Читать книгу "Десять сладких желаний - Кара Колтер"

Он вышел из дома и направился к маленькому спортивному автомобилю, который купил перед перевоплощением в Брайана Ланкастера. Эта машина Ланкастеру очень подходила, поэтому Брэнд не мог дождаться, когда избавится от нее.

Но до автомобиля он так и не дошел.

— Парень! Ты! Вернулся!

С веранды соседнего дома ему махала пожилая женщина в щегольской красной шляпе. Там же он увидел своего отца и Софи и вспомнил, что по воскресеньям в Шугар-Мейпл-Гроув накрывают поздний завтрак на верандах.

Брэнд медлил всего мгновение. Ему захотелось увидеть Софи при свете дня, поэтому он полез через дыру в заборе и по профессиональной привычке отметил, что тропинка между домами хорошо утоптана. Значит, соседи часто ходят туда-сюда.

Веранда дома Софи была оформлена в американском стиле: темные стены, темная плетеная мебель с ярко-желтыми полосатыми подушками, деревянный пол, выкрашенный в серый цвет, пурпурно-белые петунии.

Несмотря на присутствие отца и пожилой дамы, Брэнд видел перед собой только Софи. Прошли годы, и очаровательная маленькая чудачка превратилась в настоящую красавицу.

— Доброе утро, Душистый Горошек, — поздоровался Брэнд, усаживаясь на свободное место рядом с ней.

— Не называй меня так, — попросила она и прибавила: — Брэндон, это моя бабушка, Хильда Хольцхайм.

— Рада видеть тебя, но моя внучка сегодня утром не похожа на горох. — Пожилая женщина говорила с сильным акцентом. — Она, скорее, напоминает кислую сливу.

Брэнд сообразил, что акцент немецкий, и приготовился заговорить с бабушкой Софи на ее родном языке, которым владел свободно, но Софи опередила его.

— Бабуль, он имеет в виду не лущеный горох, а цветок. — Софи покраснела.

Итак, с Брэнда сняли тяжелое бремя пускаться в объяснения.

— О! — Фрау Хольцхайм округлила глаза и спросила по-немецки: — Он сравнивает тебя с цветком? Как романтично!

Брэнд решил, что будет забавнее, если он притворится непонимающим. Его отец, считающий единственно достойной карьеру врача, не подозревал, что его сын в совершенстве владеет несколькими иностранными языками.

Решение Брэнда принесло плоды немедленно. Хильда повернулась к Софи и быстро заговорила на родном языке:

— Ах, прекрасно! Ты и он. Красивые малыши.

Софи мельком взглянула на Брэнда, старательно изображавшего непонимание.

— Что она сказала? — невинно спросил он.

На Софи была белая футболка и шорты. Ее густые волосы были взъерошены после сна и перехвачены резинкой. Косметика на лице отсутствовала.

Казалось, что ей шестнадцать лет. Но Брэнд помнил, что шестнадцатилетняя Софи выглядела иначе, ибо у него имелась фотография с ее дня рождения, на которой был запечатлен неуклюжий гадкий утенок.

Очевидно, Софи принадлежит к тому разряду женщин, которые с годами только расцветают и по неизвестной причине выглядят молодыми и свежими даже в пятьдесят лет.

— Она сказала, что ты не похож на человека, любящего цветы. — Софи бросила на Хильду предупредительный взгляд.

— А на кого я похож? — поинтересовался Брэнд у фрау Хольцхайм.

Ему нравилась близость Софи. Как же ему не хватало таких посиделок на веранде с девушкой без макияжа и парфюма, да еще и непричесанной.

Софи скромно спрятала обнаженные ноги под столом. Но Брэнд заметил, что ногти на ее ногах окрашены в бледно-розовый цвет.

В мире Брайана Ланкастера о скромности и понятия не имели. Вокруг властных богачей роились женщины, стремящиеся стать моделями или актрисами.

Они были загорелыми, стройными, неестественно красивыми, чересчур ярко накрашенными и почти раздетыми. Брэнд сомневался, что за четыре года работы под прикрытием ему довелось встретить хотя бы одну женщину с натуральным цветом волос. Эти дамочки отличались поверхностностью взглядов, меркантильностью и изворотливостью. Четыре года Брэнд жил в окружении членов международной мафии. Его коллеги завидовали тому образу жизни, который он вынужден был вести, но Брэнда мутило от всего этого.

Тогда он не позволял себе вспоминать, что где-то живут женщины, которым наплевать на дорогие украшения, дизайнерскую одежду, вечеринки, не говоря уже о распутстве. Древние римляне сочли бы себя святыми, узнай они, что творится в наше время…

— Ты похож на того, — начала Хильда по-английски, затем перешла на немецкий язык, — кто поцелуем превращает свинец в золото.

— Бабуля говорит, что ты похож на человека с хорошим аппетитом, — тут же бодро перевела Софи. — Она хочет, чтобы ты поел.

На столе были круассаны, сдобные булочки, домашний джем, свежие фрукты, холодный сок. Простая еда была мила Брэнду.

У него заурчало в животе, а пожилая женщина в красной шляпе свирепо уставилась на свою внучку, одобрительно улыбнулась Брэнду и налила ему сок и кофе.

— Поешь, — настаивала Хильда, переходя на немецкий. — Мужчине вроде тебя нужно быть сильным.

— Прекрати, — по-немецки попросила ее Софи. — Веди себя прилично.

— Интересно, кто из нас старуха? — упорствовала бабушка. — Только взгляни на его губы.

Брэнд заметил, что Софи посмотрела на его губы и быстро отвела взгляд.

— При виде таких губ любая женщина… — Хильда подыскивала нужное слово в немецком языке, потом выпалила по-английски: — Упадет в обморок.

Софи густо покраснела:

— Она говорит, что малиновый джем настолько вкусен, что можно упасть в обморок.

Пожилая женщина изучала губы Брэнда:

— Да, до смерти хочется.

Он рассмеялся:

— Значит, джем отличный.

Брэнд посмотрел на доктора Шеридана, который сидел, упрямо скрестив руки на груди и не разделяя веселья. Он старательно выискивал странности в поведении отца, но старик выглядел свежее, чем в прежние времена.

А Софи не разучилась краснеть. Там, где Брэнду пришлось провести несколько лет, краснеть не умели. Впервые за долгое время он ощущал спокойствие в обществе других людей. В конце концов, не так уж и плохо провести в Шугар-Мейпл-Гроув целый месяц.

Бабушка изучала молодого соседа с неослабевающим интересом, хотя Софи толкала ее локтем в бок и тихо по-немецки требовала прекратить это занятие.

— Твой отец сказал мне, что ты шпион, — заявила Хильда, отталкивая локоть Софи.

— Нет, — решительно ответил Брэнд, удивляясь тому, что отец вообще говорил о нем, ибо он стал в родном доме персоной нон грата. — Я служу в военном подразделении, которое занимается борьбой с терроризмом. Я всего лишь солдат.

— Очень интересно! — объявила Хильда.

— Не очень. Девяносто девять процентов времени — ужасная скука, и один процент — погружение в ад.