Читать книгу "Глиняная Библия - Хулия Наварро"

На этот раз сидевшие в зале люди выслушали Клару молча. Затем все встали и покинули помещение.

Ральф Бэрри подошел к Ахмеду и Кларе, с сожалением качая головой.

– Мне жаль, что так получилось. Я сделал все, что мог. Однако я вас заранее предупреждал, что, с моей точки зрения, вы выбрали не самый удачный момент для своего доклада.

– Вы сделали все возможное и невозможное, чтобы мы не участвовали в конгрессе, – парировала Клара.

– Госпожа Танненберг, мы все подвержены влиянию международной конъюнктуры. Вы прекрасно знаете, что мы, археологи, всегда старались держаться подальше от политики. Тем не менее в некоторых странах практически невозможно организовать международные археологические экспедиции. Ахмед, ты ведь и сам понимаешь, что в настоящее время никто не станет оказывать вам помощь. Учитывая сложившуюся политическую ситуацию, наш фонд считает нецелесообразным даже рассматривать возможность проведения раскопок в Ираке. За подобное решение президента фонда раскритиковали бы в пух и прах, а совет, контролирующий деятельность фонда, попросту не позволил бы выделить средства для проведения таких раскопок. Я вам уже объяснял, что, в силу сложившихся обстоятельств. вам лучше было не афишировать свое участие в конгрессе, одна ко вы меня не послушались. В общем, нам остается надеяться только на то, что произошедшее сегодня не перерастет в большой скандал…

– Мы тут – «политически некорректные» личности, поэтому от нас все и шарахаются! – гневно выпалила Клара.

– Полноте! Я со всей откровенностью обрисовал вам сложившуюся ситуацию, которую вы, впрочем, знаете не хуже меня. В общем, давайте не будем терять надежды. Я заметил, что профессор Ив Пико слушал вас очень внимательно. Он человек весьма своеобразный, но и большой авторитет в данной отрасли науки.

Ральф Бэрри тут же пожалел о том, что заикнулся о Пико. Однако он был прав: эксцентричный профессор и в самом деле слушал Клару с интересом. Хотя, имея в виду репутацию Пико, его интерес к Кларе мог оказаться не только научным.

Они вернулись в гостиницу сильно уставшими, чувствуя себя неловко и каждый перед собой, и друг перед другом. Клара знала, что между ней и Ахмедом назревает конфликт. Да, он защищал ее на конгрессе, однако она была уверена, что ему очень не понравилось то, как она построила свое выступление. Он настоятельно просил ее не упоминать имен ни ее дедушки, ни ее отца и заявить, что таблички были найдены буквально недавно. Учитывая сложившуюся в Ираке ситуацию, все равно никто не смог бы проверить, действительно ли это так. Однако она не смогла не отдать дань уважения своему дедушке и своему отцу, потому что она их обожала и именно от них получила все те знания, которыми сейчас обладала. Умолчать о том, что эти глиняные таблички обнаружил именно ее дедушка, для нее было все равно что обокрасть его.

Они зашли в свой номер как раз в тот момент, когда горничная заканчивала наводить там порядок. Они молчали, пока горничная не ушла.

Ахмед достал из холодильника виски и лед и налил себе в стакан. Он ничего не предложил Кларе, поэтому она сама налила в бокал кампари. Затем она присела на стул в ожидании бури.

– Ты выставила себя на посмешище, – сердито сказал Ахмед. – Это надо было додуматься: с таким пафосом рассказывать о своем отце, о своем дедушке и обо мне! Боже мой, Клара, мы ведь археологи, а не дети, играющие в археологов, и этот конгресс – не праздник по поводу окончания университета на котором надо поблагодарить своего папочку за то, какой он хороший! Я же тебя просил не упоминать имени твоего дедушки несколько раз просил, а ты предпочла поступить так, как тебе заблагорассудилось, совершенно не задумываясь при этом о возможных последствиях и не отдавая себе отчета, в каком свете предстанешь ты сама и все то, ради чего мы сюда приехали. Ральф Бэрри просил нас быть осторожными, а еще он однозначно дал нам понять, что его шеф Роберт Браун не против того, чтобы мы проводили эти раскопки, однако он не сможет оказать нам поддержку, потому что для него это было бы слишком рискованно. И в самом деле, не может же он заявить своим друзьям из администрации фонда, что заинтересовался предложением какой-то там никому не известной женщины-археолога, внучки одного из его старых друзей и жены иракца, которому благоволит правящая верхушка режима Саддама Хусейна. Тем более Роберт Браун не станет говорить о том, что он собирается оказать помощь этой женщине в ее археологических изысканиях. Ральф Бэрри высказался вполне откровенно: для Роберта Брауна это означало бы вырыть себе могилу. На что ты рассчитывала, Клара?

– Я не собираюсь обворовывать собственного дедушку! Почему мне нельзя открыто говорить о нем, о моем отце и о тебе? Мне нечего стыдиться. Они были толковыми коллекционерами и пожертвовали огромные деньги на финансирование раскопок в Ираке, Сирии и Египте…

– Не обманывай себя, Клара! Твой дедушка и твой отец – всего лишь коммерсанты. Никакие они не меценаты! Стань наконец взрослой, хватит сидеть на коленях у своего дедушки!

Ахмед замолчал: он чувствовал себя обессилевшим.

– «Глиняная Библия» – так назвал эти таблички мой дедушка. Книга Бытие, продиктованная Аврамом… – тихонько прошептала Клара.

– Да, «Глиняная Библия». Библия, написанная на глине за тысячу лет до того, как ее написали на папирусе.

– Сенсационное открытие, важное для человечества и еще одно подтверждение того, что Аврам – не вымышленный персонаж. Неужели ты думаешь, что мы ошибаемся?

– Мне тоже очень хотелось бы найти «Глиняную Библию», но сегодня, Клара, ты упустила единственную возможность, позволявшую нам это сделать. Эти люди – представители элиты мировой археологии. Общаясь с ними, нам нужно было четко понимать, кто мы с тобой такие.

– И кто же мы с тобой такие?

– Ты – никому не известный археолог, а еще супруга директора Департамента археологических раскопок Министерства культуры страны с диктаторским режимом, правителя которой подвергают ожесточенной критике – и все потому, что он уже не идет на поводу у сильных мира сего. Много лет назад, когда я жил в Соединенных Штатах, быть иракцем не считалось зазорным, скорее, наоборот. Саддам воевал с Ираном, и это отвечало интересам Вашингтона. Он убивал курдов с помощью оружия, которое ему продавали американцы, – химического оружия, запрещенного Женевской конвенцией. Именно это оружие сейчас так настойчиво ищут. Кругом сплошная ложь, Клара, и единственное, что остается человеку, – так это играть по установленным правилам. Однако ты не обращаешь никакого внимания на то, что происходит вокруг тебя. Тебе глубоко наплевать и на Саддама, и на Буша, и на всех тех, кто может вскоре погибнуть по их вине. Твой мир заключается в твоем любимом дедушке – только и всего.

– А ты на чьей стороне?

– Что?

– Ты ругаешь режим Саддама, а что касается американцев, то, как мне кажется, ты то симпатизируешь им, то ненавидишь их… Ты за кого?

– Ни за кого. За самого себя.

Этот ответ удивил Клару. Откровенность Ахмеда показалась ей просто шокирующей. Кроме того, ей было неприятно узнать, что у мужа такие настроения.