Читать книгу "Zeitgeist (Дух времени) - Брюс Стерлинг"

— У меня к тебе деловое предложение, — начал Старлиц. — Очень заманчивое. Рассказать?

— Я тебя давно знаю, Старлиц! — пробурчал Хохлов. — Еще с Азербайджана. Вспомнить хотя бы банковскую аферу на Аландских островах. Никогда еще наше знакомство не приносило мне барыша. — Хохлов вздохнул, костлявые плечи поднялись и опустились под дешевой футболкой. — Когда мы познакомились, я еще поднимал МИГи с авиабазы в Кабуле. Тогда я был счастлив. Я был молод и воевал за социализм. Самые счастливые дни в моей жизни. А после этого все пошло вразнос.

— Будешь сетовать на свою злую судьбу или выслушаешь мое предложение? — жестко спросил Старлиц.

— Теперь я одинокий изгнанник, — не унимался Хохлов. — Стервятники мафии пожирают труп России. Мэров отстреливают прямо на улицах городов, бизнесменов травят ядом, все банки лопнули, Ельцин — пьяница и скоро помрет. Российскую армию кормят собачьим кормом. Русские солдаты подыхают в своих казармах от голода!

Старлиц запустил руку во внутренний карман, вытащил толстую пачку купюр и отсчитал пять стодолларовых бумажек.

— Возьми и заткнись. Хохолов уставился на деньги.

— Новые американские сотенные? Те, что еще не научились подделывать?

— Они самые.

— Тогда давай. — И Хохлов спрятал подношение.

— А мне? — сунулся Виктор.

— Позже, парень.

Звук, издаваемый тягачом, внезапно изменился: вместо мучительного скрежета берег огласился пронзительным визгом. Экипаж машины пытался перекричать его на гортанном турецком. От их усилий пришпорить двигатель все вокруг заволокло синим дымом. У воды скопилась оживленная толпа с фонарями и рыбачьими баграми.

— Вот и наш мешочек, — прокомментировал Старлиц.

— Виктор! — окликнул Хохлов племянника. — Не суйся раньше времени! Берегись турок, у них бывают при себе длинные острые кинжалы.

— Посмотри, какая красота! — Виктору не терпелось присоединиться к волнующейся толпе. — Замечательная ночь! Ты только взгляни на эти звезды!

— Вокруг нас мусульмане. Лучше гляди в оба! Виктор посмотрел на Старлица с извиняющейся

наркотической улыбкой.

— Мой дядя такой старомодный! Он патриот.

— Лично я в этом деле новичок, — сказал Старлиц, не отвлекаясь на эмоции. — Как в такой толчее забрать свой товар?

— Тебя удивит, как четко тут все организовано, — сказал Хохлов. — Перед тобой завершение подводного этапа героиновой сети. Торговцы героином имеют теперь свои собственные автобусные линии, компании грузовых перевозок… В Азербайджане, Таджикистане, Туркмении на наркотиках выросла новая мафия. От старых границ ничего не осталось. Торговцы героином очень шустрые, это совершенно свободный рынок. У них есть даже почтовые индексы.

Мужчины вошли в полосу прибоя и, дружно ухая от напряжения, медленно вытянули на пляж огромный баллон. В неверном свете переносных фонарей этот спущенный пузырь больше всего походил на чудовищный использованный презерватив.

Старлиц и двое его компаньонов подошли ближе, чтобы лучше видеть происходящее. Внутри огромного пузыря виднелся водонепроницаемый пластиковый мешок, похожий на кисту, выросшую изнутри на шкуре этого прозрачного выпотрошенного кита. Появились контрабандисты с автоматическим оружием, которым надлежало обеспечить порядок при дележке. С ними был человек с видеокамерой.

— Это еще зачем?! — прошипел Старлиц, вздрогнув, как от укуса. — Мне это не нравится.

—Лучше стой спокойно и не мешай героиновым почтальонам, — посоветовал ему Хохлов. — Камера наблюдения помогает бизнесу. Она действует на людей успокаивающе.

С этими словами Хохлов задрал футболку. Под его торчащими ребрами обнаружился широкий марлевый пояс. Запустив в него один палец, Хохлов извлек наружу картонный пропуск.

— Держи, парень.

Виктор тупо посмотрел на пропуск. Под действием «экстази» он пришел в состояние, когда великолепное самочувствие сочетается с полной утратой инициативы.

— Смотри не вырони! — прикрикнул на него Хохлов. — И пакет не потеряй! Дуй туда. Осторожно мне!

Виктор послушно побежал к морю.

— Лучше, когда он под кайфом, — сказал Хохлов с нескрываемым отчаянием. — Так он хотя бы счастливый. А когда у него депрессия… В общем, лучше тебе не видеть Виктора в депрессии. Тогда он превращается в поэта.

— Дети… — отозвался Старлиц, горестно накрывший ладонями голову.

Представители синдиката контрабандистов уже вскрыли пузырь и тащили вынутый из него груз в яркий квадрат света, посылаемого множеством ручных фонарей. Старлиц чувствовал, как тяжел зловещий порошок в мешке: каждая его крупица обладала собственной дьявольской гравитацией. То был самый лакомый товар на свете, бездымный порох, способный взорвать весь мир, материализовавшееся зло максимальной концентрации и плотности. Реальность внезапно покрылась новым слоем лака — холодным синим мерцанием наркотической тошноты. Мешок был подобен ковчегу, обиталищу божества боли и страха, покорившего мир потребления при помощи нагретой докрасна ложечки — проклятья века, всех его правительств и советов. Это божество вырывалось наружу в виде миллиона грязных доз, впрыскиваемых в туалетах и превращающих людей в насекомых, в безмозглые растения, в отребье, стоящее на карачках на стартовом рубеже нового века…

Хохлов покосился на Старлица со смешанным выражением удивления и сочувствия.

— Тебе тоже небезразличны дети,Леха? Верно, у тебя ведь есть дочь. — Хохлов пытался установить с партнером хоть какой-то душевный контакт. — Как она? Расскажи мне о ней.

— Понятия не имею, — пробормотал Старлиц, с трудом поднимая раскалывающуюся голову. — В последнее время я почти не имею вестей от Мамаши Номер Один и Мамаши Номер Два. Черт их разберет, что творится на их лесбийском континенте нового века.

— Сочувствую. — Хохлов тяжело вздохнул. — Представляю, каково тебе. Неприятная штука — жизнь.

— Все равно от неприятностей никуда не денешься, ас. От них избавлены только люди, живущие вне времени. Но жизнь можно сделать легче. — Старлиц собрался с силами и выпрямился. — Я уже обеспечил поступление дохода и заручился поддержкой на самых верхних этажах турецкого правительства! У меня ушло на это три года, но дело того стоило: такой отлаженной схемы у меня еще не бывало. Теперь, дружище, я зажил на широкую ногу. Я так богат, что почти готов легализоваться.

— Ты говоришь, что разбогател, Лежа? — удивленно переспросил Хохлов.

— Представь себе! На меня вкалывает штатный бухгалтер и еще три десятка служащих.

Поредевшие брови Хохлова взлетели на обожженный лоб.

— До чего интересные новости! Этого я от тебя не ожидал.

— Я тебе все растолкую. Наконец-то я смекнул, что к чему. Раньше мы все делали неправильно. Занимаясь подпольной интригой и сильно рискуя, большого коммерческого успеха не достигнешь.