Читать книгу "Нексус. Краткая история информационных сетей от каменного века до искусственного интеллекта - Юваль Ной Харари"

будущем отдельных людей и целых обществ.

Конечно, определение понятия "информация" - это вопрос перспективы. Астроном или астролог может рассматривать созвездие Весов как "информацию", но эти далекие звезды - нечто большее, чем просто доска объявлений для человеческих наблюдателей. Возможно, там живет инопланетная цивилизация, совершенно не обращающая внимания на информацию, которую мы получаем из их дома, и на истории, которые мы о нем рассказываем. Точно так же лист бумаги, испещренный чернильными пятнами, может быть важной информацией для армейского подразделения или обедом для семьи термитов. Любой предмет может быть информацией - или не быть ею. Это затрудняет определение того, что такое информация.

Амбивалентность информации сыграла важную роль в летописи военного шпионажа, когда шпионам требовалось скрытно передавать информацию. Во время Первой мировой войны Северная Франция была не единственным крупным полем боя. С 1915 по 1918 год Британская и Османская империи боролись за контроль над Ближним Востоком. Отбив османскую атаку на Синайский полуостров и Суэцкий канал, британцы вторглись в Османскую империю, но до октября 1917 года их сдерживала укрепленная османская линия, протянувшаяся от Беершебы до Газы. Попытки британцев прорваться через нее были отбиты в Первой битве за Газу (26 марта 1917 года) и Второй битве за Газу (17-19 апреля 1917 года). Тем временем пробританские евреи, жившие в Палестине, создали шпионскую сеть под кодовым названием NILI, чтобы информировать британцев о передвижениях османских войск. Один из методов, который они разработали для связи со своими британскими операторами, - это оконные ставни. У Сары Ааронсон, командира NILI, был дом с видом на Средиземное море. Она подавала сигналы британским кораблям, закрывая или открывая определенные ставни в соответствии с заранее установленным кодом. Многие люди, включая османских солдат, могли видеть ставни, но никто, кроме агентов НИЛИ и их британских операторов, не понимал, что это жизненно важная военная информация. Итак, когда ставни - это просто ставни, а когда - информация?

Османы в конце концов поймали шпионскую сеть NILI, отчасти благодаря странному казусу. Помимо ставней, NILI использовала почтовых голубей для передачи закодированных сообщений. 3 сентября 1917 года один из голубей отклонился от курса и приземлился в доме османского офицера. Офицер нашел закодированное сообщение, но не смог его расшифровать. Тем не менее, сам голубь был важнейшей информацией. Его существование указывало османам на то, что у них под носом действует шпионская сеть. Как сказал бы Маршалл Маклюэн, голубь был сообщением. Агенты NILI, узнав о поимке голубя, немедленно убили и закопали всех оставшихся птиц, потому что само обладание почтовыми голубями теперь было инкриминирующей информацией. Но массовое уничтожение голубей не спасло NILI. Через месяц шпионская сеть была раскрыта, несколько ее членов казнены, а Сара Ааронсон покончила с собой, чтобы не разглашать секреты NILI под пытками. Когда голубь - это просто голубь, а когда - информация?

Таким образом, очевидно, что информация не может быть определена как конкретный тип материальных объектов. Любой объект - звезда, затвор, голубь - может быть информацией в правильном контексте. Так какой именно контекст определяет такие объекты как "информацию"? Наивный взгляд на информацию утверждает, что объекты определяются как информация в контексте поиска истины. Нечто является информацией, если люди используют его для того, чтобы попытаться узнать истину. Этот взгляд связывает понятие информации с понятием истины и предполагает, что главная роль информации - представлять реальность. Существует реальность "снаружи", а информация - это то, что представляет эту реальность и что мы можем использовать, чтобы узнать о ней. Например, информация, которую NILI предоставил британцам, должна была представлять реальность передвижения османских войск. Если османы сосредоточили десять тысяч солдат в Газе - центральной точке своей обороны, - то лист бумаги с символами "десять тысяч" и "Газа" был важной информацией, которая могла помочь британцам выиграть битву. С другой стороны, если в Газе на самом деле находилось двадцать тысяч османских солдат, то бумажка не совсем точно отражала реальность и могла привести британцев к катастрофической военной ошибке.

Другими словами, наивный взгляд утверждает, что информация - это попытка представить реальность, и когда эта попытка удается, мы называем ее истиной. Несмотря на то, что в этой книге много вопросов к наивной точке зрения, она согласна с тем, что истина - это точное представление реальности. Но эта книга также утверждает, что большая часть информации не является попыткой представить реальность и что то, что определяет информацию, - это нечто совершенно иное. Большая часть информации в человеческом обществе, да и в других биологических и физических системах, ничего не представляет.

Я хочу немного задержаться на этом сложном и важном аргументе, поскольку он составляет теоретическую основу книги.

 

ЧТО ТАКОЕ ИСТИНА?

В этой книге под "истиной" понимается то, что точно отражает определенные аспекты реальности. В основе понятия истины лежит предпосылка, что существует одна универсальная реальность. Все, что когда-либо существовало или будет существовать во Вселенной - от Полярной звезды до голубя НИЛИ и веб-страниц по астрологии, - является частью этой единой реальности. Вот почему поиск истины - это универсальный проект. Хотя разные люди, нации или культуры могут иметь противоречивые убеждения и чувства, они не могут обладать противоречивыми истинами, потому что все они разделяют универсальную реальность. Тот, кто отвергает универсализм, отвергает истину.

Истина и реальность - это все же разные вещи, потому что каким бы правдивым ни был рассказ, он никогда не сможет отразить реальность во всех ее аспектах. Если агент NILI написал, что в Газе десять тысяч османских солдат, и там действительно было десять тысяч солдат, это точно указало на определенный аспект реальности, но пренебрегло многими другими аспектами. Сам акт подсчета объектов - будь то яблоки, апельсины или солдаты - неизбежно привлекает внимание к сходству между этими объектами, отбрасывая различия. Например, говоря только о том, что в Газе десять тысяч османских солдат, вы не уточняете, были ли среди них опытные ветераны, а другие - зеленые новобранцы. Если в армии было тысяча новобранцев и девять тысяч "старых рук", то военная реальность была совсем иной, чем если бы в ней было девять тысяч новичков и тысяча закаленных в боях ветеранов.

Между солдатами было много других различий. Одни были здоровыми, другие - больными. Одни османские солдаты были этническими турками, другие - арабами, курдами или евреями. Одни были храбрыми, другие трусливыми. Действительно, каждый солдат был уникальным человеком, с разными родителями и друзьями, с индивидуальными страхами и надеждами. Поэты Первой мировой войны, такие как Уилфред Оуэн, знаменито пытались