Читать книгу "О чем говорят кости. Убийства, войны и геноцид глазами судмедэксперта - Клиа Кофф"

Экзамен на получение прав исчерпывался тем, что надо было проехать вперед по улице, затем обогнуть кольцевую развязку и вернуться обратно. Все мы благополучно справились с заданием. Экзаменатор провел для нас инструктаж по правилам вождения автомобилей ООН, хотя бóльшую часть времени заняли его жалобы на многочисленных нарушителей, к которым он, судя по всему, причислил и нас.

Вообще, если говорить серьезно, удостоверение ООН и водительские права были нам жизненно необходимы: они гарантировали дипломатический иммунитет, свободу перемещения, защиту от личного досмотра и досмотра автомобиля. Нам полагалось носить документы на цепочке на шее. Получив наконец свежезаламинированные карточки, которые тут же прилипли к вспотевшей коже, мы вернулись на базу Трибунала. Мы погрузили в «Лендровер» и прицеп все имевшееся у нас оборудование. Пора в путь. Поскольку Биллу нужно было остаться на какое-то время в Кигали, он попросил двух следователей МТР Дэна и Фила сопроводить нас. Хотя Кибуе находится всего в девяноста километрах к западу от столицы, поездка заняла четыре часа: многочисленные блокпосты Патриотической армии Руанды (ПАР) и ремонтные работы сделали свое дело.

Свои первые впечатления от Руанды за пределами Кигали я получала под музыку группы «Абба» – именно она играла в нашей машине. Первые минут сорок наш путь пролегал по асфальту, затем были три часа более или менее ровной грунтовки, а закончилось все посреди грязи и выбоин, так что сидевшие сзади то и дело подпрыгивали на своих местах. Несмотря ни на что, я чувствовала удивительную легкость и волнение внутри – предвкушала будущие открытия – и, кажется, почти не моргала и все никак не могла сдержать легкую улыбку. Пейзаж лишь усиливал мои чувства: Восточная Африка пробудила внутри благодарные воспоминания о родителях, и я была счастлива снова видеть местных жителей, чья гордая осанка вызывала у меня желание выпрямиться. За окнами машины все было наполнено величественной красотой: по мере приближения к цели нашего путешествия местность постепенно менялась от более равнинной возле Кигали к более гористой на западе, в районе Кибуе. Холмы были заняты где под чайные, где – под банановые, а где – под кофейные плантации, одна панорама сменялась другой в калейдоскопе лоскутных склонов, усеянных хижинами с соломенными крышами и домами из необожженного кирпича. По дорогам шли люди – из одной деревни в другую, – с горшками и припасами на головах и младенцами на спинах. Дети махали нам, когда мы проезжали мимо.

У каждого города стоял блокпост, и на каждом нам приходилось останавливаться. Из маленького строения обычно выходил молодой солдат, просил сдать назад, или заглушить мотор, или что-то еще. Затем он подходил к машине и проверял документы, спрашивая по-французски, куда мы едем, откуда приехали и чем занимаемся. Спустя несколько напряженных минут солдат, видимо, решал, что с нас достаточно, приказывал своему напарнику сбросить на землю веревку, служившую импровизированным шлагбаумом, и отпускал нас.

* * *

Озеро Киву поражало воображение. Дорога спускалась с горы, проходила у самой кромки воды, а после вновь убегала наверх, и так до самого города Кибуе – настоящие американские горки. Церковь в Кибуе оказалась совсем не такой, какой я ее представляла. Позже, узнав страну получше, я поняла, что это типичный образец римско-католической архитектуры в Руанде. Здание было воздвигнуто еще в 1960-е годы бельгийскими священниками: высокое и объемное, с каменной отделкой, витражами и колокольней. Отчеты свидетелей не давали истинного представления об ее изолированности: с дороги церковь смотрелась как одинокое здание на возвышении среди небольшого полуострова, вдающегося в озеро Киву, добраться до которого можно только по воде или единственной дороге.

Проехав мимо церкви, мы отправились к базе миротворцев ООН в отеле «Иден Рок», где оставили оборудование, а затем продолжили путь к гостевому комплексу «Кибуе». От основного здания с вестибюлем, рестораном, кухней и верандой с видом на озеро бежали гравийные дорожки к девяти (или десяти) круглым хижинам с соломенными крышами. Возле каждой хижины была разбита лужайка с настурциями. Обстановка казалась идиллической – до геноцида комплекс был популярным курортом у любителей водных лыж. Я никогда раньше не бывала в подобных местах, и меня поразила его природная роскошь: пальмы и сосны среди сочной травы (подстриженной вручную чем-то вроде панги, мачете с несколькими лезвиями), небольшой пляж и плеск озерных волн…

Как только наш десант из Кигали достиг гостиницы, нас вышли поприветствовать пятеро коллег. Ральф Хартли, Мелисса Коннор и ее муж Дуг Скотт – все трое из Археологического центра Службы национальных парков Среднего Запада США в Небраске – приехали в Кибуе около месяца назад и занимались картографированием территории вокруг церкви. Четвертой была Роксана Ферллини Тиммс, антрополог из Коста-Рики. К ее персоне я отнеслась с особым любопытством, поскольку Билл был уверен, что именно с ней мы сможем поладить. Она приехала несколько дней назад вместе с пятым нашим коллегой – Стефаном Шмиттом, одним из основателей Гватемальской группы судебной антропологии. Все произвели прекрасное впечатление, особенно Ральф: без лишнего шума, вопросов и ожидания благодарности он просто взял и отнес мои чудовищно тяжелые чемоданы в номер. Гостевые хижины были разделены стеной на два полукруглых номера, каждый со своим санузлом. Удобства оставляли желать лучшего – душ не работал, в туалете отсутствовал бачок, воды постоянно не было, – но я полюбила это жилище за стеклянные французские двери, сквозь которые было видно озеро. Были там и узкая кровать, шезлонг с откидной спинкой, письменный стол со стулом и запирающийся шкаф.

Устроившись на новом месте, я почувствовала, что настало время сравнить мои первые впечатления о церкви в Кибуе с записями из прочитанных ранее свидетельских отчетов. Однако, как только я открыла эти документы, меня словно ударило током: я нахожусь в месте, где два года назад произошла настоящая бойня. Я тут же подумала: а ведь в 1994 году что-то могло происходить прямо здесь, в этой самой гостинице. Не прятался ли кто-то в моей хижине? Я нервно огляделась. Странные, странные чувства.

Той ночью я усвоила для себя важный урок: никогда не читай показания свидетелей с места убийства, когда находишься на этом месте убийства. У меня и без того живое воображение, и мне совсем не трудно представить, как могли бы выглядеть и звучать события, даже если я не была их свидетелем. Набравшись опыта в нескольких миссиях, я могла в деталях представлять, что происходило с людьми в последний момент их жизни, как выглядели их одежда, волосы, пальцы и даже ключи от дома. Опасность заключалась в том, что, пока я работала на захоронении, мне трудно было оставаться