Читать книгу "История дьявола - Жеральд Мессадье"

времен первого церковного собора в Ницце.

В первой главе я хотел бы прежде всего позволить себе не согласиться с излишним евроцентризмом, берущим за основу при восстановлении прошлого свою считавшуюся ранее эллинской (к которой она скорее относилась враждебно), затем христианской культуру, прежде чем она превратилась в научно-позитивистскую. После того как начал применяться порох, изобретенный сначала в Китае, а затем вновь открытый (после Херона Александрийского в I веке до н.э.), была придумана паровая машина, а много позже высвобождена сила атома, Запад возгордился и не замедлил дать об этом знать всему остальному миру, и прошлому и настоящему. Мы, по всей видимости, спутали технологический прогресс с развитием философии, которая, по своей сути, не подвержена эволюционному процессу.

На страницах этой книги я буду не раз ссылаться на появившиеся в печати за последние десятилетия многочисленные работы по антропологии и этнологии — двум дисциплинам, значительно расширившим кругозор людей, — которые слегка умерили наш пыл принимать Европу за пуп земли, а себя за главных действующих лиц истории, что все же не помешало утвердить нас в высокомерном отношении ко всему остальному миру. В 1922 году один из виднейших антропологов Люсьен Леви-Брюль сделал в своей работе «Первобытный менталитет»[5] ряд обобщений, которые и семьдесят лет спустя ставят нас в тупик. В главе, посвященной значению снов для первобытных народов и повлиявших на их культуру, он пишет, что для новозеландской народности маори, индейцев Северной Америки, аборигенов Австралии, племени батак на острове Суматра и для многих других народов сны имели огромное значение, так как считались отражением реальной жизни. Ссылаясь на сведения, полученные от миссионеров, он рассказывает, как «первобытные люди» часто обращались в христианскую веру после увиденного вещего сна. «Нередко случалось, что все усилия миссионера обратить в христианство туземца были тщетными до той поры, пока ему не приснился бы сон, а еще лучше, если он повторился», — писал Леви-Брюль, словно речь шла об особенности характера «первобытных людей». Далее он продолжал: «Вот один из доводов, позволяющий отнести такое мышление к разряду «дологического», — формулируя основополагающее понятие антропологии, которое позднее получит развитие в работе Клода Леви-Строса «Первобытная мысль».

Хотелось бы знать, к какому выводу пришел бы один из первых антропологов, если бы он узнал, что некоторые наши президенты и министры не принимают важных государственных решений, пока не посоветуются с ясновидящими или астрологами и не познакомятся с многочисленными гороскопами, предлагаемыми средствами массовой информации в начале каждого дня сотням миллионов проживающих на Западе людей. «Для всех, кто рожден под знаком Водолея, сегодняшний день может оказаться неблагоприятным!» Так кто же больше подвержен предрассудкам?

Присущее первобытному обществу «дологическое» мышление отличается, по мнению Леви-Брюля и современных антропологов, от менталитета людей, живущих в условиях современной цивилизации. Однако в таком случае напрашивается вопрос, как нам относиться к научному толкованию снов — психоанализу, завоевавшему прочное место в культуре просвещенных народов. И разве не прибегают к услугам психоаналитиков некоторые руководители, принимая специалистов на работу на вакантные должности? Не следует ли сделать вывод, что технологические цивилизации отступили в своем развитии назад и опустились до уровня «дологического» мышления? Или же сны пациентов, обследуемых на черных диванах во время сеансов психоаналитиков, и сны ищущих работу людей имеют другое значение и содержание?[6] Однако Леви-Брюль в своей работе отмечает, что «первобытные» народы не придают значения всем своим снам и что «кафры, как и все другие народы, определяющие свое поведение по снам, достигли такого уровня развития, что делили сновидения на плохие и хорошие и верили в правдивые сны, не доверяя снам ложным».

Безусловно, во времена Леви-Брюля у политических деятелей Франции и других стран (таким был, как говорят, президент Соединенных Штатов Америки Рональд Рейган) вошло в привычку тайно советоваться с прорицателями по поводу своевременности принятия того или иного политического решения.

Ранее Леви-Брюль также выделил, как типичный пример «дологического» мышления, веру индейцев племени лента гран чако (антрополог нашел при этом замечательное определение — «мыслительные процессы индейцев») в способность человека быть одновременно и здесь и там, на больших и малых расстояниях. Закономерен вопрос: приходилось ли читать Леви-Брюлю жизнеописания святых, почитаемых в христианских приходах Европы, в частности святой Бригитты Шведской и святой Терезии Авильской, воспаривших высоко над землей навстречу несчастному святому Георгию, который убил дракона (за это был удален из числа святых). Умерший в 1939 году Леви-Брюль не дожил до того дня, когда скончавшийся в 1968 году блаженный Падре Пио был объявлен святым в 1970 году папой римским Павлом VI за дар вездесущности, подтвержденный многочисленными свидетельствами[7].

Выводы Леви-Брюля ставят в тупик, вынуждая нас задаваться вопросами: разве «дологическое» мышление было присуще только «первобытным» народам, и чем таким особенным отличаются верования в вездесущность у индейцев гран чако от веры в такие же чудеса у современных итальянцев? Впрочем, глава этой книги, посвященная африканским религиям, должна развеять заблуждение о «дологической» природе мышления «первобытных» народов, ибо они по своей природе были глубоко религиозны, однако это вовсе не означает, что маори или индейцы племени гран чако не могли понять разницу между приснившимся во сне животным и увиденным наяву после пробуждения.

Наступило время пересмотреть многие постулаты антропологии. Так, Клод Леви-Строс выдвигал идею, что монотеизм (единобожие) способствовало развитию логики и техники[8]. Как доказательство правильности этого утверждения, нам тут же на ум приходит достигнутый странами Запада прогресс. Тем не менее при ближайшем рассмотрении мы не можем отрицать, что логическое мышление не было чуждо грекам, и поклонение не одному, а многим богам не препятствовало развитию научной и технической мысли, когда в III веке до н. э. Эратосфен рассчитал с точностью до тысячной доли километра длину земного меридиана, а в I веке до н. э. Херон Александрийский изобрел паровую машину. Кстати, и китайцам, отнюдь не придерживавшимся единобожия, было присуще логическое мышление, что позволило им сделать многие выдающиеся открытия: еще в IV веке до н.э. ими использовался для освещения природный газ, а в XIII веке была изобретена ракета. А практикующие политеизм (многобожие) японцы давно заткнули за пояс Западные страны, у которых только один Бог. Последнее наводит на мысль: не отстаем ли мы по причине нашего европейского высокомерия по отношению к любым «дикарям», будь то греки или потомки мандарина.

Выявив укоренившийся предрассудок, я хочу надеяться, что читателя не удивит отсутствие ссылки на заключения