Читать книгу "Три доллара и шесть нулей - Вячеслав Денисов"

Вот такая душераздирающая история, где переплелись любовь, искусство и война...

Далее пошли новости спорта, но Полетаев их уже не слышал. Всю ночь, терзаемый смутными сомнениями относительно услышанного, Николай Иванович маленькими глотками пил коньяк, ходил с первого этажа на второй, со второго на третий и никак не мог понять, что его могло так встревожить в банальном репортаже последних новостей. Ну, имели картины. Ну, подарили. Козлы, конечно, потому что могли бы и поменять на долги страны. Лично Николай Иванович так бы и сделал. Да заодно еще и поторговался бы, поясняя педантичным немцам, что после такого подарка не мы Германии должны, а она нам. Не много, но должна. Николай Иванович любил, чтобы кто-то постоянно ему был должен мелкие суммы денег. Давать взаймы крупные опасно – могут не отдать. Сам Николай Иванович, к примеру, никогда не отдавал. А мелкие – от них не обеднеешь и не разбогатеешь. Зато человек, который никак не может вернуть тебе двадцать-тридцать тысяч долларов, никогда не станет разговаривать с тобой через губу или давать отказ на трудновыполнимую просьбу. В доску разобьется, но выполнит.

«Кажется, старею...» – подумал тогда Николай Иванович, усаживаясь в кресло между вторым и третьим этажами. С десяти часов вечера вчерашнего дня и до самого рассвета он намотал по дому добрый десяток километров. Теперь, когда ответ так и не был найден, он подумывал о том, что пятидесятилетний организм начал давать сбои. Десять лет назад... да чего уж там – пять лет назад он, просмотрев новости, спокойно отматерился бы, назвал бы руководство страны кретинами и спокойно лег бы спать. И не было бы никакой душевной боли по поводу того, что из-за своей непомерной тяги к благотворительности и альтруизма родная страна когда-нибудь продаст последние трусы и пойдет по миру с одним крестом на шее. Однако сейчас, на пороге своего пятидесятилетнего юбилея, Николай Иванович не на шутку разволновался. «Глупость какая, право... Чего это я так расчувствовался?»

Едва он успел задать себе этот вопрос, как сразу, позабыв о душевной боли, разлил на халат коньяк и вскочил из кресла.

– Матерь божья...

Подобрав полы халата, он метнулся в подвал. Именно там, на двери сауны, заключенный в рамку зоновской работы (подарок бывших друзей из колонии) висел рисунок, подаренный по случаю офицером Российской армии. Два года назад, так и не найдя применения ненужному подарку, он отдал картину Усу, своему помощнику, чтобы тот обогатил рамку и обозначил картинкой место, где есть вода, веселье и пар. В городских квартирах с такой целью вывешивают на двери туалета маленького пластмассового мальчугана, писающего в пластмассовый же горшок не по-детски мощной струей, а на двери ванной – того же мальчугана, только в ванне. Подарок офицера был прибит к двери полетаевской сауны.

Стоя перед ним со сбитым дыханием, Николай Иванович дрожащими руками отрывал рамку от двери.

Нет, Пролет не сошел с ума, у него не началась белая горячка после опустошенной бутыли «Камю». Николай Иванович был в своем уме и... И теперь уже в совершенно трезвой памяти. Только теперь, под утро, он вспомнил короткий рассказ того подполковника, с которым самым удивительным образом встретился в ресторане...

Глава 3

Это случилось в мае две тысячи второго года. После удачной сделки с ребятами из Кемерова Николай Иванович Полетаев заехал в ресторан «Глобус», чтобы предаться пьянству и разврату. Было от чего праздновать – сделка гарантировала ему беспрепятственное получение разрешения на отвод земель под строительство в самом Кемерове.

