Читать книгу "Запретная страсть - Дженни Браун"

— Итак, я жду, мисс Фаррел, — замурлыкал он самым чарующим голосом над ее розовым ушком. — Вы согласны быть моей любовницей и отдать ваше тело мне на поругание?

Он думал, что она вскрикнет или потеряет сознание. Внутренне он даже был готов и к тому, что она может наброситься на него с кулаками. Он ожидал какой угодно реакции, но только не этого. Элиза подняла на него печальные глаза, окруженные желтыми веснушками, и еле слышно прошептала:

— Да, ваша милость. Я согласна быть вашей любовницей.

— Да? — как-то растерянно переспросил Хартвуд хриплым голосом. Элиза увидела, как его глаза, опушенные белесыми ресницами, раскрылись от удивления. Однако и она сама немало удивилась данному ею согласию. Как она могла принять его предложение, столь оскорбительно наглое и бесстыдное? Неужели она сошла с ума?

Впрочем, еще было время все обернуть в шутку: рассмеяться, сбросить его руку. Но неподдельное удивление, застывшее на его лице — хотя с таким же успехом это можно было принять за презрительную гримасу, — убедило Элизу что он сбит столку не меньше, чем она, у нее просто не было сил отказать.

Что она наделала? Вероятно, судебные приставы уже в доме, где она жила. Ее скромные пожитки, наверное, уже выбросили на улицу, наиболее ценные из них пойдут на уплату долгов отца. А ее отец опять займет место в долговой тюрьме, увы, ему не привыкать. Только сегодня утром он сказал ей: «Немного терпения, дорогая дочка, удача вскоре повернется ко мне. Я верну твое наследство, даже вдвойне верну. Вот увидишь, как однажды я куплю тебе экипаж с четверкой лошадей. И ты с шиком прокатишься по лондонским улицам как леди, хотя ты и есть настоящая леди».

Увы, фортуна всегда обходила отца стороной и всегда будет обходить. Каким бы чудовищным ни было предложение, у нее не было иного выхода, как согласиться. Роскошный экипаж лорда Хартвуда с четверкой лошадей не был плодом воображения.

Впрочем, надо было проверить: не издевается ли над ней лорд Хартвуд? Освободившись от его рук, Элиза сказала:

— Я согласна, ваша милость, но только при одном условии. Вы должны немедленно отослать двадцать фунтов начальнику тюрьмы Маршалси в счет уплаты долгов моего отца.

— Итак, двадцать фунтов, именно во столько вы оцениваете вашу невинность? — заметил Хартвуд холодным тоном.

— Неужели это слишком много?

— Ничуть, — спокойно ответил он. — Одна из сережек Вайолет обошлась мне ровно в такую же сумму. Вы получите ваши двадцать фунтов.

— У меня еще к вам одна просьба, — нерешительно сказала Элиза. — Мне надо сохранить мои книги. Без них я как без рук и не смогу заниматься предсказаниями. Они мне дороги, так как перешли ко мне от тети, а к ней они попали от нашего предка — известного астролога Лилли. Если мой отец опять наделает долгов, а он обязательно их наделает потому что он азартный игрок, судебные приставы могут конфисковать их. Если мои книги будут спасены, то полагаю, это послужит достаточным вознаграждением за мою жертву.

Ну и ну, Хартвуд едва верил своим ушам! Сколько душещипательных историй ему пришлось выслушать от дам, которых он соблазнял: ему рассказывали о больных детях или престарелых родителях, — но никто из продажных женщин не умолял его о спасении каких-то книг. Для того чтобы скрыть удивление, Хартвуд отвернулся на миг в сторону, а когда повернулся опять, то увидел перед собой ее умоляющие глаза. Без слов было понятно, что она боится услышать отказ.

Как можно ласковее Хартвуд сказал:

— Не вижу никаких затруднений. Ваши книги будут сохранены. Я отправлю вашему отцу требование, чтобы он при получении двадцати фунтов отказался от притязаний на все ваши книги и дал соответствующую расписку. Таким образом, я как доверенное лицо получу ваши книги, и ваш отец впредь не будет иметь на них никаких имущественных прав, даже если он опять наделает догов.

— Итак, мне не надо бояться за судьбу моих книг?

— Конечно, не надо, — сухо ответил он. — В отличие от вашей добродетели.

— Кому, кроме меня, нужна моя добродетель, — не без горечи сказала Элиза, на миг опять становясь очень похожей на синий чулок или школьную учительницу. — Конечно, по своей ценности мои книги намного уступают «Кодексу» Матернуса или «Четверокнижию» Птолемея 1635 года издания. Кроме того, в двадцать девять лет трудно рассчитывать выйти замуж. Думаю, потеря девственности — это достаточная плата за мои книги.

Элиза чуть помедлила в нерешительности, ей явно хотелось попросить еще о чем-то. Наконец она решилась.

— У меня есть еще одна просьба. Не могли бы вы найти кого-нибудь, кто кормил бы моего бедного щенка, Паппа? Оставить его отцу — все равно что оставить на голодную смерть. Только не давайте деньги на его пропитание отцу: он спустит все за игорным столом.

Не говоря ни слова, Хартвуд кивнул. Она перевела дыхание и склонила голову набок, словно воробышек, который приготовился к взлету. Всмотревшись в спокойное лицо Хартвуда, Элиза приободрилась.

— Не хочу выглядеть назойливой, но боюсь, я забыла об одной вещи. Обещаю, это последняя просьба.

— Слишком о многом просите, — поморщился Хартвуд, скрещивая руки на груди. Интересно, о чем она попросит на этот раз? Мешочек с кормом для птиц? Нет, скорее поводок для собачки?! Никогда раньше он не слышал набора столь странных просьб от женщины, которую пытался сделать своей любовницей.

Стиснув руки, Элиза глубоко вздохнула, а затем робко начала:

— Я прошу вас дать мне двадцать пять фунтов после того, как мы расстанемся. Я бы не стала просить об этом, но я не вижу иного выхода. Когда я вам надоем, мне ведь потребуется некоторая сумма, чтобы вернуться назад в провинцию и обустроиться там. Я забыла об этом.

— Всего сорок пять фунтов и корм для собаки, — с утомленным видом подвел итог Хартвуд.

— Да, и еще вы обещали написать письмо, чтобы спасти мои книги. Это все мои условия.

Возможность, когда следовало опустить занавес над этой нелепо-смешной сценой и высадить ее на обочине дороги, давно уже миновала. Видя ее покрасневшее и просиявшее лицо, Хартвуд понимал, как трудно теперь было выйти из создавшегося положения. Урок, который он надеялся преподать ей, неожиданно привел к противоположным результатам. Маленькая прорицательница вовсе не выглядела напуганной, напротив, его угроза погубить ее, по-видимому, наполнила ее сердце какой-то непонятной надеждой. Это была загадка, которую он не мог решить. Хартвуд знал, что его грехи должны были привести его после смерти прямиком в ад, но все равно он не смог найти в себе столько жестокости, чтобы убить надежду, которую он сам пробудил в сердце мисс Фаррел.

Кроме того, ему действительно нужна была любовница. Любовница ему была просто необходима для того, чтобы получить наследство.

Хотя он не знал: можно ли получить любовницу из такого сырого материала? Даже для него, известного своими проделками, шалостями и эксцентричным поведением, эта последняя выходка казалась невероятной и вряд ли исполнимой. Веснушчатое лицо Элизы не выражало даже тени той чувственности, которая была неотъемлемым признаком любовницы. Кто мог бы поверить в то, что она его любовница, когда весь её вид и манеры выдавали в ней школьную учительницу из провинции?