Читать книгу "Соблазненная горцем - Пола Куин"

— Брат, ты сошел с ума?! — вскричала Мейри, пока ее верный рыцарь барахтался на полу у ее ног. — Фергюссоны — наши враги!

Легкий румянец на щеках Изобел сменился смертельной бледностью. В глазах ее вспыхнула тревога.

— Вы… — Она с трудом перевела дыхание, умоляюще глядя на Тристана. — Назовите, пожалуйста, ваше полное имя, милорд.

Тристан знал, почему не сказал ей правду раньше. Ему и сейчас не хотелось называть свое имя по той же причине. Проклятие, его отец убил отца Изобел. Это случилось у нее на глазах. Что, кроме ужаса и отвращения, она может испытывать к нему после этого? И какое, черт возьми, ему дело, что подумает о нем дочь Фергюссона? Так почему же это не дает ему покоя?

— Простите, что не представился вам раньше. Я…

Он замолчал, глядя, как слева к столу подходит отец, такой же широкоплечий, как и двадцать с лишним лет назад, когда из тумана вышел дьявол, желая отомстить Кемпбеллам, а позднее и Фергюссонам… Черт, можно ли себе представить что-то хуже этого?

— Я Тристан Макгрегор.

Он увидел, как в глазах Изобел вспыхнула ненависть, а лицо исказилось от ужаса, когда отец встал возле стола и смерил Алекса сумрачным взглядом. Она невольно шагнула вперед, заслонив собой брата, а потом с непередаваемым презрением посмотрела на Тристана.

— Примите мои извинения, — проговорила она и, прижав одну руку к груди, другой оттолкнула Алекса на безопасное расстояние. — Я ошиблась.

Дьявольщина!

Тристан хмуро смотрел, как она поспешно уходит, таща за рукава обоих братьев. Теперь мисс Фергюссон никогда больше не заговорит с ним. Тристан не решился бы ее в этом винить, но ее взгляд, полный отвращения, словно она видела перед собой огромную смердящую кучу мусора, больно ранил его. Ему хотелось сказать Изобел, что она несправедлива к нему, как была несправедлива к его дяде.

— Что делает возле нашего стола отродье Арчибальда Фергюссона?

— Девчонка решила, что знакома с Тристаном, — ответила Мейри на вопрос отца.

— Я познакомился с ней вчера в саду, — безжизненным тоном произнес Тристан. — Я не знал ее имени. А девушка ничего не знала обо мне.

— Так это ради нее вы выставили меня болваном? — возмутился Оксфорд.

Каллум перевел взгляд на дрожащего вельможу, пытавшегося натянуть на голову напудренный парик.

— Кто этот человек? — пророкотал он, с неприязнью глядя на англичанина.

Заметив возле дочери пустой стул, глава клана Макгрегоров еще больше помрачнел.

— Лорд Оксфорд, сын графа, — с ледяной вежливостью подсказал Тристан, не потрудившись обернуться к придворному. — Едва ли он нуждался в моей помощи, чтобы выставить себя болваном.

Тяжелый взгляд Каллума заставил англичанина поспешно ретироваться, не дожидаясь, пока грозный шотландец лишит его возможности передвигаться самостоятельно.

— Не доверяю я англичанам, — угрюмо проворчал Каллум, провожая глазами Оксфорда. — А Фергюссонам еще меньше. — Сурово сдвинув брови, он устремил на сына властный взгляд. — Теперь ты знаешь, кто она такая. Здесь и без нее хватает женщин, способных тебя увлечь. Не заговаривай с ней больше, сынок.

Черта с два! Тристан привык поступать как ему заблагорассудится, не заботясь о том, что об этом думают другие. Вот почему добрая половина отцов на острове Скай звала его проклятым распутником. Он, несомненно, заслужил это прозвище. Но нелестные отзывы нисколько не волновали Тристана. В большинстве своем они были правдой. Да и стоило ли ждать чего-то другого от сына дьявола? В неприступной крепости, полной грозных воинов, куда проще быть безжалостным негодяем, чем… галантным рыцарем.

