Читать книгу "Мама, папа, я и Перестройка - Марципана Конфитюр"

более продвинутыми детками. Я не сдался и поплёлся следом.

Оказалось, что на веранде – так, если кто не знает, называлась крытая деревянная площадка со скамьями, где с малышнёй можно было проводить какое-нибудь мероприятие на свежем воздухе, – сидел какой-то парень, которому Илиада Михайловна велела там оставаться в наказание за бросание песка в лицо товарищам. Когда я приблизился к месту заключения, оказалось, что Ира и её подружка затеяли игру в зоновскую столовую и уже угощают сидельца (они называли его «тюремником») песочными куличиками. Мне было сказано, что в тюрьму, то есть, на веранду, я заходить не могу, если не сижу и не работаю там, и так как повар – это женская работа, мой единственный шанс подключиться к игре – это охранять заключённого, пока тот «ест» из пластиковой формочки. Я не захотел быть вертухаем и ушёл.

Следующим моим развлечением стало наблюдение за завозом товара в овощной магазин, находящийся около садика. Вместе с троими другими любителями зрелищ мы стояли, прижавшись лицами к детсадовскому забору и смотрели, как из огромной машины происходит выгрузка картошки. В ходе этого процесса начал накрапывать дождь. Воздух вокруг запах мокрой землёй, подгнившими овощами и тленом. Впрочем, моих товарищей это совершенно не огорчило: они начали по очереди цитировать фразу из «Винни-Пуха»: «Кажется, дождь собирается», причём делали это с каждым разом всё громче и громе, всё возбуждённее и возбуждённее.

Дождь усиливался тоже.

В конце концов, нас всех погнали прочь с площадки, не дождавшись положенного по расписанию момента окончания прогулки.

2.8

Обед был ещё не готов, так что в ожидании его нам было велено посидеть на выставленных в два ряда стульях и поиграть в молчанку. Правила этой увлекательно игры были несложны: все молчат, а ведущий смотрит, кто молчит лучше других, молча указывает на него пальцем, а потом меняется с ним местами.

– Обожаю эту игру! – Промолвила Ирка,услышав задание.

Честно говоря, мне она тоже понравилась: целых десять минут можно было сидеть в тишине, прерывавшейся разве что пару раз чьими-то шепотками и суровыми окриками Илиады.

На обед был рассольник, хвост жареной рыбы с пюре и компот.

– Суп едим ложкой, а рыбу руками. Припиваем компотом, – проинструктировала всех нас воспитательница.

К концу обеда тех, кто с ним не справился, соседи не столам немного покормили насильно, а потом воспиталка с позором оправила доедать на мойку – маленькую комнатку при группе, куда мы были приучены относить грязную посуду и где имелась большая кастрюля с объедками. Запах в этой комнате стоял примерно такой же, какой бывает из посудомоечной машины, куда несколько дней назад насовали тарелок и так и не вымыли.

Те же, кто как я, ел эффективно, отправились в спальню.

Ненавижу тихий час!

Вернее, всегда его ненавидел и знаю ни одного человека, придерживавшегося в детском саду иного мнения.

Но делать было нечего. Пришлось раздеться, лечь и замереть. Последнее было необходимо для того, чтобы не привлекать внимания и грубых замечаний Идиады. В начале тихого часа она обычно сидела рядом со своей любимицей девочкой Олей (которую вообще-то всегда называли Ольгой, полным именем, как бы отдавая должное тому, что она выше остальных детей), орлиным взором озирала нас, лежащих, и время от времени делала замечания:

– Маша, не шевели рукой! Петя, не шевели ногой! Вася, глаза не закрыты, ты думал я, что, не увижу?!

Между собой воспитательница и нянечка называли этот процесс: «Пойду усыплять этих».

Я зажмурился, застыл и стал обдумывать случившееся. Раз уж так вышло, что разум мой помещён в тело ребёнка, а тело ребёнка – в детсадовскую кровать, надо было как-то с пользой провести это время вынужденной пассивности. В общем, я дождался, когда все уснули, а воспиталка ушла, и стал строить план действий, задумчиво выдёргивая из сурово жёсткой подушки колючие перья одно за другим...

Если бог действительно существует и он услышал мою молитву, то, наверное, он принял во внимание и клятву не возвращаться обратно, пока я не обеспечу деду автомобиль. Скорее всего, на это должны были уйти годы... Мне придётся еще много месяцев таскаться в этот проклятый садик, десять лет оттрубить в школе, пять лет в институте, потом устроиться на работу, позволяющую каким-то образом накопить на машину деду в ускоренном темпе... И это в начале двухтысячных... Может, заделаться в какие-нибудь профессиональные патриоты? Вступить в «Идущих вместе» или «Наших»? Нет, морока... Лучше просто уйти после девятого класса, поступить в техникум и потом сразу же на работу – так и быстрее и денег уж точно не меньше, чем я зарабатывал после своей «академии менеджмента», служа то продавцом в «Связном», то звонильщиком и предлагальщиком кредитов в колл-центре банка, то рекламщиком рекламных же услуг, то выдавальщиком заказов в пункте выдачи заказов... Хотя не факт, что толковый сварщик или автомеханик из меня выйдет. Кроме того, в любом случае на то, чтобы встать на ноги и начать зарабатывать, уйдёт не менее пятнадцать лет, а дед к этому времени станет уже слишком старым, чтобы учиться водить машину...

Значит, надо добыть её здесь и сейчас: уже в детском саду, в СССР. Но каким образом? Мама что-то рассказывала о том, что для приобретения автомобиля надо было занимать очередь за несколько лет и ждать какого-то там приглашения... Но это если новую. А с рук? Что, если дать объявление, что дедушка купит машину б.у.? Пускай это даже будет «Запорожец»! Если ему позвонит какой-нибудь человек, увидевший это объявление и желающий эту самую машину продать, дедушке наверное будет психологически не так-то просто отказаться. Ну, а если откажется – ему потом позвонит и ещё один продавец! В том же