтому во время боя основную роль играет техника уклонений и упреждающих атак. Основное правило: не подпускай противника на дистанцию поражения, а если он на нее вышел – бей первым. В теории все просто. На практике…

Второй противник тает в воздухе. За ним следуют третий и четвертый. На пятого приходится затратить три удара. Шестой… Удар. Промах. Еще один. Удерживаю желтую фигуру на расстоянии трех метров. Он пытается перерубить мою ферию, промахивается, делает лишний шаг. Я замечаю брешь в обороне, шагаю навстречу, и в какой-то момент создается впечатление, что у него есть шанс меня достать. Ложное впечатление. Пылающая полоска проходит в нескольких сантиметрах от моего лица. Ответный выпад прожигает врага насквозь. Шесть-ноль.

Интересно, сколько я продержусь? Индивидуальный рекорд – девять противников. Но не каждый же день рекорд удается повторить.

Поединок с седьмым бойцом затягивается на полминуты. Если его предшественники рвались в атаку, несмотря ни на что, то семерка непрерывно маневрирует, выбирая момент.

Я жду. Между нами метра четыре – среагировать успею. Да и мост не шибко широкий. Что-то оригинальное вряд ли придумаешь. Впрочем, семерка придумывать не умеет. Ферии исполняют сложный танец. Касание. Выпад. Отклоняюсь назад и выбрасываю огненную струну на всю длину.

Противник отступает. Его балахон рассечен, но, видимо, ранение несерьезное, иначе компьютер вывел бы бойца из игры. Мы снова сходимся. Движения противника чуть замедлены – имитация последствий ранения. Короткий обмен ударами. Семь.

Восьмерка – предельный уровень мастерства. Реакция и скорость движений бойца близки к моим. Во время боя противник способен учитывать условия местности, анализировать чужие ошибки.