Читать книгу "Дьявол в бархате - Джон Диксон Карр"

— Она чертовски неудобна.

— В некоторых отношениях, безусловно, — согласился Джайлс, насмешливо улыбаясь. — Ох уж эти леди! Конечно, когда мадам Йорк… — последовало подробное и весьма пикантное описание действий упомянутой дамы, которое нет нужды здесь воспроизводить.

— Придержи язык, черт бы тебя побрал!

Рыжеволосый Джайлс сжался, словно воздушный шар, который проткнули иглой, и казался оскорбленным.

— Ну-ну, — буркнул Фентон. — Я не хотел тебя обидеть.

— А я хотел только верно служить вам, сэр, — льстиво ответил Джайлс.

— Что касается шлюхи по имени Мэгдален Йорк, то она оставит этот дом, как только мы сможем найти для нее карету. Куда она отправится, меня не заботит. Я с ней покончил, понятно?

Фентон умолк, видя, что Джайлс, склонив набок свою пуританскую физиономию, устремил на него взгляд, который нельзя было назвать ни льстивым, ни дерзким.

— Что теперь беспокоит тебя, Джайлс?

— Ничего, сэр, — ответил Джайлс. — Просто те же слова я неоднократно слышал от вас и раньше.

Фентон сел в постели. Джайлс неслышно шагнул к столу у изголовья, где черный парик, заново причесанный и завитый, по-прежнему стоял на подставке. Рядом с ним теперь находился тяжелый серебряный поднос с серебряной чашкой; наполненной горячим шоколадом.

Подняв поднос, Джайлс искусно поместил его на колени Фентону. Столь же проворно он отодвинул остальные занавесы, прикрепив их петлями к шестам в ногах кровати. Фентон, потягивая шоколад, украдкой оглядывал комнату.

В окне сзади он мог видеть только клочок серого неба и колеблемые ветром верхушки деревьев. Оконные портьеры из красно-белой парчи были раздвинуты. Восточный ковер на полу играл такими яркими красками, что Фентон зажмурил глаза. Тяжеловесная дубовая мебель не вносила радости в обстановку. Профессору казалось, что низкий потолок и стены с коричневыми панелями сдавливают его со всех сторон.

Он недовольно морщился над шоколадом, отличавшимся резким и приторным вкусом, однако молодое горло способно проглотить все что угодно. Джайлс внимательно наблюдал за ним.

— Сэр, вам следует поторапливаться, — заныл он, ломая руки. — Уже поздно…

— Как поздно?

— Девятый час. А лорд Джордж скоро должен прийти.

— По-твоему, это поздно? — осведомился Фентон, изображая зевоту с похмелья. — Ну, ты, Морковная Башка, быстро говори, какие сейчас день, число и месяц. А если хочешь, можешь назвать и год.

Окинув его недовольным взглядом, Джайлс сообщил, что сегодня вторник, 10 мая 1675 года от Рождества Христова.

Значит, подумал Фентон, он перенесся в прошлое сразу же после полуночи. Дьявол всегда придерживается если не духа, то буквы сделки. А лорд Джордж, очевидно, Джордж Харуэлл, второй сын графа Бристольского, ближайший друг и собутыльник сэра Ника.

— Ваша одежда, дорогой сэр! — сказал Джайлс, бегавший от стула к стулу, на которых лежали различные детали костюма. — Скромные цвета, но они подчеркивают ваше благородство. Черные бархатные камзол и штаны, черные чулки и шпага работы Клеменса Хорнна.

Джайлс задержался у стула, где висел узкий кожаный пояс, к которому была прикреплена шпага с серебряным эфесом.

— Вам сегодня, возможно, предстоит кровавая работа, — добавил он. — Думаю, вы заходите слишком далеко.

— Кровавая работа? — переспросил Фентон. — Захожу слишком далеко?

Ни о чем подобном в манускрипте не упоминалось — возможно, это событие вовсе не произошло, или же о нем умолчали из деликатности.

— Вам подходит одежда, хозяин?

Фентон окинул ее взглядом. По многочисленным изображениям он хорошо знал, как она выглядит на людях, но понятия не имел, как ее надевать. Поэтому ему пришлось отдать единственно возможное распоряжение, впрочем, вполне естественное для того времени.

— Одень меня! — скомандовал Фентон, чувствуя себя дураком.

Джайлс подвел его к столу, похожему на туалетный столик Мег, но стоящему в углу между левым окном и стеной. На нем Джайлс поместил серебряный таз, огромный кувшин с горячей водой, большую бритву с прямым лезвием вместе с точильным камнем (при виде ее Фентону стало не по себе), несколько кусков душистого мыла, а также нагретые простыни и полотенца.

У стола находился стул с круглым сиденьем, покрытым мягкой подушкой. По знаку Джайлса Фентон уселся на стул лицом к зеркалу. Слуга аккуратно снял с Фентона головной убор, торжественно, не расплескав ни капли воды, вымыл ему руки на два дюйма выше запястий и тщательно их высушил.

Триумфальный возглас Джайлса «Voila!»[17]пробудил в Фентоне профессорское чувство юмора.

— Отлично! — воскликнул он, обследуя правую руку. — Но достаточно ли этого? Что если я в настроении принять ванну?

Рыжие брови Джайлса взлетели вверх двумя полукругами.

— Что вы имеете в виду, дорогой хозяин? — удивленно спросил он.

— Я слыхал, — ответил Фентон, — что королева Екатерина Браганца[18], когда она вышла замуж за нашего короля более десяти лет назад, поставила в своих апартаментах в Уайтхолле большую ванну с насосом, накачивающим воду.

— Это верно, — усмехнулся Джайлс. — Но тот, кто моется в воде из Темзы, может с таким же успехом набирать ее из Флитского рва. — Он обернулся и сплюнул на ковер. — Эти иностранцы — ужасные грязнули!

— Тогда не изображай из себя француза, Морковная Башка! В тебе слишком много английского.

Джайлс Презрительно проигнорировал это замечание.

— У нас есть ванна, — заметил он. — Большому Тому приходится шесть раз в году таскать ее из погреба, потому что миледи Фентон и мадам Йорк поднимают шум по этому поводу.

— А ты считаешь, что им следует быть более умеренными?

— Я ничего такого не говорил, — заявил Джайлс.

Все это время пальцы его правой руки шевелились в мыльнице, готовя душистое и пенистое мыло для бритья.

— Однако леди из нашего дома, — продолжал он, — могли бы мыться без этой огромной лоханки, куда нужно качать воду насосом. Естественно, что они моют шею, руки и плечи, которые показывают в общественных местах — например, на балу или в игорном доме. Но, насколько я понимаю, они иногда моются с ног до головы.

При этом Джайлс подмигнул, явно намекая на нечто непристойное, однако он проделал это так весело, что его гримаса не казалась неприятной.

— Джайлс, — заметил его хозяин, — ты просто сукин сын!

— Покажите мне человека, который таковым не является, — ответил слуга. — Утверждать, что такие люди существуют, было бы лицемерием, а этот порок многократно осужден в Священном Писании.