Читать книгу "Убийство по-китайски: Смертоносные гвозди - Роберт ван Гулик"

Носильщики остановились у массивных ворот и опустили паланкин на землю. Красные полированные ворота отворились, и навстречу судье вышел высокий, крепкого сложения мужчина с красным лицом и аккуратно подстриженной бородой. На нем была дорогая соболья шуба. Это был сам Чжу Да-юань, хозяин дома.

Подав судье Ди руку и поприветствовав его, Чжу Да-юань посторонился, пропуская еще двоих мужчин. Судья узнал старейшину цеха Ляо и Ю Гана, секретаря Чжу. Он с тревогой подумал о том, что Ляо, конечно же, весь вечер будет расспрашивать его о ходе поисков своей дочери, да и Ю Ган, судя по его бледному и напряженному лицу, обязательно потребует новостей о своей пропавшей невесте.

Тревога судьи усилилась, когда Чжу, вместо того чтобы войти в дом, повел гостей на открытую террасу в южном крыле.

— Я думал, ваша честь, накрыть обеденный стол в доме, — громко говорил Чжу, — но ведь мы простые северные крестьяне, разве может наша убогая кухня сравниться с той, что подают у вас, ваша честь! И я позволил себе устроить охотничий обед на улице — с жареным мясом и с деревенскими наливками. Деревенские блюда, я уверяю вас, могут быть по-настоящему изысканны, если их хорошо приготовить!

Судья Ди вежливо поблагодарил хозяина, но про себя выругался. Удачная идея, что и говорить! Хоть террасу и обнесли временной стенкой из войлока, там было очень холодно. Судья передернулся и почувствовал, как у него начинает болеть горло. Он простудился еще утром, в промерзшем доме Баня, и сейчас предпочел бы нормальный обед в теплом помещении.

Террасу освещало множество фонарей. Четыре сдвинутых стола образовывали один большой; посередине террасы топилась печь, и вокруг нее стояли слуги и жарили мясо на железных вертелах. Чжу Да-юань усадил судью на почетное место во главе стола. По одну руку судьи сел он сам, по другую сидел Ляо. Десятник Хун и Дао Гань были посажены слева, рядом с письмоводителем Чжу Да-юаня, а Ма Жун и Цзяо Дай — справа, рядом с борцом Лань Дао-гуем.

Судья с интересом всматривался в знаменитого борца, первейшего в северных провинциях. Фонарь освещал его чисто выбритое лицо и такую же бритую голову: Лань не носил волос на голове, чтобы не лезли в глаза при борьбе. По рассказам Ма Жуна и Цзяо Дая судья знал, что Лань Дао-гуй все свое время посвящает телесным упражнениям, что он никогда не был женат и ведет суровый, монашеский образ жизни. Беседуя с Чжу, судья Ди подумал: как хорошо, что его помощники обрели в Бэйчжоу таких верных друзей, Чжу Да-юаня и Лань Дао-гуя.

Тем временем Чжу предложил выпить за здоровье судьи; судья произнес ответный тост, хотя настойка уже начинала жечь ему простуженное горло.

После тостов Чжу стал расспрашивать судью о последнем убийстве. Судья вкратце изложил, как все было. Подали очередную порцию мяса, и судье стало нехорошо от такого количества жира. Он попытался было заесть мясо овощами, но оказалось, что орудовать палочками, когда на руках надеты перчатки, практически невозможно. Нетерпеливым движением он стянул перчатки, но руки немедленно покраснели и затекли от пронизывающего холода.

— Это убийство, — шептал между тем Чжу судье, — совершенно оглоушило нашего друга Ляо. Он все думает, что на месте несчастной жертвы могла оказаться и его дочь Лень-фан… Может, хотя бы вам удастся немного отвлечь его от грустных мыслей, сударь?

