Читать книгу "Испекли мы каравай - Наталья Нестерова"

У Арины была мечта, совершенно несбыточная, Арина о ней никогда не говорила, но все и так знали. Арина помешана на хлебопечении и кондитерстве, предел ее мечтаний — иметь собственную пекарню. До продажи дома глупо было строить подобные проекты и вдруг стало — реально.

Месяц Арина и Филипп боялись притронуться к деньгам, а потом вошли во вкус. Первые их траты были подарками родителям. Обеим мамам купили по норковой шубе. Это было необычно, немного страшно и очень приятно — отвалить по шестьдесят тысяч за шубу. Конечно, не в деньгах счастье. Но видеть, как твоя мама раскраснелась, ошалела от радости — не только из-за дорогущей обновки, а и потому, что дети могут себе позволить подобные жесты — разве не счастье?

Хотели еще бабушке Филиппа купить норку, но бабушка решительно открестилась:

— Смерти моей хотите. Я вжисть не носила мехов, случись что с шубой — потрется или моль побьет, я на тот свет раньше времени от расстройства сыграю.

— Но что же вам подарить, бабушка? — спросила Арина.

— Ничего мне не нужно, милая. У вас все было бы хорошо — это для меня лучшее.

Филипп и Арина задумались. У них столько потребностей, а ведь бабушке действительно уже ничего не нужно.

— Так не бывает, — сказал Филипп. — Бабуля, должно быть у тебя желание. Колись или шубу купим!

Бабушка помялась, поотнекивалась, а потом все-таки сказала, что мечтала на могиле деда поставить гранитный памятник.

Памятник был установлен, родителям Филиппа куплен новый холодильник, в квартиру Арининых родителей — большой телевизор и стиральная машина, брату и сестре Филиппа подарили по компьютеру, двоюродным — хорошие сотовые телефоны.

Филипп и Арина чувствовали себя Дедом Морозом и Снегурочкой, которые направо и налево раздают подарки. Арина говорила, что у Деда Мороза и Снегурочки не работа, а сплошное удовольствие — делать людей радостными и счастливыми.

К ним потянулись знакомые, малознакомые и знакомые через третьих лиц люди занимать деньги. У каждого была своя печальная история и настоятельная потребность в деньгах. Арина никому не отказывала, просили-то по мелочи — что такое три или пять тысяч по сравнению с миллионами в банке? Но родители при полной поддержке Филиппа пресекли разбазаривание средств.

— Это ведь тебе от бабушки подарок, — напомнила мама. — Чтобы ты свое дело открыла, то есть ее дело продолжила. Хватит транжирить! По крупинке да по крупинке весь амбар вычистят. Оглянуться не успеешь — в банке кукиш останется.

У Филиппа появилось новое словечко — «бизнес-план». Муж говорил, что все нужно делать по уму: квартиру покупать, машину, дело открывать — в соответствии с бизнес-планом.

Но до всех деловых планов они съездили в Италию. Филипп признался, что с детства мечтает побывать в Венеции, увидеть город, в котором дома стоят на воде, — вышел из парадного, спустился по ступенькам, сел в лодку и поплыл по делам. Лодки с задранными носами и хвостами называются гондолами, а лодочники — гондольерами, у них своя красивая униформа.

Филипп учился в пятом классе, накануне Нового года мама спросила его:

— В каком костюме ты хочешь быть на празднике?

— Гондольера, — ответил Филипп.

— Кого-кого? — возмутился отец. — Гандонльера?

Отец работал крановщиком и никогда не интересовался Италией. Когда Филипп рассказал про венецианских лодочников, отец покачал головой и посоветовал:

— И все-таки лучше, сынок, нарядись зайчиком или волком. Не позорься.

Арина предложение Филиппа горячо поддержала, мечтательно закатила глаза:

— О, Италия! Чиабатта, фокачча, романьоньская пьядина, пистокку!

— Они далеко от Венеции? — спросил Филипп.