Его взгляд остановился на столе Изобел в дальнем конце огромного зала. Но, черт возьми, он не варвар и не собирается вести себя как варвар с дочерью Фергюссона.

— Знаете, с чем мне труднее всего смириться? — обратился он к отцу и Мейри. — Человек, за которого вы так жестоко отомстили, не одобрил бы этого. Роберт Кемпбелл никогда не спешил пронзить клинком всякого, кто бросал ему вызов.

— Я отомстил не только за него, Тристан, — возразил Каллум, глядя на жену, вернувшуюся вместе с ним и занимавшую теперь место напротив него за столом.

Да, Тристан знал, что Фергюссоны отняли у него не только дядю. После смерти брата Кейт Макгрегор, мать Тристана, так долго предавалась отчаянию, что никто уже не надеялся вновь услышать ее смех. А леди Анна, жена графа Аргайлла, едва не сошла с ума от горя и в конце концов нашла утешение в вере, удалившись от мира в монастырь во Франции. С тех пор никто из семьи ее не видел. И сам Тристан потерял не только близкого человека. Он утратил желание быть тем, кем хотел его видеть дядя и учитель; человеком искренним и прямым, человеком чести. Вправе ли говорить о чести тот, кто принес столько несчастий своим родным? В одно роковое мгновение судьба Тристана изменилась, все его мечты рассыпались как карточный домик, он стал тем, кем проще всего было стать, — бездумным шалопаем, ветреником и повесой.

Да, его, как и остальных Макгрегоров, терзали боль и гнев, но Арчибальд Фергюссон был мертв. Должны ли его дети расплачиваться за грехи отца?

— Вы сделали сиротами детей Фергюссона.

Отец уселся, не глядя на сына:

— Тогда я этого не знал.

— А если б знали, разве бы это что-то изменило?

— Довольно, Тристан! — одернула сына Кейт. — Я понимаю тебя, возможно, лучше многих других, сидящих за этим столом, но даже твоему дяде Роберту никогда и в голову не приходило сомневаться в решениях твоего отца. И тебе не следует судить его.

— Превосходно, — тихо произнес Тристан, любуясь рыжими кудрями Изобел, яркими, словно языки пламени.

— Что бы ни произошло между вами, — изрек Каллум, проследив за взглядом сына, — ты должен забыть ее — так будет благоразумнее.

Да, верно. Но Тристан никогда не отличался благоразумием, это подтвердил бы всякий, кто хоть немного его знал.

Глава 4

Изобел сжала в руке изящную серебряную ложку и неподвижным взглядом уставилась на блюдо. Казалось, грудь сдавило тисками, стало трудно дышать, голова закружилась. Проклятие, не хватало только нового приступа! Последний случился три года назад. Руки ее дрожали. К глазам подступили слезы унижения и гнева. Нет, она не заплачет. Ни за что. Ей хотелось закричать. Громко, пронзительно, яростно. Вскочить со стула, подбежать к столу Макгрегоров и вцепиться Тристану в волосы. Лучше бы он был мертв. Нет, пусть он умрет мучительной смертью у нее на глазах, а она полюбуется на его агонию. Господь всемогущий, она еще назвала его галантным! Смеялась вместе с ним, говорила о любви со злейшим врагом! Делилась своими тревогами об Алексе. Коварный, подлый, жестокий змей! Должно быть, он с самого начала знал, кто она такая, и нарочно выставил ее на посмешище, позволив рассказать о своей семье, о жизни с братьями, о родителях. Мерзавец! Как он, наверное, смеялся, когда она говорила о своем бедном, покойном отце. И долго он собирался ломать эту комедию? Что еще хотел выведать этот негодяй? Может быть, дьявол Макгрегор подозревает, что ей и братьям кое-что известно о смерти графа Аргайлла?