Читать книгу "Никогда не поздно стать счастливой - Хайке Абиди"

свои записи тебе. Потому что я с тобой была всегда искреннее, чем с собой. Пусть это будет моим инструментом для достижения поставленных целей. И так я смогу сама себя перехитрить.)

Ты подбадривала меня, когда я сомневалась в себе, ты радовалась моим успехам и выслушивала все мои далекоидущие планы.

После получения диплома я хотела идти в аспирантуру, а потом начать блестящую карьеру, желательно в какой-нибудь международной компании. И вот как я рисовала себе свое будущее: младший менеджер в Берлине, руководитель проекта в Нью-Йорке, руководитель отдела в Буэнос-Айресе, менеджер в Мадриде, исполнительный директор в Лондоне… Я представляла себя в элегантном брючном костюме, живущей в модном лофте, находящей, несмотря на шестидесятичасовую рабочую неделю, время для выходов в свет, спорта, культурных мероприятий и бурной личной жизни.

Родителям я всего этого не рассказывала. Они бы только посмеялись надо мной, добавив что-нибудь из разряда «Будь реалистична!».

Ты же, напротив, вела себя так, будто все мои воздушные замки можно легко превратить в реальность. Как будто ты в меня верила. Может, ты и вправду так думала, Инес. Или просто была вежлива со мной.

Ну вот! Мои далекоидущие планы не воплотились в жизнь, они с треском провалились. Все, что я рисовала себе в будущем, пошло под откос. И карьера, и личная жизнь.

Хотя в то время казалось, что со всем этим я могу справиться. У меня были все возможности. Но я их все упустила.

С этим тоже нужно было справиться!

Что еще осталось?

Йоханна теперь вставала позже обычного, не спеша принимала душ, во время завтрака читала всю газету от корки до корки, занималась ежедневной уборкой, но к полудню уже была свободна. Траву в саду она подстригла, а больше там нечем было заняться.

Для нее это было удивительно. Последние месяцы ей ни на что не хватало времени, а теперь она не знала, чем же его занять.

Во время болезни Рене дома был курятник. Без конца приезжали врачи, медсестры ставили капельницы, санитарки меняли подгузники… О надежде на выздоровление речи уже не шло, но даже в безвыходной ситуации коллеги все равно пытались хоть как-то улучшить состояние ее мужа.

Не смогли. И теперь, когда в доме не было посторонних – вообще никого не было, – Йоханна порой скучала по тем дням. В том смысле, что они были четко организованы и, кроме того, всегда был повод для коротких бесед, пусть они и касались исключительно болезни Рене.

Она сходила к нотариусу, чтобы уточнить порядок оформления наследства, созвонилась с адвокатом, чтобы заручиться его помощью, и на этом всё – у нее не было никаких важных дел и не было никого, с кем можно было бы пообщаться. Но если говорить честно, причиной тому она сама и была. Полноценное общение возможно лишь в том случае, когда ты куда-то выбираешься. А она предпочитала прятаться в четырех стенах, лелеять свое одиночество.

Дней через пять после похорон Йоханна все же решилась отнести на почту стопку открыток с ответными благодарностями. День выдался солнечный, и она пошла пешком. Но уже через пару минут пожалела о своем решении. С ней многие здоровались, но каждый кивок, каждое дружеское подмигивание, каждый взгляд казались ей исполненными жалости. Конечно, это была вполне понятная естественная реакция, но ей было невыносимо ощущать эту жалость. Невыносимо и стыдно, она не знала куда деть глаза.

Когда запасы еды подошли к концу, она отправилась за покупками не в ближайший супермаркет, куда обычно ходила, а на другой конец города, где ее никто не знал. Там она была для всех обыкновенной покупательницей, а не «бедной Йоханной, которая совсем недавно потеряла мужа».

Вдова.

Женщина, которая профукала свою прошлую жизнь и вот-вот запорет начало новой, даже не успев ее начать. Потому что нет никаких идей. Потому что нет мотивации. А проще говоря, нет ничего такого, что бы ее зажгло.

Йоханна часто слышала о том, что люди, у которых изо дня в день не было никаких дел, проваливались в дыру, из которой уже не могли выбраться самостоятельно. Она не была склонна к меланхолии, но стоило призадуматься. И чтобы не дать такой опасности шанс, она решила начать генеральную уборку. Правильнее было бы назвать это проектом по уничтожению следов Рене, но такая формулировка показалась ей слишком грубой, даже жестокой. И потом следы, которые остались у нее в душе, уже никуда не уберешь. Она была бы и не против стереть все как ластиком, чтобы не привязываться к прошлому, но ведь это невозможно. Рене останется в ее душе навсегда, потому что когда-то она его очень любила и обещала разделить с ним всю свою жизнь. Быть вместе, пока смерть не разлучит нас, – Йоханна сдержала свою клятву, несмотря ни на что.

Начала она с рабочего кабинета Рене. Ей никогда не нравилась эта комната. Книжный стеллаж от стены до стены, массивный письменный стол, над которым висела чудовищная картина (на ней была изображена сцена охоты, хотя Рене не был охотником), напоминающие о мужском клубе тяжелые кожаные кресла и темные гардины на высоких окнах – все это создавало давящую атмосферу. Но ее муж, наоборот, нигде в доме не чувствовал себя так комфортно, как здесь. Обстановка кабинета олицетворяла для него все, чего он достиг. Благосостояние. Признание. Успех. Зависть со стороны других и, да, восхищение. Но был ли он счастлив? Йоханна не знала ответ.

В нерешительности она огляделась, и холодок пробежал по ее коже. Казалось, вся эта обстановка высасывает ее энергию, напоминает о том, что она отказалась от своей жизни, чтобы обеспечить успех Рене, чтобы он спокойно поднимался по карьерной лестнице, а попутно обустраивал все так, как нужно ему, по своему вкусу.

Йоханна села на пол и привалилась спиной к стене. Сидела и думала, что с этим делать. Может, убрать картину на чердак? Или снять эти тяжелые пыльные гардины, а книги по медицине заменить романами? Неуютная мебель… ну что же, пусть остается. Добавить немного милого декора, и есть шанс превратить кабинет в прекрасную библиотеку.

Йоханна вздохнула. Не сказать чтобы у нее сложился внятный план, но с чего-то же надо начать!

Она пошла в подвал, чтобы принести стремянку. Стремянка оказалась тяжелой, но все же ей удалось дотащить ее, поставить у окна, забраться и снять гардины. Сразу стало светлее и приятнее. Хотя бы чуть-чуть.

Гардины отправились в большой серый пластиковый мешок. Пусть пока