— Это сорта итальянского хлеба! — с упреком ответила Арина. — Чиабатту пекут в Москве, но из импортного замороженного теста. Хотя рецепт прост, нужно только правильные сорта муки и хорошие дрожжи. И кондитерка в Италии, наверное, потрясающая. Решено — едем!

Они купили тур по Италии и побывали не только в Венеции, но и в Риме и Флоренции. Впечатления от поездки остались самые прекрасные, но и сами Филипп и Арина запомнились персоналу гостиниц во всех трех городах. Дело в том, что каждый вечер, возвращаясь в гостиницу, Арина покупала полные пакеты хлеба и выпечки — на пробу. Остальные члены туристической группы думали, что молодая семья экономит на ужинах и трескает в номере булки. Но съедать такое количество было немыслимо.

— У вас углеводная диета? — спросила, не сдержав любопытства, одна женщина.

И кивнула на сумки, из которых торчали будто клюшки для гольфа батоны.

— Что не съедим, — ответил Филипп, — то понадкусываем.

Арина действительно только дегустировала продукты, потом записывала в свою тетрадочку название и свои впечатления. Наутро горничные обнаруживали в номере гору надкусанных хлебобулочных изделий и не решались их выбрасывать. Вечером Арина приносила новую партию для тестирования. К пятому дню пакеты с черствым хлебам и недоеденными пирожными занимали все горизонтальные поверхности в номере, включая пол и исключая только кровать.

Арина и Филипп никогда не останавливались в гостиницах и правил проживания не знали. Администрация отелей, хотя и привыкла к чудачествам постояльцев, такого еще не видела: не батареи бутылок от спиртного, а килограммы несъеденного хлеба! И поверх пакетов бумажка с несуразной надписью. Дело в том, что Арина и Филипп стеснялись сами вынести отходы дегустаций. Вносить — нормально, а выносить — неудобно, что персонал подумает? Персонал думал, что эти русские у них тараканов с мышами разведут. Арина выяснила, что мусор в Италии не выбрасывается скопом, а сортируется. Если выбросил пищевые отходы в бак для пластика и для бумаги — штраф. Экскурсовод сказала, что пищевые отходы называются «органика» или «мундиция умида» — «мусор влажный» в дословном переводе.

«Мундиция» запала Филиппу в голову, и он весь вечер у телевизора повторял это слово применительно к игре российских футболистов, проигравших очередной товарищеский матч. И так надоел Арине, что она выбрала «органику» для своих целей. Добросовестно писала на листочках бумаги «organics» и водружала на пакеты с надкусанными хлебобулочными изделиями. Но логика ее действий так и осталась непонятой персоналом отелей. Что имели в виду эти русские? От греха подальше, оставим пакеты нетронутыми.

Туристы из группы расспрашивали гидов о магазинах, о скидках, Арину же интересовало, где можно приобрести ферменты для хлебопечения. Но гиды слыхом не слыхивали о маточных дрожжах и отсылали в супермаркеты, где продавали обычные прессованные или сухие дрожжи.

Арина, если ее не остановить, могла часами рассказывать о дрожжах, об опаре, о закваске. Дрожжи — они живые, их выращивают как растения, они — настоящее чудо, превращающее смесь муки и воды в произведение хлебопечного искусства. Арина умела замесить слоеное, песочное, заварное тесто, но ее любимым было дрожжевое — дышащее, растущее, нежное, передающее свои свойства по наследству, потому что закваску делают с применением старого теста. Рабочий материал пекаря можно было бы сравнить с глиной скульптора, но сравнение будет не в пользу скульптора. Что глина? Не хватило, новой намесил. А тесто самое вкусное бывает, когда несколько раз поднялось. Его прокалывают или месят, чтобы высвободить пузырьки углекислого газа, и опять оставляют подняться. Тут появляется риск — дрожжам может не хватить сбраживаемого субстрата, и тесто перестанет дышать и расти.