Судья повернулся к Ляо. Он сказал, что суд не прекращает поисков его дочери, и в ответ на эти слова старика как будто прорвало — он тут же принялся многословно живописать судье все потрясающие достоинства своей дочери. Судья искренне сочувствовал несчастному отцу, но все это он уже слышал не раз в суде; к тому же сейчас у него болела голова. Его лицо пылало, ноги и руки, наоборот, были ледяными; судья представлял себе своих домашних — как они едут по темной, унылой зимней дороге, и волнение за них еще усиливало плохое самочувствие.

— Я убежден, что ваша честь найдет девушку, — раздался у него прямо над ухом голос Чжу. — Живой или мертвой. Мой письмоводитель уже и сам извелся почти до смерти. Его можно понять, ведь это не просто какая-то девица, а его невеста… Он не может как следует исполнять свои обязанности у меня в доме — в последнее время он просто сам не свой…

Чжу дышал настойкой и чесноком прямо в лицо судье. Тому неожиданно стало совсем нехорошо. Он пробормотал в который раз, что делает все возможное, чтобы отыскать девушку, встал, попросил извинения и вышел из-за стола. По знаку Чжу за судьей последовал слуга с фонарем и показал ему дорогу через несколько коридоров в умывальную во внутреннем дворике дома. Судья заперся там; когда он вышел, перед дверью стоял другой слуга с тазом, наполненным горячей водой. Судья протер лицо, вытерся и сразу почувствовал себя несколько лучше.

— Можешь не ждать меня, — сказал он слуге, — я помню дорогу к выходу.

Во внутреннем дворике было совсем тихо — шум с террасы не доносился сюда. Постояв немного в тишине, судья Ди решил вернуться. Но, идя по темным петляющим коридорам, он очень скоро заблудился; он хлопнул в ладоши, чтобы вызвать слугу, но никто не появился, — очевидно, все слуги были заняты на террасе. Судья увидел в конце коридора неяркий свет и пошел в том направлении. Коридор вывел его к лестнице в маленький садик, окруженный деревянной оградой. Садик был совершенно пуст, если не считать нескольких кустиков в уголке, ветки которых были покрыты тяжелым слоем снега.

Судья Ди неожиданно вздрогнул от страха. «Да я, похоже, и впрямь заболеваю, — пробормотал он про себя, — ведь здесь, в этом тихом садике, решительно нечего бояться…» Он заставил себя подняться в дом. Только снег скрипел у него под ногами. Но судья чувствовал, как разрастается в нем страх, как будто в самом воздухе вокруг него была некая невидимая угроза. Он обернулся. Перед кустами он заметил высокую белую фигуру — и тут же облегченно выдохнул: это был снеговик в натуральный человеческий рост. Фигура изображала буддийского монаха в позе лотоса, погруженного в самосозерцание.

Судья хотел было засмеяться собственной пугливости — но смех замер у него на губах, стоило ему увидеть глаза снеговика: вместо обычных черных угольков на белом лице были две дырки. От их пристального взгляда в душе поднимался холодный, смертельный ужас. Он бросился вверх по ступенькам, но на последней упал и поранил руку; не обратив внимания на ссадину, он побежал, не оглядываясь, вперед по коридору. На повороте он увидел слугу с фонарем, и слуга проводил его на террасу.

Уже порядком захмелевшие гости пели охотничью песню. Чжу Да-юань отбивал такт палочками, но, увидев судью, бледного, испуганного, он обеспокоенно вскочил с места.

— Вам нехорошо, ваша честь?

Судья вымученно улыбнулся.

— Простудился, должно быть… Представьте себе, сейчас испугался снеговика во дворе.

Чжу захохотал.

— Это дети слуг развлекаются, ваша честь. Прикажу им, пусть не лепят страшилищ! — пообещал он. — А теперь выпейте, ваша честь, это вам пойдет на пользу!

Внезапно на террасе появились двое — слуга судьи Ди и с ним незнакомец в форме старшины. Судья вышел к ним, и старшина громким, приподнятым голосом объявил: