Читать книгу "Химия чувств. Тинктура доктора Джекила - Бет Фантаски"

Уж не говоря про то, какой это стыд… И про то, насколько это НЕПРАВИЛЬНО.

— Нет, — сказала я уже более твердо. — Я не могу.

Пошел дождь, я взяла свежую кисть и окунула ее в синюю краску. Я была уверена, что этот разговор окончен.

— Джилл?

Я взглянула на подругу, увидела, что она смотрит на мои ноги, и тоже опустила глаза вниз, думая, что капнула краской на балетки.

— Что такое?

— Не жмут тебе золушкины башмачки?

Я тут же покраснела:

— Бекка… Я просто боюсь…

— Да ладно, забудь, — буркнула она, встала и подошла к окну. — Провалюсь — так провалюсь.

Я поднесла кисть к холсту, чтобы исправить неверный штрих, думая о том, понимала ли Бекка, как она меня задела. У нее мозгов хватило бы выучить все и без меня, но… она настолько красива, что ей самостоятельно ничего и делать не приходится.

— Мне уже пора, — сказала она, — но там такая ужасная гроза.

— Подожди, пока не кончится, — Я начала уговаривать ее, вздрогнув от близкого удара молнии.

Ладно, признаюсь, я тоже ее немного использовала.

— Слушай… — Я вздохнула. — Я тебе как-нибудь помогу с этим тестом, хорошо? Ты его сдашь.

Бекка повернулась ко мне, она снова улыбалась так, будто добилась того, чего хотела.

— Спасибо, Джилли.

Но обманывать я не буду.

Я опять окунула кисть в синюю краску, а Бекка принялась расхаживать по комнате, рассеянно хватая какую-нибудь штучку с комода, потом ставя обратно. Ей было явно скучно.

— Давай займемся чем-нибудь?

— Можно еще позаниматься, — предложила я.

— Лучше проколем тебе уши, — воскликнула Бекка, словно ее осенила гениальная идея. — Будет клево!

— Что? — Она смотрела на мочки моих ушей. — Ты шутишь, — сказала я и сразу подумала о крови, о возможном заражении, о выражении лица моей мамы, когда она увидит, что я ее ослушалась: она запретила мне прокалывать что-либо, пока мне не исполнится восемнадцать.

— А почему бы и нет? — спросила Бекка, улыбнувшись еще шире. — Прошлым летом я проколола уши Анджеле Слоун, она даже не вскрикнула. Мы все обезболили льдом и водкой.

— Водкой? — Воскликнула я. Да, Бекка ходила на вечеринки, но… пить водку? И втыкать иглы в живую плоть? — Ну нет, — ответила я и окунула кисть в стоявшую наготове банку со скипидаром. Увидев сине-зеленые разводы, я подумала о том, что точно так же из зараженного уха пойдет гной. — Нет!

Бекка вздохнула — этот ее вздох говорил мне: «Какая же ты нудная!» — и плюхнулась за стол, тут мышка дернулась, и мой ноутбук ожил. Она вылезла в Интернет и начала что-то там набирать, я осторожно наблюдала за ней, следя, чтобы она не полезла на те страницы, на которые мне заходить нельзя.

Списывать на экзамене, прокалывать уши, лазить на порносайты… для одного вечера чересчур. А если мама вернется и зайдет ко мне в комнату…

— Что ты ищешь? — полюбопытствовала я, вытирая запачканные краской руки тряпкой.

— Я хочу залогиниться в «МайСпейс», — ответила Бекка.

Я уже было вздохнула с облегчением, как она добавила:

— Хочу посмотреть страницу Тристена Хайда.

Почему-то, уж не знаю почему, мне хотелось запретить ей и это. Почему-то я не хотела смотреть на него… особенно вместе с Беккой.

Но у нее с общением проблем не было, даже посредством компьютера, и страница Тристена за какой-то миг появилась на экране. Я даже не успела сказать ни слова, чтобы остановить Бекку, как услышала ее торжествующий вопль:

— Ну и ну… я нашла кое-что интересное о нашем загадочном мистере Хайде!

Глава 6 Джилл

— Тристен типа музыку сочиняет, — объявила Бекка. Это явно произвело на нее впечатление. — Причем классическую.

Я отошла от мольберта и села на кровать. Меня всегда удивляет такое хвастовство на «МайСпейс». — Неужели? — спросила я скептически.

— Тут есть ссылки на аудиофайлы, — подтвердила Бекка. Накрашенным ногтем она нажала на клавишу мышки, и в комнате зазвучало пианино. — Он уверяет, что это его.

До того как файл открылся, я не знала, чего ожидать. Может, чего-нибудь слишком хорошего, чтобы я могла быть уверена, что музыка принадлежит не Тристену, а кому-то другому, что он привирал, как многие делают в Сети. А может, и чего-нибудь миленького и простенького, чтобы стало ясно, что сочинил подросток.

Но эта мелодия… это было нечто невероятное. И в то же время я верила, что написал ее именно Тристен Хайд, так как она почему-то напоминала о нем.

Я склонила голову, чтобы лучше слышать, и представила себе его. Уверенного и несколько загадочного… человека, который не смущался даже на кладбище. Хотя колонки у меня были дешевенькими и плохонькими, музыка эта была, несомненно, очень сильной. Мрачной, зловещей, но в то же время… величественной, как буря, которая наконец-то разыгралась во всю мощь.

— Потрясающе, — сказала я, начисто позабыв о том, что не хотела открывать страничку Тристена, а музыка продолжала играть. — Очень красиво.

Бекка поморщилась и остановила мелодию еще одним быстрым нажатием:

— А по-моему, мрачновато.

А мне бы хотелось послушать еще. Но Бекка уже открыла фотки Тристена, и у меня опять защекотало в животе. Хотя на этом сайте информация открыта всем, у меня возникло такое ощущение, будто мы вторглись на его территорию и начали вести за ним слежку.

Бекке, очевидно, так не казалось. Она нажала на фотографию, увеличив ее, и тихонько присвистнула.

— Ого, такой красавчик, правда? — спросила она вперившись в экран.

Я ничего не ответила. Просто смотрела на фотографию Тристена, и мне стало еще больше не по себе, словно он оказался с нами в комнате, хотя фотка была с концерта. Тристен сидел за сверкающим черным роялем, со лба спадали густые волосы, сам он был в смокинге, из-за чего выглядел намного старше своего возраста, даже старше, чем тогда, на кладбище. Он, наверное, играл, но на снимке был пойман момент, когда он поднял свои карие глаза от клавиш и посмотрел прямо в объектив, и я увидела в них такую силу…

Я заметила, что по моему лицу снова разлилась краска, и обрадовалась тому, что Бекка смотрит на него, а не на меня.

— И не просто красавчик, но он говорит еще так… с акцентом, — добавила Бекка. — Ты же в курсе, что он ходил в какую-то суперкрутую школу в Англии?

— Нет, этого я не знала, — ответила я, хотя и без удивления. Речь Тристена была похожа на учительскую даже больше, чем… да почти чем у всех учителей в нашей школе. Я снова посмотрела на снимок и поняла: в Тристене определенно было что-то любопытное.