Читать книгу "Метро 2033. Слепящая пустота - Валентин Леженда"

Харон остановился. Он знал — на небо нельзя смотреть. Мужчина представлял его бескрайним голубым океаном. Темно-голубым, потому что вокруг царит осень. Но это лишь еще один подлый обман. Потому что неба над головой на самом деле нет, и стоит ему только задрать голову… Нет, не сейчас. Он должен еще раз увидеть их. И только тогда… можно… уйти. На время. Пока он снова неизбежно не окажется здесь.

Мертвецы на скамейках ждали.

Ждали, что Харон сделает следующий шаг.

И он его сделал…

* * *

Молодая симпатичная женщина сидела на самой дальней скамейке. Длинные русые волосы скрывали лицо. Женщина держала в руке мобильный телефон, что-то внимательно высматривая на светящемся экране. Рядом с матерью болтал ногами в маленьких красных сандаликах жизнерадостный пухлощекий мальчишка с голубыми глазами. С такими же глазами, как и у сидевшей рядом женщины. Харон подошел ближе. Он хорошо знал, что сейчас должно произойти. Но они выглядели такими настоящими, такими живыми. Мальчик смотрел сквозь него, будто Харон был бестелесным призраком. Да он, наверное, и был призраком. Нелепым, бесполезным призраком, пришедшим… Откуда? Из прошлого? Нет, скорее, из страшного беспросветного будущего. Что бы они делали в том мире, где жил он? Смог бы Харон их защитить?

Наверное, да.

Но что бы то была за жизнь?

Мужчина протянул руку, касаясь густых волос женщины, и волшебство пропало. За мгновение до того, как он смог что-то почувствовать, окружающий мир стремительно изменился. На тонких бледных запястьях жены открылись ярко-красные рты, кровь медленно растеклась, пятная белоснежную кожу. Лицо улыбающегося сына покрылось сеточкой черных разводов, глаза провалились. Харон закричал, заметив периферийным зрением, что мертвецы на скамейках пришли в движение. Нужно бежать. Нужно посмотреть на небо. И он посмотрел. И черная пустота засосала его, будто ревущий речной поток невесомую щепку…

* * *

Происходило что-то невероятное. Он оказался под землей. Харон понимал, что все еще спит и теперь видит сон про метро. Такое с ним происходило, пожалуй, впервые. Сколько он себя помнил, ему ни разу в жизни не снились туннели. Другим да, но только не ему. И вот этот странный момент настал.

Харон сразу узнал станцию. Южный Вокзал. Заброшенное, пользующееся дурной репутацией место, где слишком много радиации и необъяснимых ментальных атак стихийного характера. Уродливая, никому не нужная станция. Сталкеры часто используют ее, чтобы срезать путь и обойти завалы на поверхности. Говорят, им удобно. Ну, хоть какая-то польза. За эскалатором короткая платформа, по бокам широкие колонны, вызывающие стойкое чувство клаустрофобии. Клаустрофобия. С этой болезнью в метро не выжить. Или выжить все-таки можно, медленно и неотвратимо сходя с ума? Интересная теория, но проверить некому.

В конце платформы тупик. Синие ржавые решетки. Двери в служебные помещения распахнуты. На перронах расположились люди. Горят чадящие костры, марая низкие своды. Сквозняк вытягивает черный дым в туннели, где происходит что-то страшное. Харон не видит, что именно, но чувствует: люди ждут, пока опасность минует. Неведомый оператор уводит камеру вправо. Вот давно не работающие электронные часы, невдалеке один из костров. У огня интересная пара — длинноволосый мужчина в кожаном плаще и мальчик лет десяти-двенадцати. Мальчик сидит на черном гитарном кофре. Сердце Харона вздрагивает. Неужели после Катастрофы каким-то чудом сохранились музыкальные инструменты? Что, если там электрогитара? Одна из тех, что он собрал собственными руками? В той жизни, когда был простым человеком, а не перепуганной, вечно трясущейся загнанной крысой.

— Запомни лицо!

Тихий, лишенный интонации шепот звучит внутри головы, зудящим эхом отдаваясь от задней стенки черепной коробки. Он не просит, а приказывает, и противиться, казалось, невозможно. Немыслимо. Противоестественно.

— Чье лицо?

Собственный голос кажется хрипом умирающего. Невидимый собеседник не отвечает. Каким-то седьмым чувством Харон осознает — внизу у костра отец и сын. Отец читает мальчишке книгу с оторванной обложкой. Звука нет. Длинноволосый беззвучно открывает рот, ребенок улыбается. Чье же лицо нужно запомнить? Мальчика? Отца? И тут он замечает тень. Черную, постоянно меняющуюся субстанцию, напоминающую зыбкими очертаниями сутулую человеческую фигуру. Тень зловеще нависает над мальчиком, и от нее исходит поток такого холодного ужаса, что Харону становится страшно.

— Не оглядывайся… — хрипло кричит он, понимая, что его не услышат. — Пожалуйста, только не оглядывайся…

Но мальчишка и не думал оглядываться, увлеченно слушая отца.

Черная тень хищно клубится за спиной ребенка, страстно желая поглотить его и одновременно — не в силах коснуться.

— Убирайся прочь, тварь… — Харон изо всех сил рванулся к клубящейся тьме и в следующее мгновение окончательно проснулся.

* * *

Сердце выскакивало из груди. Будто черная взбесившаяся птица рвалась на свободу из непрочной клетки в последний роковой полет. Харон представил, как крупный черный ворон, роняя с крыльев багровые капли, стремительно выскальзывает из его раскрытых ребер. Ворон. Кое-кто в прошлом считал эту умную птицу проводником в царство мертвых — уж очень она любила выклевывать глаза мертвецам. Во что сейчас превратились выжившие после Катастрофы особи, лучше не думать.

Рука нашарила в кармане рубашки коробочку с нитроглицерином. Бесценное сокровище, стоившее баснословное количество патронов. Срок годности давно вышел. Плацебо? Пусть даже так.

Мягкий желатиновый шарик скользнул в рот. Зубы сомкнулись, давя оболочку. Сейчас, еще немного. Все…

Харон приподнялся на локтях, вглядываясь в царящую вокруг абсолютную тьму. Затем дрожащей рукой зажег масляную лампу, робко окрасившую призрачным светом маленькое жилище. Сколоченная из грубых фанерных листов комната, примостившаяся в дальнем углу облюбованного людьми супермаркета, считалась пределом роскошных апартаментов для гражданских. В более просторном помещении жил разве что полковник Глеб Шмелев с семьей — глава форта № 13 и бессменный лидер группировки военных со странным названием «Лимб». Хотя почему странным? Просто полковник оказался весьма остроумным человеком. Назвать группировку именем одного из кругов Дантового ада мог только тот, кто хорошо понимал, где и зачем все оказались после того, как собственными руками уничтожили отнюдь не идеальный, но все равно дивный мир. Ко всему Шмелев еще и весьма начитанная личность. Среди профессиональных военных такое редкость. Хотя что на самом деле знал о них Харон, чтобы иметь право так судить?

* * *

Кем был Харон до Катастрофы? Довольно известным харьковским гитарным мастером. Лучший ученик знаменитого питерца Евгения Логинова. Многие местные группы играли на его инструментах: от легендарных «КПП» до не менее легендарных тяжелых металлических команд, которыми всегда славилась Слободская Украина. В общем-то и свою кличку он получил за фанатичную любовь к мрачной тяжелой музыке. Но все это осталось в бесконечно далеком мертвом прошлом.