Читать книгу "Невеста для герцога - Карен Рэнни"

Тесса вскочила с постели, на ходу хватая халат, и бросилась в соседнюю комнату, которая чудесным образом была превращена в ванную Ей нужно всего каких-то тридцать минут, и она предстанет перед своим мужем такой, какой должна выглядеть жена.

— Что значит «уехал»? — Тесса крепко стиснула руки, полная решимости быть герцогиней до кончиков ногтей. Как могла она не делать этого, когда как минимум пятьдесят человек наблюдали за каждым ее жестом?

Она стояла у подножия резной лестницы, разговаривая с дворецким. Люди потоком заполняли столовую. Она и понятия не имела, что в Киттридж-Хаусе столько гостей. Но, опять же, свадьба герцога — не рядовое событие.

— Его светлость уехал в Лондон.

Вот так просто — взял и укатил.

— Он оставил записку? — Как странно, что это так трудно вынести.

— Нет, ваша светлость.

Никаких инструкций — можно ли ей присоединиться к нему, никаких объяснений, когда вернется, никакого намека на извинения или что его вызвало какое-то неотложное дело, или хотя бы что он справляется о ее здоровье.

Она повернулась, подобрала юбки и стала подниматься по лестнице, слушая позади гул голосов.

Тесса с величайшим достоинством прошла по огромному коридору к своим покоям, бесшумно закрыла дверь и прислонилась лбом к позолоченной стенной панели. И только тогда заплакала.

Глава 3

— Какая миленькая малышка, — сказала женщина. — Но с другой стороны, я полагаю, все девственницы выглядят так.

— Если я знаю Джереда, она больше не в этой кондиции. — Худой женоподобный молодой человек стоял, прислонившись к стене, и оглядывал Тессу с тем же безразличным презрением.

Это был уже не первый раз, когда ее так бесцеремонно рассматривали. Тесса закрыла книгу и подняла голову. Раньше библиотека казалась безопасным местом. Гости Джереда редко забредали сюда. Но она, очевидно, ошибалась.

Дама с лорнетом в руках выглядела вызывающе. Ее губы были накрашены, а брови слишком черны, чтобы быть натуральными. На ней было желтое платье, открывавшее слишком много. Молодой человек в атласном костюме цвета слоновой кости был чересчур манерен, словно принц. Они были неплохой парой, но сразу чувствовалось, что воспитания им недостает.

Конечно, ее все знали. Такая милая малышка. Такое прелестное дитя. Каждый раз, когда она слышала это, Тессе хотелось швырнуть чем-нибудь в говорящего все эти банальности. Вместо этого она молчала. По крайней мере эти комментарии были лучше, чем сплетни, которые она слышала в прошлые несколько дней. Они сопровождали каждое ее появление в комнате. Слишком невинна для него. Почти наверняка скучает.

Она еще выше вскинула подбородок и встала со стула у окна.

— Вы что-то хотели? — спросила она. Голос настоящей хозяйки дома. Поймут ли они это? Сомнительно. Все гости Джереда более чем пренебрежительно относились к ней.

Они захихикали. Даже это было оскорблением. Их смех был такой бесстыдно-грубый, что она растерялась.

Слава Богу, что в этот момент дверь распахнулась, и, протягивая руки, в комнату с широкой улыбкой на лице вошел Стэнфорд Мэндевилл.

Тесса повернулась и позволила обнять себя. Нахальная парочка тут же ретировалась. Стервятники, оставшиеся без еды, когда жертва проявила признаки жизни.

— Слышал, что мой племянник сбежал в Лондон. Это правда? — спросил Стэнфорд Мэндевилл, когда отпустил ее.

Должно быть, выражение ее лица невольно выдало ответ, потому что он выругался. Ее крестный отец не стал затруднять себя извинениями: он никогда этого не делал. Люди терпели его крутой нрав или видели его спину. Как странно, что ей всю жизнь советовали сдерживаться, помнить о ее происхождении, семье, о ее положении в свете, в то время как другие безнаказанно вели себя как хотели. Или это просто Мэндевиллы считали себя выше манер и приличий?

— Он всегда был безрассудным, — сказал ее крестный, делая знак лакею пройти вперед. — Это у него от матери.

Лакей поставил около его кресла огромный сверток и когда Стэнфорд кивнул, поднял eго.

— Знаешь, его мать была шотландкой, — сказал Стэнфорд, быстро разворачивая муслиновую обертку. — Она умерла, когда он был совсем мальчишкой. Устроила скачки на пустоши, и он был с ней. Я бы не сказал, что он стал причиной ее смерти, но подозреваю, что мой брат винил его в этом. С тех пор всегда называл его диким, до самой своей смерти.

Тесса едва смогла спрятать улыбку. Ее муж дик? Совсем не то описание, которое она использовала бы для герцога Киттриджа.

— Я уверена, у Джереда были причины уехать в Лондон, — сказала она, побуждаемая странным желанием защитить мужа. А ведь он-то не проявил таких чувств к ней.

— Я ведь и правда думал, что твое влияние смягчит его буйный нрав.

Она избегала взгляда крестного, говорящего яснее, чем слова, начертанные на стене: он знает, как относиться к Джереду Мэндевиллу. И все же о чувствах ведь не следует признаваться вслух, не так ли?

Крестному наконец удалось распутать муслин и открыть портрет.

— Ты была сногсшибательной невестой, моя дорогая. Заслуга твоих родителей. А мне захотелось увековечить этот момент вот таким подарком. В конце концов, именно эта картина оказалась своеобразной свахой.

Тесса встала перед ней, протянула пальцы и коснулась руки на портрете, лежащей на пьедестале, потом дотронулась до лица, которое смотрело на мир с таким презрением и тайным весельем. Это зрелище заставило что-то перевернуться в ее груди.

Все три прошедших бесконечных года она ждала объявления о его женитьбе. Но он не спешил; вместо этого по стране ходили слухи о его излишествах, циркулировали сплетни о сумасбродных выходках герцога Киттриджа. Где возникал скандал, там обязательно присутствовало его имя. Если был разгул, он был в самой гуще его. И везде, где собирались люди, разговор рано или поздно сворачивал к герцогу, его проступкам. Шепотом и округляя глаза рассказывали истории, немыслимые для девушек. Тесса знала достаточно подробностей, чтобы нарисовать картину безнравственной жизни. Это должно было заставить ее забыть о нем. Странно, но этого не произошло.

На портрете он был без парика. Его собственные, черные как вороново крыло, волосы были собраны назад и перевязаны черной шелковой лентой. Сюртук до колен и бриджи были темно-синие, короткий двубортный жилет расшит цветами. Его чулки были точно так же украшены.

Одна рука лежала на рукоятке трости, в которой, без сомнения, скрывалась шпага, другая покоилась на мраморном фронтоне. Он был высоким мужчиной, герцог Киттридж, с широкой грудью, которая, как сказал ее крестный, заставляла чертыхаться его портного. Не было ничего похожего на раскаяние в его сером взгляде, ничего хоть каким-то образом указывающего, что человек, стоящий перед ней, сожалеет о своей распутной жизни. Создавалось впечатление, что весь свет и его мнения просто не существуют для Джереда Мэндевилла, как будто вместо него он создал свой собственный изысканный мир.