Читать книгу "Время для жизни - taramans"

тела.

«Так… нужно думать. А то как-то нехорошо получается – наткнется тут на нас кто-нибудь – и доказывай потом, что к этому жмуру я не имею никакого отношения. Ух ты… он же что-то про волыну говорил! У него где-то, выходит, ствол спрятан... И чемоданчик еще этот… касса коопторга, блин!».

«И вообще – я где? Что за сумасшедший дом на каникулах?! Осмотримся по сторонам. Речка никуда не делась. Что там дальше»?

А дальше речка вроде бы впадает в какую-то большую реку – через кусты видно, метров 30-40 до большой воды.

Сергей прополз до верха невысокого обрыва. Не видно толком – вроде бы кусты, деревья, но вон там прогал виднеется… Так. Надо подождать, пока чуть рассветет. И определяться – где-что-как, и желательно – почему.

В животе явственно забурчало. Вот еще напасть – жрать захотелось… Выбрав позу, как показалось, поудобнее и вроде бы потеплее, задумался. Ладно. Что мы имеем – вроде бы все та же Сибирь – природа явно знакома - и кусты, и ивы, и прочее незнакомыми не выглядят. Разберемся…

Сергей вроде бы задремал, пригревшись.

Когда открыл глаза, стало явно светлее.

«Нужно осмотреться и куда-то двигать – подальше от жмура, ствола и бабла… Вот, блин, влетел незнамо куда, а на уме какие-то пошутилки складываются. "Карты, деньги, два ствола!" Сплошной Гай Ричи!».

Снова поднялся на обрыв.

«Ну, точно – Сибирь-матушка! Сколько он таких ложков и околков прошагал на охоте! Уже легче. Хотя чем легче? Все же где я и почему я здесь?»

Дорог, тропинок, и другого явного и неявного присутствия людей с первого взгляда видно не было. Подойдем к реке. Здесь вроде бы было светлее.

«Странно… Река большая, явно больше Иртыша».

Упс! Сверху по реке чапал какой-то буксир – толком еще рассвело, но что это буксир, видно было явственно.

«А что за корыто может за собой тянуть то ли баржи, то ли еще что-то подобное?».

Чего-то в этих плавающих лоханках не так. Сергей, хоть и давно, но, все же, был речником и насмотрелся на разные виды речных судов.

«Это что же такое – он "колесник", что ли?! Откуда он взялся и на кой хрен его кто-то со свалки вытащил и на ход поставил?!».

До буксира от берега было метров 150, но колесо различалось уже вполне, да и хлюпы от плиц слышались явственно.

«Все страньше и страньше…».

Орать Сергей и не думал – помнил, что за спиной его лежит мертвый Фрол. Да и все равно никто останавливать караван не будет.

Елизаров ошарашено провожал взглядом вереницу каких-то посудин.

В голове вроде как прозвенел какой-то звоночек.

«Как говорил Винни-Пух: «Это ЖУ – неспроста!».

«Ладно, плясать будем от печки. То есть от трупа. Следователь я вроде бы был неплохой…».

Вернувшись, Сергей внимательно осмотрел все вокруг. Но осматривать толком было нечего (не считая трупа и чемодана). Кроме невнятных следов на слегка прикрытой свежей травкой земле, более ничего не было.

«Это, судя по всему, я вчера елозил».

Елизаров потянул труп, немного разворачивая его на спину.

«Угу… Внешность Фрола со вчерашнего к лучшему не изменилась».

На лице умершего застыла гримаса.

«Мда… а корежило, видать, мужика от боли сильно. Но терпел… Силен волчара был!»

Сергей откинул полу пиджака.

«Ну, вот и волына».

За тонкий кожаный брючной ремешок был заткнут револьвер.

«Наган… Мне такой всего пару раз в руках довелось держать… Потерт изрядно, на барабане воронение фактически стерто. Да и ствол весь пошоркан».

Немного покрутив револьвер в руке, Сергей понял, как открыть дверцу. Прокрутил барабан.

«Не врал Фрол… Патронов ек! Ну и хрен с ними. Он мне все равно без надобности, не хватало еще вляпаться с «горячим» стволом на руках. Бывшие коллеги вряд ли будут снисходительны, не посмотрят, что я пенсионер МВД. А так «машинка» неплоха. В другой раз, при более благоприятных обстоятельствах, я бы не отказался от такой. Только желательно – поновее».

Сергей покрутил головой, выискивая место получше, а потом размахнулся и запулил «наган» в речку - туда, где угадывалось основное русло.

«Вода спадет, но там все равно, даже летом, ручей останется. Так что вряд ли кто найдет. Если только случайно – но тут уж – хрен его знает».

«Так. Это я чего сейчас подумал? И к чему?»

Подсознание, видать, было более сообразительно. Покрутив головой, Сергей хмыкнул:

«Ну, точно – по всем приметам – трава там, листья, полноводная мелкая речонка – весна сейчас. Я бы сказал – вторая половина мая… Стоп! Какая, в жопу, вторая половина мая?! Октябрь же заканчивается!».

Сергей с маху сел на землю. От резкого сотрясения голова вспыхнула болью.

«У-у-у-у, мля… Вот дебил-то!»

Отдышавшись, дождавшись, когда голова чуть успокоиться, Сергей попытался сосредоточиться:

«Получается – я не только «где-то», но и «когда-то»? Вот блин!»

Взгляд остановился на ботинках.

«Стоп. Что это за гавнодавы?»

На его ногах были изрядно потрепанные, непонятного (по причине старости) цвета, какого-то древнего фасона ботинки. Носки опять же какие-то в рубчик, без резинки, съехавшие поверх ботинок. Дальше были серые в полоску штаны, вытянутые на коленках, и довольно короткие.

Елизаров судорожно стал рассматривать себя: куцый пиджачишко, как с бомжа; рубаха, мягко говоря, несвежая и опять же странного фасона.

«Так! А это что за хрень? Это чья рука?»

Рука, судя по всему, была его. Но это была НЕ ЕГО рука! Худое, но жилистое запястье, довольно длинные (и грязные, надо сказать!) пальцы. Какие-то обкусанные ногти с кромкой грязи под ними.

«Следователь, значит, был неплохой?! Осмотр тут затеял, место происшествия, бля! А то, что тело не мое?? Этого не заметил, идиот?!! Да что же со мной такое???».

Сергей вскочил и, подвывая, принялся бегать вдоль берега. Окончилось это тем, что, споткнувшись, он рухнул и ударился головой.

Опять темнота…

Очнувшись, он сидел, тупо уставившись в воду, довольно долго.

Вновь заурчало в животе.

«А вот хрен тебе, а не жратвы! Нету жратвы, вон воды полакай!»

А воды и впрямь пришлось напиться – и в себя прийти помогло, и все какая-то замена-обманка пищи.

«Как говорил Жирик про Лебедя – удары головой о землю ума не прибавляют. А тут наоборот помогло, не ума, так хоть спокойствия добавилось… Начитался книжек про попаданцев – вот тебе приключения! Лопай полной ложкой - вместо еды!».

Мысли про жену, дочь, внука, мать, сестру были болезненные, но какие-то вялые.

«Видать помер я там…».

Елизаров вновь напился воды.