Читать книгу "Незападная история науки: Открытия, о которых мы не знали - Джеймс Поскетт"

иллюстрации Круза подражанием типичным европейским ботаническим иллюстрациям, где каждое растение изображалось отдельно, с четко прорисованными листьями и корнями – для облегчения идентификации. Но недавно специалисты по культуре ацтеков заново изучили эти рисунки и обнаружили, что они содержат глифы пиктографического науатля. По сути, Крус попытался соединить стиль европейских ботанических иллюстраций с традиционным изобразительным кодексом ацтеков. Он решил прибегнуть к глифам, чтобы указать место произрастания растения, тем самым дополняя систему наименований: например, в изображения корней некоторых растений были врисованы ацтекские глифы «камень» или «вода». Таким образом, Крус объединил европейские и ацтекские традиции, как медицинские, так и художественные, и создал описание естественной истории совершенно нового типа. Такой подход к науке был характерен для XVI в., когда наука начала превращаться в продукт соприкосновения разных культур и культурного обмена{49}.

К концу XVI в. растения Нового Света можно было встретить по всей Европе: подсолнухи украшали сады в Болонье, а юкка даже цвела в Лондоне. Вскоре эти растения попали в новые труды по естественной истории и медицине: авторы многих из них доказывали, что практический опыт важнее древних текстов. Лондонский фармацевт Джон Джерард в своем знаменитом «Травнике» (1597) подробно описал применение табака в медицинских целях, а севильский врач Николас Монардес в труде «Медицинское исследование продуктов, импортируемых из наших вест-индских владений» (1565) настоятельно советовал больным покупать и пить какао. (Монардес и сам завел успешное предприятие по выращиванию на продажу американских растений в своем частном ботаническом саду.) Даже Андреас Везалий, вероятно самый знаменитый анатом XVI в., проявил интерес к Новому Свету и изучал возможность применения камеди гваякума (аборигенного цветущего дерева из Мексики) для лечения сифилиса. Эта идея проистекала из распространенного в те времена (хотя и оспариваемого сегодня) убеждения, что сам сифилис возник в Америке, а потому лекарство от него следовало искать там же{50}.

Европейские натуралисты и фармацевты вскоре собрали обширные коллекции экзотических растений и животных. Их поддерживали состоятельные меценаты, такие как Медичи во Флоренции и король Испании, которые заполняли европейские музеи всевозможными диковинами из Нового Света. Этот новый подход к естественной истории отразился и в иллюстрировании, все более и более богатом и разнообразном. Если древние тексты по естественной истории редко содержали иллюстрации, то новые естественно-научные труды XVI и XVII вв. включали большое число рисунков и гравюр, которые часто раскрашивались вручную. Во многом это было вызвано новизной – как иначе было объяснить европейцам, на что похожи недавно обнаруженные исследователями ваниль или колибри? Кроме того, иногда эти рисунки позволяли внедрить ацтекскую традицию кодирования знаний с помощью пиктограмм.

Важно отметить, что пересмотр представлений о природе опирался не только на сведения о новых видах растений, птиц и животных из Нового Света, но и на новые знания – знания коренных индейских народов. Ацтекские представления о природе и человеческом теле незаметно просочились и в европейские тексты этого периода. Карл Клузиус, один из авторитетнейших ботаников XVI века, обращался к рукописи Эрнандеса при написании своей знаменитой «Истории редких растений» (1601). В Падуе Пьетро Андреа Маттиоли включил «Книжицу целебных трав индейцев» Круса в свои «Комментарии» к древнегреческим медицинским сочинениям. Представления ацтеков о естественной истории живы и сегодня. Слова «томат» и «шоколад» происходят из науатля, как и названия многих других растений и животных Нового Света – от «койота» до «чили». Язык, на котором мы говорим о мире природы, есть наследие соприкосновения Старого и Нового Света, о чем нередко забывают, сосредоточиваясь исключительно на достижениях европейских естествоиспытателей. И, как мы увидим далее, встреча Европы и Америки в XVI в. не только способствовала превращению медицины и естественной истории в современные науки, но и послужила толчком к формированию научных представлений о происхождении человечества{51}.

