Читать книгу "Виновник торжества - Фридрих Незнанский"

— Ну почему же обязательно одной? — игриво возразила Оля, услышав предложение Лены.

— Олечка, как тебе не стыдно? — делая страшные глаза, укорила дочку мама, случайно услышав легкомысленную фразу. — Ты теперь невеста, не шали, дорогая!

— «Но я другому отдана и буду век ему верна!» — процитировала Оля, веселясь той серьезности, с которой мама отреагировала на ее шутку.

Дискотека удалась на славу. Подруги плясали от души и наслаждались успехом, которым пользовались у ребят. А отбоя от приглашающих не было.

— Потому что мы самые красивые! — пыталась перекричать громкую музыку Ася. Разноцветные огни прожекторов скользили по затемненному залу, создавая чарующую атмосферу праздника. Время от времени под радостные крики молодежи слышался звон стаканов. В буфете продавали только соки, но студенты втихаря притащили шампанское, а кое-кто и водку, и под оживленные возгласы и смех провожали Старый год. На Лену явно положил глаз высокий, грузинского вида курсант. Морская форма ладно сидела на его спортивной фигуре, подчеркивая широкую грудь и тонкую талию. Время от времени он увлекал Лену в угол зала, куда не достигал свет прожекторов, и они там самозабвенно целовались, все больше возбуждаясь от всеобщего веселья, выпитого шампанского и вспыхнувшей страсти. В конце концов Оля потеряла Лену из виду. Асина белокурая головка возникала то в одном конце зала, то в другом — танцующая толпа уносила ее с кавалером все дальше от подруги. Последний Олин кавалер уж слишком по-свойски стал прижимать ее к своей груди. Оля раздраженно попыталась вырваться из его обьятий. Но парень, перебрав лишнего, все назойливее шарил влажными руками по ее спине. Олю передернуло от отвращения:

— Слушай, мальчик, не слишком ли много ты себе позволяешь?

Гневный тон Оли обескуражил парня, тем не менее он и не собирался ослаблять свои объятия.

— Ты чего, детка, напрягаешься? Расслабься, сегодня же Новый год! Праздник!

— Да отстань ты от меня! — Оля изловчилась и резко оттолкнула разжавшего от неожиданности руки назойливого ухажера. Тот не смог устоять на ногах и повалился прямо на танцующую рядом пару. Послышались возмущенные голоса, но Оля не стала дожидаться, чем закончится разборка, и стала протискиваться к выходу, разыскивая взглядом Лену. А подруга как сквозь землю провалилась.

Оле порядком надоел шум, слишком громкая музыка, визгливый смех девчонок, наглые, как ей стало казаться, взгляды ребят. Хотя, не будь она так раздражена, их взгляды восприняла бы как обыкновенное любопытство завсегдатаев дискотеки, впервые увидевших среди привычных лиц новую и весьма привлекательную девушку.

Оля набросила шубку и вышла на улицу. Взглянула на часы — без четверти одиннадцать. На крыльце курили разгоряченные танцами и спиртным парни и, увидев красивую высокую блондинку, стали наперебой предлагать ей свои услуги по сопровождению до дома. Но она, чтобы отшить всех разом, сердито бросила:

— Меня машина ждет! — и почти выбежала на дорогу, увидев приближающееся такси.

— На Литейный, пожалуйста! — запыхавшись, попросила она и плюхнулась на сиденье рядом с водителем.

Немолодой водитель с уставшим невеселым лицом уточнил:

— Куда именно?

— А я вам потом покажу! — Девушка постепенно отдышалась и постаралась забыть неприятный инцидент, представляя, как сейчас радостно ее встретят родители, как они рассядутся вокруг большого круглого стола, который достался семье Алехиных от бабушки. Под звон курантов папа откроет бутылку шампанского и нальет всем в бокалы шипящий напиток, а потом они станут поздравлять друг друга… Скорее бы домой, в теплую уютную комнату, к любящим родителям…

— А что же вы одна? — неожиданно спросил водитель, бросив быстрый взгляд на красивую попутчицу, не допуская, видимо, мысли, что столь привлекательная девушка может оказаться вдруг в одиночестве в новогоднюю ночь.

— А мне все надоели, вот я от них и сбежала, — улыбнулась Оля. — Теперь к родителям спешу. Привыкла, знаете ли, Новый год только дома встречать.

— И правильно! — пробурчал водитель. — А то молодежь повадилась на Новый год гулять где ни попадя, в своей компании. Будто в другое время нельзя собраться. Уж раз в году могли бы и с родителями посидеть.

А им, видите ли, скучно с нами, — пожаловался он. — Вот мои тоже разбежались. А жена обиделась и говорит: «Раз так, я спать лягу пораньше». Я-то хотел заскочить на полчасика, хоть шампанского вместе выпить, коль смена мне нынче выпала. А она надулась на всех… Я-то тут при чем? — обратился он к Оле, как будто ждал от нее важного совета.

— Так езжайте домой! — пожала плечами Оля и посмотрела на часы. — Времени полно. Как раз успеете, да и жену порадуете. Вам далеко ехать?

— Да нет, я на углу Кирочной живу, на пересечении с Литейным проспектом.

— Вот и замечательно, совсем рядом со мной.

Водитель улыбнулся, и машина весело покатила по оживленному проспекту.

У поворота на Кирочную Оля вышла из машины и быстрым шагом направилась домой.

— С Новым годом! — крикнул ей вслед водитель, радуясь, что с легкой руки этой милой попутчицы так просто разрешилась его проблема.

Падал мягкий снег, искрясь в голубом свете фонарей ослепительными звездочками. Оля залюбовалась снежинками, а они медленно садились на ее лицо и тут же таяли, слегка щекоча. Она улыбнулась — какое счастье приехать домой! Хотя за эти три дня она успела соскучиться по Оути и мысленно написала ему уже не одно письмо. И по вечерам, когда он звонил, она взахлеб рассказывала ему обо всех мелочах, боясь что-нибудь упустить. Для Оути в ее жизни все было важным — даже то, с кем из подруг она успела повидаться, какую книгу читала перед сном сегодня вечером, какая программа по телевидению ей понравилась… «Я люблю тебя, Оути», — прошептала она, представляя, что он в этот миг слышит ее слова. По улице пробегали запоздавшие прохожие, почти все несли в руках какие-то пакеты, торты, во всех окнах горел свет. Оля завернула в арку своего двора.

Андрей Борисович решил накрыть стол по всем правилам, как это делала его мама, когда еще была здоровой. Он застелил стол белой скатертью с кружевными уголками, ее особенно любила мама и доставала только по большим праздникам. Поставил бутылку шампанского и фужер. Подумал и решил поставить второй, чтоб стол выглядел не так сиротливо. Разложил на тарелке мясную нарезку, сыр, открыл баночку консервированного горошка и для придания ему праздничного вида выложил на тарелку аккуратной горкой. Нарезал белый хлеб, купленный по дороге из университета во французской булочной, и намазал маслом, положив сверху густой слой красной икры. Удовлетворенно окинул взглядом непривычно красивый стол и иронично подумал: «Мой ужин скудным не назовешь. Вполне праздничный, и сервировка богатая, мама одобрила бы. Хрустальные фужеры, тарелки веджвудского фарфора — привез из Англии еще при маме. Как она тогда гордилась его успешным выступлением на Международном конгрессе математиков! Он привез ей сборник тезисов докладов конгресса, и она, вычитав его фамилию на английском языке, даже просияла: „Сынок, ты вышел на международный уровень! Я так горжусь тобой!“