Читать книгу "Мишель - Елена Хаецкая"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это здесь, — сказал Глебов, направляя коня к кустам.
Следователи спешились. Трава на поляне вся была истоптана — там довольно долго ходили несколько человек, а возле поломанных кустов, совершенно очевидно, бились привязанные кони, испуганные грозой. Остался и след от беговых дрожек.
— А там что? — спросил Унтилов, щурясь.
За кустами что-то белело, точно кусок соли.
— Должно быть, мартыновская черкеска, — сказал Васильчиков. — Он ее вчера забыл и очень убивался. Дескать, не могу без нее к господину коменданту явиться… Как ребенок!
Унтилов несколько раз дернул углом рта, затем быстро подошел и поднял черкеску. Она вся намокла и была испачкана. Подполковник выронил ее обратно на землю.
— Потом человека надо прислать, — сказал он брезгливо.
Глебов давал объяснения касательно барьера:
— Здесь по дороге и отмерили пятнадцать шагов. С той стороны Мартынова поставили, а с этой — Лермонтова. Сходились от десяти шагов и стреляли уже от самого барьера…
— На пятнадцати шагах? — уточнил квартальный надзиратель господин Марушевский, человек сравнительно молодой, но ни за что бы не ставший стреляться — ни ради каких причин!
— Ну да, — сказал Глебов. — На пятнадцати… Князь Васильчиков отмерял. У него ноги длинные, он нарочно так шел, чтобы расстояние побольше. А Лермонтов так и не выстрелил…
Он чуть отошел и показал темное пятно на обочине:
— Вот здесь он и лежал…
Подполковник Унтилов все ходил по поляне, поворачиваясь то так, то эдак, а то вдруг ныряя к самой траве и высматривая в ней разные следы. Затем выбрался на дорогу и заставил Глебова еще раз повторить пояснения касательно барьера: кто отмерял шаги, какие, где лежали шапки, отмечающие самый барьер и те десять шагов, которые они прошли до последней черты.
— Стало быть, поручик Лермонтов стоял от юга к северу… — повторил Унтилов и, сделав внезапный прыжок, развернулся на дороге. — Вот так? И здесь он стоял? А как, позвольте узнать, стреляли? Я к тому, что дорога немного поднимается вверх…
— Мишель подошел и ждал, — сказал Глебов. — Стоял и ждал.
— Позвольте, это ведь вы командовали, чтобы сходились? — перебил Унтилов.
Глебов кивнул.
— Он ждал, — повторил он, — а Николай в него целил. Николай плохо стреляет…
— Позвольте, — опять перебил Унтилов, — так ведь это неважно, кто как стреляет, — с десяти шагов промахнуться мудрено.
— С пятнадцати, — поправил Глебов. — Вы не путайте меня, господин подполковник, они с пятнадцати стрелялись.
— Ну ладно, хорошо, хорошо…
— А Мартынов все смотрел и ждал чего-то, — повторил еще раз Глебов, — но после вдруг повернул пистолет эдак вот, курком в сторону — по-французски, — и быстро выстрелил…
— А позвольте, — сказал Унтилов, — это ведь правда, что у господина Мартынова и прежде была дуэль, в Вильне, кажется… И там он опять стрелял по-французски — и снова, кстати, попал…
— Я не знаю, — сказал Глебов с несчастным видом. — Может быть. Я только знаю, что Мишель — он ведь не выстрелил.
— Возможно, господин Лермонтов ждал, пока его противник произведет первый выстрел, — сказал Унтилов неприятным, скрипучим голосом и посмотрел на солнце. Затем вновь перевел взор на Глебова. По корнету плавали огненные кольца и спирали. Унтилов моргнул несколько раз, и спирали исчезли.
— Мишель, по-моему, вообще не хотел стрелять, — сказал Глебов.
— Да? — сказал Унтилов. — А из чего это явствовало?
Васильчиков приблизился и вмешался в разговор:
— Полагаю, поручик Лермонтов избрал более рискованную, зато более смертоносную тактику. Известно ведь, что стреляющий первым всегда становится пассивной жертвой перед пистолетом более хладнокровного поединщика. Он пальнет, промажет — либо даже попадет, но не насмерть… Тут-то подзывай его к самому барьеру и расстреливай в упор.
— И вы полагаете, — сказал Унтилов, поворачиваясь к Васильчикову и устремляя свои водянистые глаза прямо на него, — что поручик Лермонтов решил придерживаться именно такой тактики?
Васильчиков пожал плечами:
— Ничто не говорит об обратном.
— А! — Унтилов отскочил от Васильчикова и быстро приблизился к барьеру. — Вот здесь, как вы говорите, они начали сходиться, а тут остановились, и Лермонтов упал… Ну вот тут, где кровь. Кровь видите? Хорошо видите кровь?
Васильчиков осторожно сказал:
— Я вижу, где истекла кровь, господин подполковник. К чему вы переспрашиваете?
— Мне важно знать, ваше сиятельство, видите ли вы отчетливо это место.
— Да, — сказал Васильчиков, скрывая раздражение. — Я отчетливо вижу то место, где осталась кровь.
— Это ведь у самого барьера было, — промолвил Унтилов. — Он у самого барьера стоял, ваш Мишель.
— И Николай — тоже, — вступился Глебов.
— Стало быть, оба стояли у барьера. А после Мартынов выстрелил. Так кто кого расстрелял в упор? — спросил Унтилов.
— Нет, господин подполковник, здесь вы неправы, — сказал Глебов, приближаясь. — Они оба могли стрелять. Николай тоже рисковал.
— Отлично, — отозвался Унтилов. — Так и запишем в рапорте, что Николай тоже рисковал. Так рисковал, что черкеску забыл, — прибавил он зачем-то и не без удивления заметил, как передернуло князя Васильчикова.
Затем Унтилов окинул взглядом прочих членов комиссии: они бродили по дороге, то вскидывая воображаемые пистолеты, то вертя головами и прикидывая, с какой стороны в ту пору светило солнце, а после соображая — никакого солнца не было, шел дождь, небо было затянуто тучами…
— Ну что ж, господа, — повысив голос, произнес подполковник Унтилов, — полагаю, здесь нам больше делать нечего. После разъяснений господ секундантов касательно места поединка общая картина дуэли становится более-менее ясной. Предлагаю вернуться в Пятигорск и составить там отчет.
* * *
Ильяшенков встретил главу следственной комиссии сообщением:
— Я, Филипп Федорович, распорядился, чтобы всю компанию перевели на гауптвахту: и Мартынова, и обоих секундантов…
Унтилов замер. Затем осведомился:
— Могу я полюбопытствовать — для чего?
— Можете, Филипп Федорович. — Ильяшенков обмакнул лицо платком. — Можете. Я вам даже отвечу…
— Да не трудитесь, — резко проговорил Унтилов, — небось для того, чтоб им врать ловчее было. Что, угадал?
— А хоть бы и угадали! — Ильяшенков, очень красный, глянул устало и разозленно. Он не любил злиться, сразу утомлялся. — Ну да, разумеется, они будут врать. Принято ведь — оставшегося в живых поединщика всеми силами выгораживать. Непременно будут выгораживать! Так пусть хоть сговариваются между собой и врут складно, не то нам с вами в несколько месяцев от этого дела будет не выпутаться. Уже ведь и старому князю Васильчикову сообщение отправлено. Через недельку начнут нас с вами из Петербурга теребить — чтобы обелили, сколько возможно, господ Мартынова с секундантами и закрыли производство дела. Вы опросные листы уже составили?
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Мишель - Елена Хаецкая», после закрытия браузера.