Однако отдохнуть так, как он предполагал, ему не удалось. На второй час «пьянства и разврата» он заметил за одним из столиков до изумления красивую женщину и, как водится в таких случаях, воспылал. Воспылал до того, что совершенно перестал обращать внимание на тот факт, что она сидит за столом не одна, а в компании двоих молодых людей. Охранников Пролет еще час назад отослал домой, и за столом уже два часа «парился» осовелый водитель. По причине того, что пить ему было нельзя, а есть он мог, пользуясь великодушием хозяина, до неприличия много, к тому моменту, как Николай Иванович устремил свой взгляд к соседнему столику, он уже был непомерно тяжел и неподвижен. В таком аморфном состоянии он вряд ли мог бы даже отбиться от пары обессиленных гиен, а о защите чести и достоинства хозяина просто не могло идти речи.

– Я потанцую, – услышал водитель совершенно дикую фразу от своего шефа и стал озираться в поисках той, которая могла бы стать партнером по танго едва держащемуся на ногах Пролету. Когда он засек цель, возбуждающую похоть хозяина, он напрягся, но поздно. Несколько килограммов снеди, погруженных в чрево, заставили его лишь засопеть.

Увидев рядом с женщиной терновского авторитета Шебанина по прозвищу Локомотив, который в компании с женой и несколькими своими людьми спокойно ужинал и пил коньяк, водитель понял, что в данную минуту совершается самая большая ошибка за всю историю России. Локомотив и в трезвом-то виде был страшен, а когда он находился под воздействием винных паров, над тем местом, где он сидел, начинали витать сумасшедшие демоны. Вокруг Локомотива мгновенно начинал ощущаться запах кедровой делянки и аромат сосновых нар. От Шебанина в таких случаях можно было ожидать чего угодно. Складывалось впечатление, что он, вдоволь напившись спиртного, вынимал из кармана Уголовный кодекс, наугад распахивал, тыкал пальцем, читал, а потом, с криком «Ага-а-а!!», торопился выполнить все, что исчерпывающе предусматривали санкции данной статьи.

Поскольку перед Локомотивом стояла уже почти пустая бутылка «Арарата», водитель Николая Ивановича похолодел душой и телом.

Спасение, о необходимости которого Полетаев еще даже не догадывался, предстало в образе какого-то огромного мужика, по всей видимости приехавшего с вахты лесовика. Заметив ту же восхитительную брюнетку, что и Николай Иванович, он оказался проворнее. Этим спас ситуацию и для Полетаева, и для его водителя.

Столик с дамой-вамп находился рядом, поэтому все происходящее Николай Иванович видел и слышал так близко, словно это происходило с ним. С трудом пробравшись между стульями и столиками, лесовик остановился перед женой Локомотива в развязной позе и липким голосом произнес:

– Разрешите пригласить вас на данный танец.

Затем, стараясь быть по-рыцарски учтивым, он развернулся к Локомотиву, который уже производил какие-то манипуляции с аксессуарами столика.

– Надеюсь, вы не против, если ваша дама посвятит этот танец мне?

– Хочешь сделать несколько туров вальса? – последовал ответ, после которого Николай Иванович услышал заглушающий оркестр хруст дерева. – Сейчас потанцуем...

О том, что много пить вредно, Полетаев знал и раньше. Но он всегда полагал, что это изречение относится исключительно к алкоголикам, видящим свою цель в ежедневном уничтожении организма спиртным. Николай Иванович даже не догадывался, что эта народная мудрость не работает выборно, что она охватывает своим пониманием всех без исключения...

Протрезвел он быстро. Сразу после того, как второй раз приложился ножкой стола по машинально согнувшейся, после замаха Локомотива, спине лесовика. Когда же он увидел, что двое спутников лесовика, поднявшихся из-за стола на помощь своему другу, рухнули на мраморный пол после ломовых ударов охраны мужика, Полетаев понял, что чудо существует и буквально секунду назад оно спасло ему жизнь. Теперь спасение неудавшегося танцора зависит лишь от того, как быстро он сможет передвигаться в замкнутом пространстве. Замкнутом, потому что входные двери ресторана были закрыты на замок на глазах Полетаева, а открывать их никто не собирался.