Читать книгу "Восьмой день - Джон Кейз"

— Когда я пожелаю, — едва заметно усмехнулся адвокат.

Только через несколько секунд до Дэнни дошел смысл его слов.

— Ну что ж, — промолвил он, — наверное, я взялся бы за эту работу. Но… может, вы более конкретно поставите задачу?

— Нас интересует Кристиан Терио. — В тоне Белцера угадывалось некоторое раздражение. — Каким он был человеком, его дела, связи…

— Вы сказали, он работал преподавателем.

— Да, — подтвердил Белцер. — На факультете философии и религии университета Джорджа Мейсона. Именно это и не понятно. Почему такой человек вздумал принимать участие в клеветнической кампании против мистера Зебека? В связи с этим вам надлежит выяснить все о его друзьях, приятелях, коллегах. Был ли он с кем-то близок? Вел ли переписку? Не исключено, что его использовали втемную, не раскрывая целей кампании. Узнайте также, кто ему платил и сколько.

— А можно ознакомиться с этими статьями? — спросил Дэнни.

— Вы знаете итальянский язык? — быстро осведомился Белцер.

— К сожалению, нет.

— Я могу заказать перевод, хотя сомневаюсь, что это вам поможет. — Он ненадолго задумался. — Особенно нас интересуют любые материалы Терио. Бумаги, файлы компьютера — в общем, все.

— Но там может оказаться много не относящегося к делу вашего клиента.

Белцер взмахнул рукой.

— Не имеет значения. Чем больше сырого материала вы добудете, тем лучше. Не пренебрегайте даже самыми, с вашей точки зрения, несущественными деталями. Нам сгодится все.

— В том числе и его финансовые дела?

Адвокат кивнул.

— Но это, думаю, будет не очень сложно. Ведь Терио являлся профессором, а не нигерийским диктатором. Состояние его финансов подскажет, кто ему платил.

Дэнни откашлялся.

— Проблема ясна, но мне хотелось бы знать, каким бюджетом вы располагаете.

Адвокат улыбнулся.

— Бюджет открытый. Мы оплатим любые ваши расходы, а почасовая ставка будет… ну, скажем, сто долларов. Это вас устроит?

Дэнни пытался не выдать волнения. Он считал нахальством запрашивать тридцать пять или сорок баксов в час, а тут Белцер сам предлагает сотню!

— Это прекрасно.

Адвокат одобрительно кивнул.

— Мне известно, что вы художник, мистер Крей…

— Дэнни.

— …а также то, что вы пока еще на встали на ноги. Я мог бы помочь, после того как интересы моего клиента будут защищены. Я слышал о вас много хорошего.

— Вот как? — Беседа казалась настолько невероятной, что Дэнни не сдержал нервный смешок.

— Да, — сказал Белцер. — Мне удалось увидеть одну вашу вещь в галерее «Окно в мир». Полированный алюминий. Очень мило. И мне сообщили, что в «Торпедо фактори» тоже есть прекрасная ваша работа. Хорошие отзывы в прессе. Некоторые критики считают вас подающим большие надежды.

Дэнни был одновременно польщен и немного насторожен. Слишком уж информированным выглядел Белцер.

— Когда дело будет закончено, — продолжил адвокат, — может, мне удастся посмотреть все ваши… творения.

— Вообще-то у меня намечается выставка, — промолвил Дэнни. — В октябре… в галерее «Неон».

— Замечательно. Я не слишком активный коллекционер произведений искусства, но кое-что периодически покупаю. — Белцер протянул Дэнни конверт с логотипом «Клуба адмиралов». — Здесь аванс. Для начала пять тысяч, за работу и на расходы. В дальнейшем мы можем переводить деньги на ваш банковский счет.

Это был первый аванс Дэнни. Обычно в «Ассоциации Феллнер» денег приходилось ждать по крайней мере два месяца. Такая сумма наличных его даже испугала.

— Так, значит…

— Просто делайте то, что мы обговорили, — заявил Белцер.

Опершись на трость с серебряным набалдашником, он поднялся и извлек из внутреннего кармана пиджака визитную карточку, где был вытиснен только номер телефона.

— Это номер моего мобильного телефона, — пояснил адвокат. — Звоните, когда у вас появятся какие-нибудь результаты.

Он развернулся и, слегка покачнувшись, направился к двери, упираясь тростью в густой ворс ковра.

Дэнни застыл с карточкой в руке. Сто долларов в час, восемь часов в день, пять дней в неделю… а где ребята с жареными орешками? Он оглянулся. Ребят как ветром сдуло.

«Итак, четыре тысячи в неделю, шестнадцать тысяч в месяц…» — продолжал подсчитывать Дэнни, спускаясь в метро. А потом неожиданно сообразил: никогда не слышал, чтобы адвоката сопровождали телохранители.

Глава 4

Это был сон, и Дэнни знал, что это сон. И все же было немного страшновато. Он стоял на вершине скалы на берегу океана. От высоты кружилась голова. В руке визитная карточка Белцера, но что там написано, прочитать не удавалось. Дэнни напрягал зрение, но цифры расплывались, а затем начали трансформироваться в буквы, тоже совершенно неразборчивые.

Рядом с постелью настойчиво зазвонил телефон. Как же так? Ведь нужно прочитать, что написано на карточке. Это так важно… Но рука уже нащупала трубку.

— С днем рождения, сынок! — пробубнил гулкий голос отца.

Дэнни пробормотал что-то нечленораздельное, потер глаза и оперся на локоть.

— Я уговаривала отца подождать, — присоединилась мама, — но ты ведь его знаешь.

— Привет, мама, привет, папа. — Дэнни зевнул.

Родители звонили ему из Мэна, там у них был коттедж (его построил дедушка), где они отдыхали летом.

— Сейчас семь тридцать, — объявил отец с притворным простодушием. — В это время все уже на ногах. Так заведено в мире.

— С днем рождения, Дэнни, мальчик, — проворковала мама. — Извини, что мы тебя разбудили.

— Долго спать — с долгом встать, — добавил отец.

Дэнни улыбнулся.

— Все в порядке. К тому же мне все равно снился плохой сон.

— Я считаю, что отцу уже давно пора научиться уважать твой распорядок дня, — заметила мама. — У художников совсем другие отношения со временем.

Отец что-то проворчал.

— Фрэнк, я говорю совершенно серьезно.

Как всегда, родители принялись добродушно препираться. Их привязанность друг к другу Дэнни восхищала. Он был младшим из троих сыновей семейства Крей и самым покладистым. Ему в отличие от Кевина и Шона эти шутливые препирательства доставляли удовольствие.

— И что это был за сон? — спросил отец. — Какой-нибудь кошмар? Тебе приснилось, что в тридцать лет у тебя все еще нет настоящей работы?

— Фрэнк, — произнесла мама, — ты забыл, что сегодня у него день рождения?

— Папа, но мне еще только двадцать шесть.