Читать книгу "Вкус скандала - Эрин Найтли"

— Вообще-то это не так плохо, как я ожидал. По-настоящему он смог ударить меня кулаком всего один раз.

У Ричарда до сих пор чертовски болело лицо, но кулак соскользнул, и удар пришелся не столько по глазу, сколько по виску, поэтому синяк был не очень яркий, во всяком случае, когда он в последний раз смотрелся в зеркало. Не желая задерживаться на этой теме, граф спросил:

— Как прошла твоя встреча с поверенным?

Отец вздохнул, но не стал возражать против смены темы разговора.

— Очень хорошо. Мы завершили переговоры по поводу покупки нового жеребца. До конца недели его должны привезти в Хартфорд-Холл. Я рад, что Уоффорд принял мое предложение и не выставил коня на аукцион. Я заплатил за него королевский выкуп, но, поверь, он стоит каждого шиллинга. — Маркиз задумался, а потом усмехнулся: — Думаю, я его так и назову — Выкуп. Мне нравится, как звучит это имя. Жаль, что я не смогу проверить возможности этой лошади.

Последние слова отец сказал скорее самому себе, но Ричард все равно кивнул. Маркиз не любил жить в городе так же, как и Эви. Но его серьезное отношение к своим обязанностям в палате лордов не допускало пропусков сессий. Исключения составляли только непреодолимые препятствия.

Каким образом отец ухитрялся справляться со всеми своими обязанностями и нагрузками, было выше понимания Рейли. Когда-то граф пытался стать таким, как маркиз. Но в конце концов он вынужден был признать, что у него никогда не будет того делового чутья, каким обладал его отец. Слава Богу, что Эви с энтузиазмом занимается конюшнями, это означает, что у Ричарда одной заботой станет меньше, когда он унаследует титул. Граф сжал губы и прогнал эту мысль. Унаследовать титул означало потерять отца. Для него это было просто немыслимо.

— Что ж, ты увидишь жеребца довольно скоро, когда кончится сезон, — сказал он. — А тем временем… — Он взял свой кий. — Не хочешь ли проиграть мне парочку партий, пока наше присутствие не потребуется на балу?

— Мальчик мой, — сказал отец, положив сигару в резную пепельницу из слоновой кости и выбрав себе кий, — чтобы обыграть меня, тебе не хватит и целого года, не говоря уже об одном вечере. Но я предоставлю тебе шанс.

— О, достопочтенный родитель, вы превосходите меня во многих отношениях, но в бильярде и боксе я всегда сильнее.

Играя, отец и сын продолжали непринужденно беседовать и по-дружески подтрунивать друг над другом. Счет показывал, что как противники они равны.

— Вот ты где! — донесся голос Бенедикта Хастингса, когда Ричард уже нацелился для победного удара. — Как же я сразу не догадался заглянуть сюда. Тогда бы меня не втянули в довольно подробное обсуждение достоинств костюма для верховой езды лорда Эндрю. Ты знал, что он каждый день в два часа пополудни катается верхом в Гайд-парке?

Лучший друг Ричарда, став его зятем, обрел сестер и еще не привык к жизни в новом окружении. Одетый более официально, чем обычно, Бенедикт вошел в комнату, кивнул маркизу и плюхнулся на мягкий диван возле камина. Вечер еще не начался, а Хастингс уже выглядел до предела усталым.

Рейли скрестил руки на груди и кивнул с серьезным видом.

— Да. А еще я знаю, что у него достойные зависти зеленые глаза, тенор, из-за которого вздыхают, и безупречной формы икры.

Бенедикт засмеялся и поднял руки.

— Ты победил! Хотя, пожалуй, лучше сказать, проиграл. И спасибо, что описал мне его чертовы икры. Этот образ я, наверное, никогда не смогу выкинуть из головы.

— Ого! Я и не знал, что уже так поздно, — сказал отец Ричарда, положив кий. Маркиз поднял фрак, снятый в процессе игры. — Мне надо пойти посмотреть, как там справляется твоя мать. — Он кивнул молодым мужчинам: — Ричард, Хастингс, — и вышел.

Когда он ушел достаточно далеко, Бенедикт вздохнул и пожаловался:

— Я думал, женитьба на его дочери и рождение первой внучки заставит его обращаться ко мне по имени.

— Дружище, он простил тебе очень много грехов. Я бы сказал, что, обращаясь к тебе по фамилии, отец поступает справедливо. Виски хочешь?

Бенедикт кивнул. Вероятно, его кивок относился столько же к ответу на вопрос, сколько и к согласию с Ричардом. Когда граф Рейли прошел мимо него к буфету, у Хастингса глаза на лоб полезли.

— Ничего себе синяк! Надо полагать, невероятная история, которой меня развлекли по приезде сюда, по крайней мере отчасти правдива?

— Как женщины в этой семье умеют распространять сплетни! — сказал Ричард. — Это просто уму непостижимо. Они могли бы тебе очень пригодиться в твоей прежней профессии. Хастингс, я говорю серьезно, ты мог иметь сеть неутомимых сборщиков и распространителей информации.

— О, с этим я не спорю! По части сбора особенно большая мастерица Беатрис.

«Провалиться мне на этом месте, если это не правда», — подумал Рейли.

— Да, а близнецы специализируются на ее распространении.

— Распространении чего? — спросила, входя в комнату, Эви. Было странно снова видеть ее в вечернем платье, она не одевалась так с тех пор, как четыре месяца назад родилась Эмма.

— Обаяния, — сказал Ричард, подмигнув Бенедикту. Он поцеловал сестру в щеку. Эви прошла и села рядом с мужем. — Близнецы излучают обаяние, в точности как их брат.

Серебристые глаза Эвелин насмешливо блеснули.

— Твое обаяние чуть не довело тебя до тюрьмы?

— Мое обаяние помогло мне избежать тюрьмы.

— А, так вот как все было? Что ж, тогда, наверное, мне лучше выслушать эту ужасную историю из первых уст.

Ричард подумал, что, пожалуй, так и впрямь будет лучше. Одному Богу известно, какие искажения претерпела правда в процессе пересказа. Передав Бенедикту его стакан с виски, он одним глотком осушил свой и приступил к рассказу. Но как граф ни старался оставаться беспристрастным, в нем снова стало подниматься раздражение.

К концу рассказа выражение лица Эви изменилось с насмешливого на сочувственное. Сестра медленно покачала головой, сдвинув брови. Рейли подумал, что наконец-то он нашел единомышленника. Все-таки не зря она ему нравится. Так граф думал, до первой произнесенной ею фразы.

— Бедная женщина! Наверное, она ужасно испугалась. А когда осознала, что человек, которого она пыталась отправить в тюрьму, на самом деле пытался ей помочь, да и к тому же оказался графом… — Эви прижала руку к сердцу. — После всего этого она была совершенно обескуражена.

У графа Рейли покраснели кончики ушей.

— Ни черта подобного, — пробурчал он скорее себе под нос, чем кому-то еще.

— Что ты хочешь сказать этим «ни черта подобного»?

— Эта женщина сказала этим двоим, любезно отпустившим меня, что не важно, граф я или нет, я все равно напал на ее кузена, поэтому она хочет моего ареста.

— Не может быть! — воскликнула Эви.