Читать книгу "Я разобью твоё сердце - Дана Алексеева"

раз при других обстоятельствах.

— Зачем?

Тит смеётся на мою дотошность и мотает головой.

— Другая бы давно согласилась. А ты вопросы задаёшь.

— Я не другая.

— Этим и привлекаешь, — признает парень. — Ты мне нравишься, Лиз. Других причин нет. Ну так что?

— Эм-м-м, — задумчиво сминаю губы.

— Не бойся, домогаться не буду. Пообщаемся, хорошо проведем время.

— Ну хорошо, — киваю. — Правда не факт, что у меня будет время. Я вечно занятая.

— Как и я, — довольно блестят голубые глаза. — Но ради тебя выкрою вечерок. Запиши свой номер, я позвоню.

Он снимает с панели свой телефон и протягивает мне. С непривычки держать такую дорогую вещь, я мажу пальцами мимо нужной иконки на экране и случайно залезаю в мессенджер, где пестрят сообщения девчонок. И скоро я буду одной из них. Нет, Лиза, тебе этого не надо. Снимай розовые очки и проходи мимо.

Тихо вздохнув, я набираю цифры номера и сохраняю новый контакт в его телефонной книжке.

— Сделай дозвон, — советует Миша. — Чтоб мой номер у тебя был.

— Угу… — угрюмо мычу. — Правда у меня телефон сел.

Делаю вид, что звоню.

— Готово, — возвращаю айфон.

— Кайф, — радостно улыбается Миша и увереннее сжимает руль.

— Да… — увожу взгляд в сторону.

Не дозвонишься ты до меня, Миша. Последние цифры номера нарочно завела неверные. Кто знает, может благодаря моей невинной афере он свяжется с куда более сговорчивой и беспринципной девушкой? Еще спасибо потом скажет.

Глава 9

Лиза

Выхожу на станции метро «Маяковская» и еще раз открываю мессенджер, где указан адрес ученика. В свободное от университета время я подрабатываю репетитором английского. Знания, полученные в школе, и факультет иностранных языков, в котором числюсь, быстро определили сферу, в которой могу получать дополнительный доход. Обычно занимаюсь с отстающими школьниками, помогаю нагнать программу и заполнить пропуск в знаниях.

На этот раз меня ждёт девочка Соня, 9 лет. Много болела, уроки пропускала, теперь испытывает трудности в чтении, да и лексику подтянуть надо. Мы договорились с её мамой провести занятие в 4 вечера, так что сразу после пар я мчу к ним.

Слегка опаздываю, надо поторопиться. Через пятнадцать минут я подхожу к зеленой новостройке и сверяю номер дома. Есть, наконец-то.

Запыхавшись от быстрой ходьбы, нажимаю кнопку домофона и быстро лепечу:

— Здравствуйте, это Лиза Тихомирова, репетитор.

В ответ пропускное устройство издаёт пикающий звук, и я захожу в подъезд.

Поднимаюсь на лифте на нужный этаж и звоню в квартиру, где меня уже ждут.

— Открыто, — слышу мужской голос.

Дергаю ручку вниз, и дверь действительно открывается.

— Здравствуйте, — захожу в квартиру. Меня никто не встречает, но с зала доносится какая-то возня. — Извините, немного задержалась, на дорогах пробки.

Оперативно снимаю верхнюю одежду и обувь. Мельком смотрю в зеркало и поправляю сбившееся под шапкой волосы. Щеки красные, горят с мороза, пальцы на руках и ногах покалывают. Грею и растираю ладони, заболеть мне только не хватало.

Повесив на плечо сумку, прохожу вглубь квартиры. Я ошиблась, в гостиной никого нет. Кстати, квартира достаточно просторная, чистая, сделан свежий ремонт, стильный дизайн интерьера, красивая мебель, современная кухня блестит черным глянцем. Прохожу мимо барной стойки и заглядываю в комнату, дверь которой приоткрыта. Аккуратно толкаю её в надежде увидеть хозяина квартиры или свою ученицу.

