Читать книгу "Предатель выбирает один раз - Саша Фишер"

и бочком выбрался из-за стойки. Для своей комплекции он двигался довольно шустро. Впрочем, похоже, он с самого рождения был толстяком, так что живот объемом с пивную бочку ему уже давно не мешал жить счастливо.

— Герр штамм Фогельзнаг, — он суетливо мелко кланялся, его маленькие глазки бегали из стороны в сторону, так что поймать его взгляд Шпатцу никак не удавалось. — Вы всем довольны? Моя супруга на обед приготовит свиные ножки в пиве и шпецле с сырной заливкой. Очень вкусно!

— Все прекрасно, благодарю вас, герр Блазе, — Шпатц широко улыбнулся. — Жду с нетерпением обеда, уверен, что мой друг тоже. Мы выйдем подышать воздухом.

— Ваши десерты неприлично восхитительны, герр Блазе, — Крамм поднялся с видимым трудом. — Передайте мое восхищение вашей супруге.

— Обязательно передам, герр Крамм, — хозяин шел вслед за Шпатцем и Краммом до самой двери, не переставая часто кланяться. — Хорошего дня, герр штамм Фогельзанг!

Шпатц остановился рядом с раскидистым многовековым дубом, стоявшим в центре площади и сунул руку в карман за портсигаром. Шриенхофу повезло, во время войны он практически не пострадал, в отличие от Швабаха, бывшей столицы государства Шверге. Его практически сровняли с землей, и кайзер повелел никак город не восстанавливать. Впрочем, жители провинции, кажется, даже не заметили смены власти. Архитектура и образ жизни их, кажется, не менялись уже несколько сотен лет. Массивные деревянные постройки с нависающими шатровыми крышами и изящные «пряничные домики» с островерхими коническими башенками. Шриенхоф был невысоким и очень уютным. От внешнего мира его защищала стена могучего хвойного леса, на фоне которой даже самые большие строения казались крохотными игрушками из строительного детского конструктора.

— Когда я был маленьким, — Крамм облокотился на ствол древнего дерева. — У нас часто гостила двоюродная бабушка. Она рассказывала множество сказок, действие которых происходило как раз в Заубервальде. Если верить ее словам, то лес сей населен множеством чудовищ, странных существ и всяческой нечистью.

— Страшные сказки? — Шпатц коснулся сероватой коры. Этот дуб прямо-таки гипнотизировал. Нигде в Сеймсвилле не было деревьев такого размера. На глаз ствол в основании был не менее четырех обхватов, а крона накрывала практически всю площадь густым шатром.

— О, да, очень страшные! — Крамм засмеялся. — Они всегда кончались или тем, что главного героя порезали на куски и сварили в котле, или он сам превращался в ужасную тварь и начинал есть людей, или из леса выходила орда оборотней и превращала город в месиво из щепок и костей.

— Вроде бы, городок выглядит довольно тихим и милым, — Шпатц помахал фройляйн в длинной узорчатой юбке, внимательно наблюдавшей за ними с балкона ближайшего дома. Та гордо вскинула подбородок и скрылась за балконной дверью. Штора колыхнулась, и из-за нее возникло круглое строгое лицо фрау постарше. Мать или старшая сестра.

— Я никогда раньше здесь не был, — Крамм проследил за взглядом Шпатца и хмыкнул. — Говорят, что швергийцы сопротивлялись как проклятые. Войскам кайзера приходилось едва ли не каждый дом штурмом брать, даже толстенькие детишки бросались в атаку. Но после разрушения столицы все изменилось. Договор подписали буквально на следующий день, и никаких партизанских войн или саботажа на местах. Пожалуй, теперь это самые спокойные места во всем Шварцланде. Во всяком случае, по слухам.

— И никаких шепотков, сплетен и тайных донесений? — Шпатц потушил сигарету и огляделся в поисках мусорки. Ничего подобного на площади не было, но при этом было очень чисто. Ни фантиков, ни разбитых бутылок, ни окурков.

— Неа, — Крамм покачал головой и снова повернулся к возвышающемуся над городом лесному массиву. — Впрочем, к стыду своему, подробностями я никогда не интересовался. После бабушкиных сказок я довольно долго еще вздрагивал при упоминании Шверге вообще и Заубервальда в частности.

— К счастью, наша задача здесь далека от сказочной, — Шпатц направился в сторону самой широкой из трех улиц, вливающихся в Эйхенплац. — Зато близка к бюрократии.

— Ну да, — Крамм хохотнул и кивнул в сторону двух громил, в одинаковых серых пиджаках и шляпах, двинувшихся вслед за ними. Гражданская одежда сидела на них настолько нелепо, что было понятно, что им привычнее носить мундир или полевую форму. — Эти двое выглядят как отличное подспорье в решении бюрократических проблем.

— Герр Крамм, мы с вами еще в люфтшиффе обсудили и пришли к выводу, что наша с вами миссия — это создать побольше шума своей ревизорской проверкой, а настоящую работу будет выполнять кто-то другой, — Шпатц остановился рядом с каменным домом с двумя островерхими башенками. Ратуша Шриенхофа по размерам ничем не отличалась от жилых домов. И никакой вывески на ней тоже не было. Зачем, ведь все и так знают! Единственной особой приметой административного здания была статуя рогатого человечка с копытами вместо ног. У него были кучерявые волосы и пухлощекое детское личико.

— И кто это такой, согласно местной мифологии? — спросил Шпатц, разглядывая скульптуру.

— Я не особый знаток, — Крамм развел руками. — В сказках фрау Инильды не было милой нечисти. Сплошь великаны, чудища с волчьими зубами и карлики, отгрызающие ноги прямо из-под земли. А это...

— Это Тойфель Ганс, молодые люди, — Шпатц и Крамм обернулись. Рядом с ними остановился подтянутый пожилой мужчина с очень светлыми прозрачными глазами уроженца Таари. Он опирался на трость, а рядом с ним нетерпеливо приплясывала маленькая остроносая собачка.

— Тойфель? — Крамм удивленно приподнял бровь. — Но я думал, что тойфель — это такое чудовище, ворующее по ночам неспящих детей...

— Видимо, вы приезжие, — мужчина улыбнулся. Его моложавое лицо покрылось сеткой тонких морщин. — Существует местная легенда о бездетной женщине, которая никак не могла родить ребеночка. Она настолько об этом мечтала, что у нее из груди лилось молоко, которым она кормила всех детишек своих подруг. Однажды она пошла в Заубервальд по грибы и нашла на пеньке крохотного мальчика. Она схватила его и принесла домой. Все соседи сначала на нее ополчились — виданное ли дело, кормить грудью чудовище, у которого копыта вместо ног, а на голове растут рога? Но она была тверда и защищала своего найденыша, как львица. И все отступились. Тем более, что рос он обычным мальчишкой. Ну подумаешь, рога и копыта...

Рассказчик погладил статую по кучерявой голове и с хитрым прищуром посмотрел на Шпатца и Крамма. Те молчали,