Читать книгу "Корона из желудей - Кэтрин Фишер"

— Что эта штука тут делает? — выдохнула она.

— Это часть инсталляции, — ответил юноша. — Свиньи. Разноцветные. По всему городу.

Он скривился, Сулис захихикала, но улыбка тут же сползла с лица.

Над головами толпы она заметила мужчину на террасе уличного кафе. Он пил кофе мелкими глотками и смотрел прямо на нее.

— Вы не ушиблись? — спросил юноша.

Она молча покачала головой.

ЗАК

Я сидел в мастерской, грезя наяву, когда раздался стук. Я опустил глаза и увидел на полях чертежа, который мне было велено завершить, змею, кусающую себя за хвост. Быстро перевернув чертеж, я подошел к двери и слегка приоткрыл ее.

Посетителей было трое. Одного я знал, Ральф Аллин, владелец каменоломен в долине над городом. Они с Форрестом дружили, дом Аллина был построен по чертежам мастера. Я видел его: напыщенный, вычурный и громоздкий.

Высокий и элегантный в своем синем дамастовом сюртуке, Аллин много болтал и смеялся. Богач, он легко расставался с деньгами. Его орлиный профиль и напудренный парик являли разительный контраст угрюмому облику моего хозяина.

Форрест с несвойственной ему горячностью пожал Аллину руку.

— Рад видеть тебя, Ральф.

— И я тебя, старый колдун. Готов к приему гостей?

— Готов, боюсь только, мой чертеж их напугает.

Аллин рассмеялся и ничего не ответил.

Двух других я не знал. Вероятно, городские советники, а значит, враги Форреста. Неужели он опустится до просьб о деньгах? Чинно поклонившись, хозяин пригласил гостей войти. Затем быстро обернулся — я отскочил от двери, а Форрест буркнул:

— Зак, входи, будешь вести запись.

Схватив перо и бумагу, я поспешил за ним. Кабинет моего хозяина представлял собой длинную узкую комнату, заставленную книгами. Посредине стоял огромный стол, за которым он чертил и писал свои безумные книги. Обивка запачканных чернилами кресел давно обтрепалась. Форрест часто работал стоя или беспокойно прохаживаясь по вытертому ковру.

По-настоящему впечатлял стеклянный потолок. Сегодня сквозь него струился мягкий свет осеннего солнца. Я скромно занял стул в углу. Посетители смерили меня прохладными взглядами, и мне ничего не оставалось, как встать и поклониться.

— Господин Захария Стоук, мой помощник.

— Он останется?

— Господин Стоук будет вести запись, если не возражаете.

Толстый потеющий коротышка пожал плечами.

— Если вы настаиваете.

— Ральф, — начал Форрест, — имею честь представить вам достопочтенного Томаса Грейе.

Аллин поклонился толстяку.

— Кто же не знает господина Грейе.

Форрест кивнул и обернулся.

Третий гость был моложе прочих, вероятно, чуть старше меня, возмутительно красив и одет с нарочитым шиком. Я стиснул зубы, оценив крой его сюртука и мягкую кордовскую кожу сапог.

— А это лорд Комптон.

— Я думал, лорд Комптон, — удивленно заметил Ральф, — несколько… простите мою неучтивость… старше.

— Дядя умер в Риме в прошлом году. — Юнец выбрал лучшее кресло и вальяжно раскинулся в нем, вытянув ноги. Забавы ради он провел концом трости по коричневым книжным переплетам, сдвинув стопку с места. — Я унаследовал его состояние, которое намереваюсь удвоить.

— Если вас волнуют деньги, лучшего места для их вложения вам не найти, — заметил Форрест с сардонической ухмылкой. Я видел, что ему не нравится лорд Комптон. Того, однако, было трудно смутить: положив трость на стол, он с улыбкой откинулся на спинку кресла. Мне захотелось проткнуть его шпагой.

— Вот увидите, с таким количеством пришлых город скоро станет медвежьей ямой. — Томас Грейе стряхнул пыль с кресла и сел. — Хлыщи, шлюхи и карточные шулеры — вот кого привлекает это место. Скоро сброд со всей Британии слетится сюда, как пчелы на мед!

— Возможно, вы правы, — рассмеялся Ральф Аллин, — однако не забывайте, какую добычу они выслеживают. Богачей, поправляющих здоровье с помощью здешних целебных вод. А богачи привыкли к роскоши, господа. И мы готовы их ублажить: построить красивые дома, разбить широкие улицы и площади, достойные королей. Чертежи Джона — наше будущее.

Я неохотно записал. Со стены подозрительно щурилась жена Форреста, умершая десять лет назад.

Толстяк Грейе оказался говоруном. Его толстые пальцы унизывали золотые перстни, любого из которых хватило бы, чтобы заплатить половину долгов моего отца.

— Дома? Что ж, вы правы. Площадь королевы — большая удача, помяните мое слово. А что вы думаете насчет той пустоши? Ходят слухи…

— Позвольте, я покажу, — перебил Форрест.

Я видел, что ему не терпится продемонстрировать свой замысел. Прошлую ночь он плохо спал из-за астмы и сейчас дышал с присвистом.

Ральф подошел к столу, застланному белым холстом. Под ним что-то топорщилось. Когда к столу приблизился Форрест, раздался протяжный, манерный голос лорда Комптона:

— Вы создаете чертежи для домов вельмож, сэр. — Он повернул голову и устремил на хозяина холодный взгляд голубых глаз. — Между тем в городе толкуют, будто вы приютили в своем доме… распутную девку. Я возмущен, сэр.

Перо замерло в моей руке.

Форрест стоял к ним спиной, лицом ко мне. Я видел, как почернели от гнева его карие глаза, а пальцы вцепились в край холста. Он заметил мой взгляд, и я опустил глаза, успев подумать: «Словно змей, пожирающий свой хвост…»

— Я никому не обязан давать отчет о том, что творится в моем доме.

— Разумеется, — поспешил вставить Аллин. — Уверен, лорд Комптон не имел в виду ничего…

— Вот именно, ничего. — Комптон встал, холодно улыбаясь в спину Форресту. — Ничего такого. — Заметив мой взгляд в зеркале, Комптон поднял бровь. Странно, мне больше не хотелось проткнуть его шпагой.

В городе только и говорили, что о Сильвии. Форрест и не думал таиться. Он купил Сильвии платье, ботинки и зонтик, и без стеснения выходил с нею из дому. Может, решил удочерить ее или взять в услужение? Никто не знал. Даже он сам.

— Чертеж, сэр, — напомнил Аллин. — Нам не терпится его увидеть, не правда ли, господин Грейе?

Толстяк вытер потное лицо.

— Что нам чужие девки? Дело прежде всего. Покажите чертеж.

Аллин посмотрел на Форреста. На миг я усомнился в их дружбе — слишком разными были эти двое. Любезный и предупредительный Аллин — и мой мастер, взрывной, изменчивый как ртуть, превыше всего на свете ставящий собственную гениальность. Однако на сей раз Форрест сдержался. Это стоило ему больших усилий, и я почти пожалел его. Он повернулся к столу и сдернул холст, больше не в силах тянуть.