— Прошу прощения… — прочищаю горло, увидев работающего за ноутбуком мужчину. Он сидит на офисном стуле, и сейчас я вижу только его холку русых волос. — А Соня дома? Мы договаривались с её мамой, что занятие проведём в 4 часа.

Мужчина отталкивается от стола и разворачивается на кресле.

— Твою девизию… — только и выдыхаю я, увидев кто на самом деле прятался за спинкой кресла.

В очках, подобно ботанику, и в белой рубашке, рукава которой небрежно подвернуты до локтя, а две верхние пуговицы расстегнуты, сидит в вальяжной позе, закинув ногу на ногу, никто иной как Герман Заславский. Тот самый мажор, который лишил девственности мои губы. Его волосы привыкшие к милому беспорядку, зализаны каким-то гелем в одну сторону и оттого блестят.

— Добрый вечер, Елизавета… Как вас по отчеству, — он щелкает ручкой, густые брови подпрыгивают в такт, а губы, вкус которых я до сих пор помню, дергаются в сдержанной улыбке.

Боже, он по мимо того, что подонок, еще и настоящий актёр, как отыгрывает профессионально…

— Пошёл ты на хрен, — не церемонюсь в выражениях.

На эмоциях всплёскиваю руками, и они припечатывают к бедрам. Придушила бы.

Из-за его тупых махинаций я ехала чертову тучу километров сюда, чтобы еще раз увидеть мажорскую наглую физиономию. У-у-у… Сама дура виновата, повелась на разводилово.

Поджав губы разворачиваюсь и быстро шурую в прихожую.

— Лиза, стой, — срывается с места Заславский.

Догоняет меня и своим телом загораживает выход. Опять двадцать пять.

Я натыкаюсь на его крепкое тело, вместе с обреченным вздохом мужской аромат парфюма заходит через подрагивающие от досады ноздри. Терпкие нотки щекочут обоняние, пробуждая воспоминания тесного контакта с этим парнем. Пульс сразу подскакивает.

Заславский выхватывает у меня из рук куртку.

— Отдай, — рычу.

— Занятие проведёшь, как договаривались, и свободна.

— Ты совсем ненормальный! — толкаю его в грудь. Как же он бесит. — Выпусти меня по хорошему! А то кричать буду.

— А чё кричать то? Тебя вроде никто не насилует и не грабит. Я хочу получить услугу, за которую заплатил и всего-то, — строит из себя саму невинность Герман.

— За какую услугу, — цежу я, готовая уже покусать его.

— Ну… — он стреляет глазами на вырез кофточки и потом смотрит в лицо. — Репетитора по английскому. Очень нужна твоя помощь.

— Наглый лжец, — вижу его насквозь. И даже его несуразный прикид и заученные речи не скрывают правды, которая является очевидной.

— Извини, Лиза. В первую нашу встречу я вёл себя очень некрасиво… — кается грешник в очках.

— В первую? А как насчёт сегодня, а точнее сейчас? Ты заманил меня в свою квартиру и теперь не выпускаешь.

— По-другому бы не вышло поговорить, ты бы не пришла ко мне по собственной воле, не так ли?

— Конечно нет!

— Ну вот. Я чувствую вину перед тобой, и хотел бы искупить.

— Исчезни из моей жизни — этого будет предостаточно.

— Какая ты бессердечная… — не искренне оскорбляется Герман. Где-то Станиславский отплевывается и орёт «Не верю!»

— Кто бы говорил. Хватит уже играться, я теряю время из-за тебя.

— Так это ты вредничаешь… Подтяни меня по английскому, пожалуйста.

— Ты серьезно?

— Абсолютно, — поправляет очки он с ученым видом.

Я закатываю глаза. Боже, даруй мне терпения, чтобы не пробить его пустую голову гранитом знаний. А