Читать книгу "К черту моральные принципы - Алина Лис"

Разошлись мы спокойно и мирно, можно даже сказать — интеллигентно. Лаптев сделал джентльменский жест и отдал квартиру на «Соколе» мне в единоличное владение, хотя мог претендовать на половину жилплощади. Я знаю, что Леночка так ему и не простила этого поступка, но, когда надо, Саша умел быть твердым. На все ее упреки он отмахивался обещаниями купить новую квартиру, в центре и вдвое больше. Всего через год — только бизнес поднимется немного.

Лаптев не врал. У него были большие планы: мой бывший снова взял кредит, арендовал новое помещение на Китай-городе, где сделал дорогой и пафосный ремонт по проекту знаменитого дизайнера.

Вмешалась мировая экономика. По России прицельно бабахнул финансовый кризис, и первыми его жертвами стали любимые клиенты Лаптева. Олигархам вдруг резко стало не до аметистовых статуй Кинг-Конга. Открывшийся в августе магазин стоял пустым, пылился набор для игры в маджонг из коралла, лежали нераскупленными серебряные и золотые садовые гномы.

Перезванивались мы в то время редко, и о том, что происходит в Сашиной жизни, я узнавала в основном из рассказов друзей и знакомых. Дела шли неважно: клиентов почти не было, а требовалось выкладывать деньги за аренду, выдавать зарплату сотрудникам. И еще платежи по кредиту.

Саша растратил все запасы наличности, продал машину и дачу. В довершение всего отношения с Леночкой не складывались. Конфетно-букетный период прошел, и Лаптев неожиданно обнаружил, что под шкуркой нежной и ранимой феи скрывается требовательная, четкая и жесткая женщина, жить с которой ему совсем не нравится.

Все бы ничего, но на фоне разочарования в новой любви он решил попробовать вернуть наш брак, сделав вид, что Леночки и этих ужасных полутора лет просто не было. Слово «нет» Саша всегда понимал плохо, поэтому после моего отказа «начать все с начала» перешел к активным военным действиям. Он подстерегал меня после работы, названивал, напрашивался в гости. Он подключил и привлек на свою сторону моих родителей и некоторых друзей. Он был убедителен, нахален и очарователен.

Если бы во мне оставалось еще что-то к нему, хотя бы обида, хотя бы ненависть, все можно было бы вернуть. Но только-только оправившись от этой истории, я ощущала себя как человек, выздоровевший после тяжелой инфекционной болезни, и предложение попробовать поболеть снова нисколько не воодушевляло.

Финальный разговор был тяжелым. Мы расстались: не друзья, не враги, не близкие, не чужие. Все было в прошлом. Все умерло...

* * *

И вот уже второй раз за сегодняшний день я перешагнула порог Сашиной квартиры. Еще утром, торопясь забрать пистолет, я отметила крайнюю запущенность одинокого Сашиного жилища. Сейчас, при более внимательном рассмотрении, вердикт только подтвердился — Лаптев по натуре свинтус. Все горизонтальные поверхности покрывал двадцатисантиметровый «культурный слой», состоящий из окурков, бумажек, газет, ношеных носков и трусов (фу, какая гадость!), пустых пивных банок, тарелок с окаменелыми остатками пищи, лоточков от «Доширака» и других нужных и полезных вещей. От кровати шло несколько натоптанных тропинок к столу, шкафу, санузлу и на кухню.

А пылищи, пылищи-то! У меня сразу засвербило в носу. Похоже, Лаптев не убирался здесь ни разу с тех пор, как въехал.

Рассудив, что бумажки на полу, скорее всего, мусор и не содержат ничего ценного, я начала планомерно обыскивать ящики письменного стола. Улов был небогатым: документы, несколько написанных от руки писем — наследие доинтернетовской эпохи, старые фотографии. Я неожиданно для себя разревелась над ними, увидев молодого и красивого Сашу на фото с выпускного вечера. Он был такой смешной: с важным и одновременно озорным видом произносил торжественную речь в актовом зале, танцевал с девушками. Я вдруг сразу вспомнила не наши ссоры и мерзкую сцену с Леной, а все хорошее, что нас связывало: прогулки, разговоры, совместные авантюры. При мысли, что Саши больше нет, к горлу подкатывал ком.

Кое-как успокоившись, я со смутным сожалением положила фотографии на место. К делу они не относятся, а значит, никакого морального права забрать их с собой у меня нет.

Содержимое шкафа тоже не стало откровением: несколько пар чистого белья, одежда, с десяток книг. Для очистки совести я потрясла каждую книгу — ничего. Только из альбома с картинами Рериха выпали сто евро. Я аккуратно положила купюру на место.

На всякий случай обшарила и кухню, стараясь не обращать внимания на рыжих усатых тараканов, деловито сновавших среди немытой посуды.

Есть! Похоже, все самое интересное Лаптев хранил на кухне: на полке над столом лежал его ноутбук, рядом чехол и зарядное устройство. Я присела на относительно чистый кухонный стул, устроила ноутбук на коленях, включила. Тот зашумел вентиляторами и пискнул, подтверждая готовность к труду и обороне.

Особенно к обороне: гадкая железка, едва ее экран начал светится, потребовала от меня ввести пароль и работать без него отказалась наотрез. Ну Лаптев, ну конспиратор! Не будь ты уже мертвым, сказала бы тебе пару ласковых. Я попробовала наугад отстучать парочку известных мне паролей, которые бывший использовал время от времени, но ни один из них не подошел.

Помнится, знакомый компьютерщик как-то говорил, что снять пароль на домашней «машине» — раз плюнуть, даже ребенок сможет. Но я, к сожалению, уже несколько лет как вышла из детского возраста, поэтому пароль оказался непреодолимой преградой.

Дилемма. Меня всегда учили, что брать чужое — нехорошо. Но я же не навсегда, а на время. И не для себя, а для пользы дела.

После некоторых колебаний моя совесть согласилась пойти на сделку, и ноутбук вместе с чехлом и зарядкой перекочевал в пакетик.

Может, для очистки совести хотя бы поверхностно просмотреть бумажный хлам на полу? Я встала, с тоской представляя себе грядущий фронт работ. Времени уже немало, а если в ноутбуке что-то ценное, то в любой момент могут заявиться сообщники убийцы. Или полиция все-таки опознает тело и нагрянет в гости. Что же делать?

Пронзительная трель звонка разрушила все мои планы.

Глава 3

Я дернулась, вскочила, поскользнулась на жирном пятне на полу. В тщетной попытке удержать равновесие взмахнула руками, при этом нечаянно задев стоявшую на краешке стола сковородку. С диким грохотом сковорода полетела на пол, увлекая за собой пустую кастрюлю, наполненную ложками и вилками, и несколько тарелок.

Приземлились мы с кастрюлей одновременно.

Ох! В полном бессилии я сидела посреди кухни, рассматривая образовавшуюся в центре композицию. Пятая точка ощутимо побаливала.

Как-как сказала фиолетовая гусеница? «Научись расслабляться»? Сон в руку, черт его побери!

Звонок продолжал надрываться, и только тут я сообразила, что это мой мобильник. Совсем недавно специально установила такой скучный, официальный сигнал на все звонки от родственников, чтобы избежать неловких ситуаций. А то в последний раз мама поучала меня почти сорок минут, услышав похабную песенку на английском языке из моего телефона.