Читать книгу "Песнь крови - Энтони Райан"

Еще один бесконечный час или даже больше – и он велел им остановиться и взял вместо розги деревянный меч. Этот меч, как и их собственные, был азраэльского образца: с прямым клинком и рукоятью в полторы ладони. Тонкий, изогнутый отросток гарды прикрывал рукоять, защищая пальцы. Ваэлин разбирался в мечах: в доме его отца, над камином в трапезном зале, их висело множество, и у мальчишки чесались руки их подержать, хотя он ни разу не решился к ним прикоснуться. Разумеется, те мечи были куда больше этих деревянных игрушек: клинки больше ярда[4]в длину, побитые и порубленные – их регулярно точили, но лезвия оставались неровными, оттого что точильный камень сглаживал многочисленные зарубки и зазубрины, полученные мечом на поле боя. Один из мечей всегда притягивал его взгляд сильнее остальных. Меч висел высоко, там, куда ему было не дотянуться, и клинок смотрел вниз, прямо ему в нос. Это был довольно простой клинок, азраэльский, как и большинство остальных, и не такой изысканный, как некоторые другие, но, в отличие от них, его клинок не носил следов правки: он был отполирован до блеска, но все зарубки, царапины и зазубрины, портящие сталь, так и остались нетронутыми. Ваэлин не решался спрашивать об этом у отца и потому отправился с этим к матушке, хотя трепет он испытывал почти такой же: он знал, что мать ненавидит отцовские мечи. Он нашел ее в гостиной, за чтением, как это часто бывало. Это было в самом начале ее болезни, лицо у нее сильно осунулось, и Ваэлин поневоле пялился на него. Когда он проскользнул в комнату, она улыбнулась и похлопала по сиденью рядом с собой. Она любила показывать ему свои книжки. Он смотрел картинки, а она рассказывала ему про Веру и Королевство. Мальчик сидел, терпеливо слушая историю Керлиса Неверного, обреченного на вечную погибель за то, что он отверг наставления Ушедших, пока она не умолкла достаточно надолго, чтобы он успел задать вопрос:

– Матушка, а отчего отец не правит свой меч?

Она остановилась на середине страницы, не глядя на сына. Молчание затянулось, и Ваэлин уже подумал было, что матушка решила перенять отцовское обыкновение просто не слышать его вопросов. Он хотел было извиниться и спросить разрешения уйти, когда она сказала:

– Это меч, который твой отец получил, вступив в королевское войско. Он много лет сражался им, пока рождалось Королевство, и, когда война была окончена, король сделал его мечом Королевства. Вот почему ты носишь имя Ваэлин Аль-Сорна, а не просто Ваэлин Сорна. Отметины на клинке – это история того, как твой отец сделался тем, кем он стал. Потому он и оставил его как есть.

– Сорна, очнись! – рявканье Соллиса вернуло его к действительности. – Так, крысья морда, ты будешь первым! – сказал он Каэнису, жестом приказав хрупкому мальчишке встать напротив себя. – Я буду нападать, вы обороняться. И так до тех пор, пока кто-то из вас не отразит удар.

А потом Соллис как будто расплылся – движение его было так стремительно, что и не уследишь, – его меч вылетел вперед и ударил Каэниса прямо в грудь прежде, чем тот успел хотя бы поднять свой меч. Мальчик растянулся на земле.

– Позор, Низа! – коротко бросил Соллис. – Теперь ты – как тебя там? Дентос.

Дентос был остролицый долговязый парнишка с жидкими волосами. Говорил он с густым западно-ренфаэльским выговором, который Соллис находил, мягко говоря, малоприятным.

– Дерешься ты не лучше, чем говоришь! – заметил он после того, как его ясеневый клинок стукнулся о ребра Дентоса, и тот, задыхаясь, рухнул наземь. – Джешуа, ты следующий!

Баркусу удалось увернуться от первого молниеносного выпада, но его ответный взмах не попал по мечу наставника, и он рухнул от удара, подсекшего ему ноги.

Следующие двое мальчишек быстро сменили друг друга, так же, как и Норта, хотя тому почти удалось увернуться от выпада – что, впрочем, не произвело на Соллиса особого впечатления.

– Этого маловато будет!

Он обернулся к Ваэлину:

– Давай покончим с этим, Сорна.

Ваэлин встал напротив Соллиса и стал ждать. Соллис встретился с ним взглядом – холодным взглядом, требующим внимания, бледные глаза приковывают к месту… Ваэлин ни о чем не думал, он просто сделал: шагнул в сторону, вскинул меч, и его клинок с громким треском отразил выпад Соллиса.

Ваэлин отступил назад, держа меч наготове для нового удара. Стараясь не обращать внимания на ошеломленное молчание остальных, думая только о следующей атаке мастера Соллиса – тот наверняка почувствовал себя униженным и разозлился… Но атаки не последовало. Мастер Соллис просто убрал свой деревянный меч и велел им собирать вещи и идти за ним в трапезную. Ваэлин опасливо наблюдал за ним, пока они шли через тренировочное поле и через двор, высматривая внезапное напряжение, предвещающее новый удар розгой. Но Соллис оставался мрачен и невозмутим. Ваэлину просто не верилось, что наставник проглотит обиду как ни в чем не бывало, и мальчик пообещал себе держаться начеку, чтобы неизбежное наказание не застигло его врасплох.

* * *

Обед их несколько удивил. В трапезной было полно мальчишек, и там царил гомон голосов, болтающих обо всякой ерунде, как то свойственно юношеству. За столы садились по возрасту, так что самые младшие сидели ближе к двери, там, где сильнее всего тянуло сквозняком, старшие же – в дальнем конце зала, ближе к столу мастеров. Мастеров было всего около тридцати – мужчины с суровым взглядом, в большинстве своем молчаливые, многие в шрамах, некоторые – с багровыми следами ожогов. У одного, который сидел на краю стола и спокойно ел свой хлеб с сыром, как будто весь скальп был содран с головы. Только мастер Греалин выглядел жизнерадостным и хохотал от души, сжимая в кулаке куриную ножку. Прочие мастера либо не обращали на него внимания, либо вежливо кивали в ответ на все шуточки, которые он отпускал.

Мастер Соллис подвел их к столу, ближайшему к двери, и велел садиться. За столом уже сидели группки мальчишек примерно их возраста. Те прибыли на несколько недель раньше и уже некоторое время занимались под руководством других наставников. Ваэлин обратил внимание, что некоторые смотрели на них свысока и с насмешкой, ухмыляясь и подталкивая друг друга, и ему это совсем не понравилось.

– Можете разговаривать свободно, – сказал им Соллис. – Ешьте сколько хотите, но не швыряйтесь едой. У вас час времени.

Потом наклонился и тихо сказал Ваэлину:

– Будешь драться – костей не ломать.

И с этими словами он удалился, чтобы присоединиться к остальным мастерам.

Стол ломился от блюд с жареной курицей, с пирожками, с фруктами, с хлебом, с сыром, даже со сладкими булками. Это пиршество представляло собой резкий контраст с суровым аскетизмом, который Ваэлин до сих пор видел здесь повсюду. Прежде ему всего раз случалось видеть так много еды в одном месте – это было в королевском дворце, и ему тогда почти ничего есть не разрешили. Поначалу они сидели молча, отчасти ошеломленные таким количеством яств, но в первую очередь просто от смущения: в конце концов, они тут были новичками.