Читать книгу "Чудо - Ирвин Уоллес"

Церковь Доброго Пастыря располагалась неподалеку от Линкольн-парка и имела даже собственную автостоянку. Этот храм, судя по его размерам и ухоженной прилегающей территории, посещался весьма состоятельными прихожанами и получал от них щедрые подношения. Впрочем, подумала Аманда, ее будущие тесть и теща вряд ли стали бы молиться в более скромном святилище.

Чтобы отогнать от себя посторонние и несвоевременные мысли, она сразу же прошла внутрь, где ее встретили служки и проводили прямиком к отцу Хирну. Священник оказался круглолицым мужчиной дружелюбного вида с солидным брюшком. Его кабинет, в отличие от остальных помещений церкви, был выдержан почти в спартанском стиле: скромные серые шторы на окнах, камин, а над ним — большой бронзовый крест с удлиненной, в стиле Джакометти[8], фигурой распятого Спасителя. Отец Хирн предложил Аманде обитый велюром стул рядом с его письменным столом, а сам сел в кресло с высокой прямой спинкой.

На стене рядом с ним висела забранная в рамку фотография Папы Иоанна Павла III.

Священник заговорил радушным, обезоруживающим тоном:

— Обычно до меня гораздо легче добраться. Я люблю общаться с людьми и редко отвечаю отказом на просьбы о встрече, но сегодняшний день выдался на редкость хлопотным. Так что вы уж простите меня, мисс Спенсер, но я вынужден ограничить нашу с вами беседу двадцатью минутами. Возможно, в следующий раз…

— Нет,— перебила его Аманда,— двадцати минут вполне хватит.— Понимая, что теперь каждая минута на счету, она взяла быка за рога: — Как я уже сообщила вам по телефону, я невеста Кена Клейтона.

— Я рад наконец-то познакомиться с вами. Разумеется, я слышал о вас. Более того, я должен был венчать вас с Кеном и надеюсь, что со временем непременно совершу этот обряд.

— В таком случае вы, должно быть, знаете и о болезни Кена? О том, что у него рак?

— Мне говорили об этом его родители, а сегодня рассказал и сам мистер Клейтон. Вы, вероятно, знаете, что сегодня утром он приходил ко мне и мы говорили о состоянии его здоровья.

— Именно поэтому я здесь,— сказала Аманда.— Мне тоже хотелось бы обсудить с вами эту тему.

— Я рад, что нам представилась такая возможность,— со всей искренностью заверил ее отец Хирн.

Его круглое лицо было невозмутимым, и, глядя на него, можно было предположить, что пастор даже не подозревает об истинной цели визита. Однако Аманда была уверена в том, что это всего лишь маска, скрывающая глубокое понимание того, что происходит.

— Как мне кажется, вы не очень осведомлены о том, чем я занимаюсь,— сказала она.— Знаете ли вы, что я — практикующий психолог?

Отец Хирн вытянул губы трубочкой и округлил глаза, изобразив удивление.

— Нет,— ответил он,— об этом мне слышать не приходилось.

— У меня есть частная практика,— сообщила Аманда,— и, кроме того, я занимаюсь преподавательской деятельностью в Чикагском университете, где преподаю медицинскую психологию, патопсихологию, а также теорию личности. Я говорю об этом только для того, чтобы вы поняли: я переживаю за Кена не только как женщина, которая его любит, но и как врач, который может оценивать его болезнь объективно. Святой отец, вы ведь отдаете себе отчет в том, насколько серьезно заболевание Кена, не так ли?

— Безусловно, мисс Спенсер. Мне невыносимо жаль, что на его да и на вашу долю выпало столь суровое испытание. И я не устану возносить молитвы, прося Господа послать ему скорейшее и полное выздоровление.

— Святой отец, я весьма высоко ценю вашу заботу и благодарна за нее.— Аманда изо всех сил пыталась контролировать свой тон и свои слова, чтобы в них не проскользнуло ни единой нотки сарказма.— Но как бы велика ни оказалась польза от молитв, я боюсь, Кену понадобится нечто большее. Единственный шанс на выздоровление может подарить ему только одно — немедленная операция. И он был готов пройти через это вплоть до вашей сегодняшней встречи. Однако после нее Кен отказался оперироваться и возложил надежды на некое чудо. Я считаю, что это его решение сродни самоубийству. Лишь хирургическим путем…

— Мисс Спенсер,— прервал ее отец Хирн,— я никоим образом не пытался отговорить мистера Клейтона от операции. Это вообще не в моих правилах — препятствовать прихожанам в их желании искать помощи у медицинской науки. Мистер Клейтон пришел к такому решению самостоятельно. Во время нашей сегодняшней беседы он выражал глубокие сомнения относительно того, что операция окажется успешной. Он сказал, что если ляжет сейчас на операцию, то упустит ниспосланную Богом возможность оказаться в Лурде во время возвращения туда Девы Марии. Мистер Клейтон сетовал на то, что после хирургической операции ему придется проходить период реабилитации, он окажется надолго прикованным к больничной койке и не сможет вознести молитвы непосредственно Богоматери и просить ее о чудесном избавлении от ужасной болезни. Вот почему он решил вверить свою жизнь Всевышнему и Матери Господней в святом месте, где происходили — и постоянно происходят! — чудесные исцеления страждущих со всех концов света.

Аманда ощутила прилив злости и нетерпения. На кону находится жизнь, человеческая жизнь, а этот ханжа поп, ни капли не заботясь о ней, извергает из себя поток пустословия!

— Отец Хирн, вы ведь сами не верите во все это!

Священник оторопел.

— Что вы имеете в виду? Во что я не верю?

— В то, что эта безграмотная девочка-пастушка и впрямь видела Деву Марию. Подождите, позвольте мне закончить мысль и не сочтите мои слова непочтительными. Даже если предположить, что Дева Мария на самом деле материализовалась в Чудесном гроте, вряд ли она избрала бы своей вестницей Бернадетту. Из того, что мне довелось читать, я сделала вывод, что Бернадетта являлась классическим образцом личности, страдающей истерической психопатией. Ведь кем она была? Маленькой полуграмотной девочкой, живущей в захолустной деревушке, вечно в болячках, вечно впроголодь, истосковавшейся по любви и вниманию. Идеальный субъект для галлюцинаций и обмана чувств. Наверняка она мечтала о таком прекрасном друге, как Дева Мария, призывала ее и наконец убедила себя в том, что Богородица явилась и говорила с ней. Причем убедила в этом не только себя, но и других. А те были тоже рады обмануться, поскольку хотели этого.

Аманда перевела дыхание и продолжила:

— Святой отец, неужели вы хотите, чтобы я вручила жизнь человека, которого люблю больше всего на свете, в руки психически неуравновешенной девочки, жившей сто тридцать лет назад? Могу ли я поверить в то, что Кен, у которого с помощью самых современных медицинских методик диагностировано серьезное и, возможно, неизлечимое заболевание, выздоровеет, если встанет на колени и помолится в какой-то французской пещере, где, по словам деревенской девчонки с головой, набитой всякими бреднями, она восемнадцать раз виделась и говорила с Богоматерью?

Выжатая как лимон, Аманда откинулась на спинку стула, надеясь на то, что у нее хватит сил противостоять буре, которая, в чем она не сомневалась, сейчас разразится. Однако, к ее удивлению, отец Хирн не проявил никаких признаков раздражения. Его голос, когда он заговорил, был твердым, но спокойным.