этом, как пишет Голосов, если оппозиция наберёт влияние, то рано или поздно ей всё-таки придётся договариваться с власть имущими, хочет она того или нет. А учитывая, что такие процессы редко происходят открыто, к этому надо быть готовым и политикам, и активистам тоже. Во-вторых, согласно Голосову, стоит поддерживать присутствие организационной структуры демократической оппозиции внутри России на случай, когда будет происходить транзит власти. Однако будем честны, эта задача почти невыполнима в нынешних условиях, впрочем, мы, например, умеем быстро такие структуры поднимать, когда это необходимо. В-третьих, нужно продолжать пытаться делать контакты с лоялистами, с людьми из российской системы, которые готовы разговаривать, о чём мы уже говорили в этом ролике. А ещё стоит вести против Путина информационную кампанию. Сама информация о том, что Путин может быть непопулярен, уже снижает рейтинг его одобрения. А вот советы, которые может применить каждый из тех, кто уехал. Первое, стоит чаще общаться в офлайне, особенности коммуникации в интернете могут провоцировать конфликты, как, например, было показано на примере узбекских оппозиционеров в изгнании. Второе, нужно осознавать и помнить, что миграция влияет на вашу риторику. Михаил Турченко, исследователь в университете Индианы, писал, что исследования онлайн-активности венесуэльских оппозиционеров, покинувших страну после прихода к власти Николаса Мадуро, показала: эмиграция сильно отдалила их от локальной повестки. В исследовании изучили более пяти миллионов твитов венесуэльских диссидентов – и тех, кто уехал, и тех, кто остался, и выяснилось, что находящиеся за границей уделяют большое внимание лоббистским инструментам в принимающих странах, призывая иностранные государства к прямому воздействию на Венесуэлу, и меньше внимания уделяют организации кампании внутри самой Венесуэлы, реже обращаются к локальным проблемам, вызывающим у венесуэльского населения отклик. И, кроме того, мигранты становятся более радикальными в отношении к режиму, чем были раньше. Причина тут в том, что в изгнании оппозиция интернационализирует свои контакты и одновременно ослабляет связи с оставшимися в стране активистами. Но в то же время нам не стоит сосредотачиваться на проблемах россиян внутри России, важно создавать влиятельную диаспору и заниматься лоббированием её интересов. Диаспоры могут и часто играли важную роль в политических процессах. Например, армянская диаспора добилась признания геноцида армян, чилийская повлияла на политику США в отношении Пиночета, что привело к концу его режима. Среди южнокорейской диаспоры был Ким де Джун, который вернулся на родину и затем стал демократическим президентом. Во многом благодаря тайваньской диаспоре был демократизирован Тайвань. Диаспора может успешно лоббировать политические решения, например, влиять на санкции и таргетированность, стимулировать разработку открытых жёстких правил, которые могут вести к снятию персональных санкций с элит, если те публично дистанцируются от Кремля. Это то, что мы можем делать прямо сейчас, говорит Мария Снеговая. А ещё стоит создавать предпосылки для эффективного коллективного действия в критический момент, чтобы, когда появилось окно возможностей, мы не спорили о том, кто из нас тут предатель, а занимались делом. Турченко приводит в пример два кейса, один тунисской оппозиции, которая смогла договориться о тексте конституции после свержения диктатора, другой – египетской оппозиции, в которой одна группа игнорировала интересы другой, оценивая собственную значимость по тому, насколько они пострадали от режима. Те, кто мало пострадал – тех не учитываем, такая у них была логика. В итоге принятая конституция не получила общей поддержки, и через несколько месяцев начались протесты, которые привели к военному перевороту, а затем к новому диктатору. Оппозиции стоит объединиться. Голосов пишет, что объединение может стать критически важным позже, когда откроются окна возможностей. Тем не менее, он предполагает, что политические дискуссии в интернете могут стимулировать политическую жизнь оппозиции, так как грань между личными нападками и содержательными дебатами в российской оппозиции и политике очень зыбкая. К тому же, то, что оппозиция имеет репутацию банки с пауками, может всем нам в будущем навредить. Турченко здесь приводит в пример филиппинцев в изгнании. У них было две основных организации, обе против филиппинского диктатора и введения им военного положения, но одни считали, что бороться с диктатурой нужно посредством протестов и других акций прямого действия, другие предпочитали более умеренные инструменты вроде лоббирования интересов филиппинской оппозиции внутри США. В итоге это привело к конфликту, который подорвал финансовую поддержку обеих организаций и нанёс урон их репутации. Репутация – ценный ресурс оппозиции, других у нас немного. На нашей стороне сейчас моральное превосходство, вот и нужно как-то соответствовать этому, не опускаться до низкосортных выяснений отношений, не вредить репутации друг друга. Я пересказал вам книгу Григория Голосова и привёл соображения ряда других политологов. Я сам с соображениями в книге в целом согласен и стараюсь им следовать, насколько могу. Надеюсь, что другие оппозиционеры будут делать так же, и мы от споров о том, кто предатель, перейдём к конструктивным действиям. Понятно, что всё чудесным образом в нужную нам сторону не поменяется. Даже если режим рухнет, нам стоит приложить все усилия, чтобы Россия пошла именно по пути демократизации.
Что делать российской оппозиции - ЭХО
June 02, 2024 02:12
Ещё немного развлечений с минюстовским реестром иноагентов - ЭХО
Ещё немного развлечений с минюстовским реестром иноагентов: кажется, эти чудо-труженики все прошедшие семь недель были заняты вставлением в соответствующие клеточки таблицы ссылок на онлайн-ресурсы каждого из зарегистрированных. В результате изумленные иноагенты обнаруживают приписанными себе разные каналы и странички, которых у них сроду не было. Не исключение и я: кроме неработающего профиля на Литрес (ссылка не открывается) и героически откопанных Одноклассников (открываются), Минюст считает мне принадлежащим нечто в сети Х (тоже не открывается), где я никогда не был зарегистрирована. Странно, что в инстаграм не пошли – там меня тоже нету, но нечто с похожим именем нагуглить можно (или создать, что ещё быстрее). Процессуальные возможности открываются, само собой, широчайшие: изготавливаешь профиль с портретом объекта, оправдываешь там терроризм, дискредитируешь ВС РФ, распространяешь заведомо ложную информацию, заводишь дело, сам расследуешь, сам в суд несешь – профит. Выходит нечто вроде тех ложных сущностей в телеграме, от имени которых у добрых людей просят денег, прикидываясь их знакомыми или начальниками, но на государственном, так сказать, уровне. Как и во всех остальных госхитростях этого рода, поражает сочетание какой-то детской изворотливости с тем сосредоточенным слабоумием, который только и может заставить человекообразное существо ставить перед собой подобного рода
