Читать книгу "Эпицентр - Евгений Филенко"

— Можете отколоть кусочек, — фыркнул Кратов. — А к чему это вы все здесь постоянно прислушиваетесь?

— Ах, да, — промолвила Руточка. — Вы у нас новичок. К сфазианской службе времени. Подумайте или произнесите вслух: «Время!» И вам сообщат…

— Двенадцать часов сорок пять минут тридцать секунд, — вклинился в беседу знакомый кукольный голосок. — Тридцать три, тридцать шесть… Второй сегмент пятого малого сфазианского интервала.

— Вот именно, — подтвердила Руточка. — Кстати, мы обедаем в саду, не опаздывайте.

Она встала, отряхнула подол сарафана от нападавших с куста листьев и высохших плодоножек, а затем неторопливой, но уверенной походкой направилась к пряничному домику, где в одиночестве страдал Энграф. Следом за ней, покачивая крутыми боками, тронулся Полкан. В зубах он нес корзинку. Кратов с сожалением проводил их взглядом. Он вынужден был признаться себе, что был бы не прочь еще поболтать со славной Руточкой. Только бы она не спрашивала про Псамму.

— Коллега Энграф! — донеслось с веранды. — Обедать!

— А поди ты!.. — загремело в ответ.

Все остальное покрыл раздраженный лай Полкана.

Кратов сдернул с малинового куста не замеченную Руточкой ягоду, вздохнул и побрел куда глаза глядят. Несмотря на отсутствие солнца, не на шутку припекало. Он расстегнул рубашку сверху донизу и закатал рукава.

— Интересно, — пробормотал он. — Как у меня с жировыми отложениями?

— Неважно, — откликнулся неутомимый Буратино. — Они у вас практически незаметны.

— А это кто?

— Сфазианская служба здоровья. О вас помнят. О вас заботятся.

— Мамочка моя, — засмеялся Кратов. — Океаны заботы и любви! Даже Полкам и тот обязан всех любить.

— А как же иначе? — спросил Буратино слегка озадаченно. — Разве бывает по-другому?

— Бывает. К сожалению… А может быть, к добру?

— Где? Где? — всполошился невидимый собеседник. — Назовите координаты!

— Это… м-м… за пределами Сфазиса.

— Жаль, — совсем огорчился Буратино. — Мы со Сфазиса — никуда.

За фруктовыми деревьями неизвестной разновидности Кратов обнаружил обещанный прекрасный пруд в окружении камышей и карликовых плакучих ив. О большем удовольствии нельзя было и мечтать. Сбросив на ходу одежды, Кратов с разбега бултыхнулся в прогретую воду, распугал дремавших у поверхности толстопузых тилапий и со счастливым фырканьем вынырнул на середине. Раскинув руки, он замер в невесомости на легкой волне и прикрыл глаза. Остатки раздражения и неуверенности покидали его душу, вымытые прозрачными струями. «Прелестный уголок, — вспомнил он слова Энграфа. — Мечта… Как здорово и быстро можно здесь работать! Вместо того, чтобы сидеть перед унылыми когитрами и лингварами и медленно дуреть от их зудения — выйти под самосветящееся небо, погулять по саду, мимоходом срывая переспелые вишни, поболтать с милой женщиной Руточкой Скайдре. Побегать наперегонки с Полканом, который хотя и обязан любить всех, но однако же любит лишь тех, кто готов платить ему взаимностью — пусть даже обычным похлопыванием по загривку. А затем бултыхнуться в пруд и переплыть его туда-обратно раз этак с несколько. И если после этого в твою башку не придет решение всех проблем — значит, ты безнадежный тупица, не ксенологом тебе быть, а разве что инструктором по атлетизму…»

4

Григорий Матвеевич с недовольным видом сидел за деревянным столом под вишней, уткнувшись печальным носом в чашку с кумысом.

— Ты исчадие ада, — сказал он Руточке. — Откуда ты произошла на мою голову?

— То ли еще будет, — произнесла Руточка обещающе. — Надоело с вами нянчиться. Вот свяжусь с Землей и наябедничаю на всех — пусть отзывают на принудительный отдых!

— Только посмей! — жалобно вскричал Энграф. — Ну, буду я играть в этот проклятый теннис, и в футбол буду, шут с ним, но ты — молчи!

— Так-то, — сказала Руточка и победоносно поглядела на Кратова.

Тот одобрительно кивал, подметая вторую порцию овощного салата из глубокой глиняной миски.

— Как вы устроились, коллега? — спросил Энграф.

— Думаю, что прекрасно, — сказал Кратов. — Хотя, признаться, у меня еще не было повода заглянуть в свои комнаты. И я где-то потерял свой анорак.

— Пустяки, — промолвил Энграф. — Полкан разыщет. Верно, Полкан?

Пес настороженно покосился на него, словно ожидая подвоха, и нехотя поплелся в глубь сада.

— В отличие от некоторых, — заметила Руточка, — Костя уже успел поплавать в моем пруду. Зачем я, спрашивается, разбила здесь пруд?

— Очень удобно, когда нужно кого-нибудь легко и быстро утопить, — сказал Энграф. Оборотившись к Кратову, он продолжил: — Пусть вас не шокирует скромное убранство наших жилищ. Мы редко принимаем гостей. Кому придет в голову фантазия отправляться в гости в скафандре? Для непосредственных переговоров существуют особые нейтральные зоны. А в повседневной практике мы пользуемся обычными многоканальными видеалами…

— Григорий Матвеевич! — обиженно перебила Руточка. — Вы отнимаете у меня хлеб. Вот вы сейчас убредете в свою келью, а о чем я должна буду целый день говорить с Костей? Не о ксенологии же!

— А ты не встревай, когда старшие беседуют, — сказал Энграф. — В прежние времена это называлось бесчинством. От слова «чин». Титул у тебя, голубушка, не соответствует…

— Кстати, о титулах, — обрадовалась Руточка. — Да будет вам ведомо, Костя, что Григорий Матвеевич в нашем кругу носит неофициальный титул Галактического Посла, что вполне отвечает роду его занятий.

— На ксенологических стационарах его величают точно так же, — подтвердил Кратов.

— Скорость распространения слухов в вакууме намного превышает световую, с плохо скрытым удовлетворением проворчал Энграф.

— И вот я подумала, — продолжала Руточка, — что поскольку вы, доктор Кратов, станете работать преимущественно в удаленных миссиях, то вам вполне подойдет титул Галактического Консула.

— А что, впечатляет, — согласился Энграф. — Хотя и не без претенциозности.

Зато красиво, — сказала Руточка, — И куда выразительнее, чем ваши официальные должности.

— Не привьется, — промолвил Кратов. — Ко мне прозвища с детства не льнут. Последний раз я носил титул Великого вождя Шаровая Молния семнадцать лет назад.

— У меня легкая рука, — заверила его Руточка.

— Ах ты, Рутишна, — игриво сказал Энграф. — Чертовка… Не рука у тебя, а язык! Оставляю вас, коллега, на заклание этой юной, но перспективной ведьме.

Напевая бравурный мотивчик, Галактический Посол удалился решать свои ребусы. Едва только он скрылся за дверью, как из-за деревьев не спеша появился Полкан, старательно задирая морду, чтобы не волочить зажатый в полусомкнутых зубах кратовский анорак по траве.