Читать книгу "Король арены 9 - Сергей Александрович Богдашов"

засветить в тех или иных обстоятельствах. Над чем американцы смеялись до слёз, и пытались весь мир приучить к такому юмору.

В этом мире голая жопа в качестве шутки вряд ли пройдёт, народ здесь адекватный, в большинстве своём, но и из наших анекдотов аборигенам заходят лишь самые простые.

Те, из моего школьного репертуара. Самые простые и незатейливые. С длиннющей бородой… Например, про Вовочку или Чапаева. Ясен пень, я адаптирую их под местные реалии, но должен заметить, что даже в таком виде они далеко не всем заходят. Вообще, смеются в этом мире мало и далеко не так часто, как было у нас.

Как бы то ни было, а через час танго мы танцевали уверенно, пусть и без сложных пируэтов и прочих излишеств, которыми блещут на конкурсах мастера бальных танцев.

* * *

— Ларри, держи. Подаришь юбиляру, — протянула мне уже в карете Юлиана довольно объёмную шкатулку.

— У меня есть подарок. Не знаю, что у тебя здесь, — ткнул я в шкатулку пальцем, — Но мой подарок ему понравится больше.

— А что у тебя за подарок? — не смогла сдержать девушка любопытства.

Вместо ответа я поднял с сидения длинный продолговатый пенал, обтянутый замшей, и отдал его в её руки.

Юлиана быстренько разобралась с защёлками и откинула крышку.

— Что это?

— Там же написано — химера, — терпеливо ответил я на вопрос.

— Первый раз это слово слышу.

— Правильно. Потому что этой Твари я лично дал название.

— А это точно коготь? Но рядом, — это же зуб⁈

— Коготь и клык.

— Ты меня обманываешь, таких размеров не бывает.

— Хех, у меня ещё одно Ядро вакантное от этих Тварей есть. Вот только не могу придумать, как и где можно аукцион будет устроить.

— Давая я этим займусь! Скажем, за пять процентов от продажной стоимости.

— Никогда не думал, что юным герцогиням не хватает денег на жизнь, — хмыкнул я в ответ.

— На жизнь хватает. На больницу, нет, — довольно холодно отрезала Юлиана.

Расспрашивать я не стал. И так понятно, что у неё с этим вопросом проблемы.

— Тогда можешь сюда добавить и десять процентов на благотворительные цели. Эти деньги пойдут семьям погибших из нашего отряда.

— О, благотворительный аукцион! — захлопала Юлиана в ладоши, — Но тогда надо бы раздобыть ещё с десяток лотов для разогрева публики.

— Они будут. Хоть десяток, хоть сотня, — спокойно заметил я, так как мы до сих пор не знаем, куда девать ту уймищу трофеев, которую мы вытащили из Зоны.

— Договорились, — совсем по-мужски протянула мне руку юная герцогиня.

Дворец у графа Грендольса, генерал-фельдмаршала имперских военных сил, был довольно лаконичен и даже несколько суров, что снаружи, что внутри.

Никаких особых излишеств и украшений, и даже окна второго и третьего этажа больше напоминали бойницы, вполне возможно, и являясь таковыми.

Внутри также излишеств не наблюдалось. Самый минимум мишуры, лепнины и прочей позолоты.

Коридоры мне очень понравились, но с военной точки зрения. Их широкая часть постоянно перемежалась узкими поворотами, где запросто можно было вдвоём-втроём держать оборону против значительного количества врагов, а неплохо скрытые окошечки под самым потолком намекали на неприятные сюрпризы.

Ближе к парадному залу появились картины, изображающие батальные сражения, а в промежутке между ними стояли доспехи, с лаконичной табличкой, кому из противников генерала они принадлежали при жизни их владельцев.

Должен заметить, не слабо наш юбиляр повеселился в своей жизни. Я насчитал больше трёх десятков крайне именитых противников и известных военачальников, многие фамилии которых мне были знакомы по урокам истории.

Что могу сказать — силён наш юбиляр. Шесть знакомых мне по учебникам фамилий я точно определил, а они находятся далеко не на самых почётных местах.

Мда… Когда мы вошли в зал, я потерялся.

В том смысле, что среди разодетой в пух и прах аристократии я выгляжу, как монахиня среди успешных куртизанок.

На мне сюртук, светло-стального цвета, в котором визуально теряется серебряная вышивка. Брюки ему под стать, только не дудочками, как здесь принято, а наоборот, слегка расклешённые. Мой скромный и суровый наряд дополняет значок инквизитора, заколка на галстуке с рубином, величиной в разрезанную пополам вишню, и три перстня — от Императора, герцога Орейро и Главы Инквизиции.

Так что я скромен и улыбчив ровно настолько, каким может быть крейсер, зашедший в международный торговый порт.

Хех, инквизитора на праздник заказывали, как нет? А он пришёл, и судя по его значку, далеко не самый простой…

Судя по опасливым взглядам, такой сопровождающий у лэры Юлианы, каким я оказался, всех слегка шокировал.

Причин к тому много, но главная — меня мало кто знает. Хотя на некоторых лицах я наблюдаю когнитивный диссонанс. Эти узнали, но помнят они меня абсолютно в другой роли. Как автора нескольких нашумевших пьес. И у них тот образ никак в голове не укладывается с моим сегодняшним обликом.

Пусть и не сразу, но толпа гостей вокруг нас понемногу разошлась, давая мне возможность осмотреться.

— Дорогая, а вот и наша Юлиана пожаловала, да ещё и с молодым человеком. Ба, да вы, молодой человек, представляете серьёзное ведомство, — начал привычные речи именинник, встречающий гостей.

— Сегодня я не на службе, — улыбнулся я в ответ, и мне кажется, он мой намёк понял.

Вот только на этом наш словесный пинг-понг и закончился.

Я попросту завис, глядя на одно очень знакомое изделие из платины, стоило мне перевести взгляд на его супругу.

— «А серёжки так у меня и остались», — пришла мне в голову мысль о том, что я когда-то подарил одной девушке не совсем полный сет бижутерии.

Сынок, говорите родился у юбиляра…

Ну-ну…

Глава 4

Глава 4

Андреас Смайглович блистал.

Во всех смыслах этого слова.

Мы с Юлианой наследника Смайгловичей увидели первыми, и она успела мне на него показать. Лишь потом, когда глашатай оповестил зал, что на празднество прибыла дочка герцога Орейро, Андреас заметил нашу пару.

Смайглович был похож на новогоднюю ёлку, могуч, хорош собой и видимо, остроумен. Иначе как объяснить, что окружающая его молодёжь частенько покатывалась со смеху, от чего он имел крайне довольный вид.

А хорош, чертяка. У него и так на лице был румянец, но когда он увидел, что Юлиана пришла не одна, то краснеть начал, куда