III. Открытие человечества

Антонио Пигафетта не мог поверить своим глазам. В июне 1520 г. на южной оконечности американского континента итальянский исследователь увидел настоящего «великана». Девятью месяцами ранее экспедиция во главе с Фернаном Магелланом, участником которой был Пигафетта, вышла от берегов Испании в первое кругосветное плавание. Их первой задачей было пересечь Атлантический океан и обогнуть побережье Южной Америки. Когда наступили холода (июнь в Южном полушарии – зимний месяц), Магеллан принял решение перезимовать в бухте Святого Юлиана на территории современной Аргентины. «Тут мы провели два месяца, не видя ни одного человека, – писал Пигафетта в своем дневнике. – Однажды мы вдруг увидали на берегу голого человека гигантского роста, он плясал, пел и посыпал голову пылью». Хотя в это трудно поверить, по оценке Пигафетты, рост человека превышал 240 см. «Он был такого роста, что самый высокий из нас доходил ему только до пояса», – записал итальянец в своем дневнике. Лицо этого великана было «все разрисовано красной краской, а около глаз – желтой». Поначалу европейцы попытались установить мирные отношения: они пригласили туземца на корабль, накормили и напоили его. Но мир довольно быстро сменился враждой: несколько дней спустя Магеллан приказал команде захватить двоих «гигантов» в качестве трофея для испанского короля. В завязавшейся схватке один испанский моряк был убит, а великаны бросились наутек «быстрее, чем лошади»{52}.

Открытие Америки познакомило европейцев с новым растительным и животным миром. Но для многих самым поразительным в Новом Свете оказалось его население. Дневник Пигафетты – лишь одно из множества свидетельств о невиданных ранее людях, попавших в XVI в. из Америки в Европу. Описания каннибализма и человеческих жертвоприношений будоражили воображение европейцев; туземцы Нового света фигурировали во многих поэмах и пьесах той эпохи, включая шекспировскую «Бурю». Магеллану не удалось захватить пленников, но другие путешественники привозили в Европу коренных американцев – как правило, силой. Сам Колумб в 1493 г. представил испанскому королевскому двору Изабеллы и Фердинанда шестерых островитян с Карибских островов. В 1528 г. Кортес взял в плен 70 побежденных ацтеков в Теночтитлане и доставил их в цепях в Испанию. Среди них было трое сыновей Монтесумы, которых показали двору Карла V в Мадриде – вместе с попугаями и ягуаром{53}.

Само существование коренных народов Америки поставило перед европейцами серьезные вопросы о природе человечества. Можно ли считать этих аборигенов людьми? Или они чудовища? И если они люди, то происходят ли они от Адама, как учит Библия? Или же они были созданы отдельно? Но если это люди и если они зародились в Европе, то как попали в Америку? Ответы на эти вопросы требовали совершенно нового взгляда на человечество. И вновь стала ясна ограниченность знаний, содержавшихся в древних текстах. Плиний ни словом не упоминал о существовании неизвестных народов, а Аристотель и вовсе доказывал, что если дальние земли и существуют, то безлюдны. Итак, это побудило европейских ученых приступить к изучению людей так же, как они уже начали изучать естественную историю, – собирая факты и проверяя гипотезы опытным путем. Этот новый подход привел к тому, что люди постепенно стали рассматриваться не отдельно от мира природы, а как его часть. Таким образом, XVI в. дал рождение новым наукам – наукам о человеке и человечестве: это стало откликом не столько на религиозные или интеллектуальные изменения в самой Европе, сколько на встречу с коренным населением Америки. Открытие Нового Света стало и открытием человечества{54}.

Описание «гигантов», данное Антонио Пигафеттой, было типичным для многих первых встреч с обитателями Нового Света. Европейцы удивительно легко верили в то, что Америка населена чудовищами. Высадившись на Кубе, Колумб писал, что там живут «люди с одним глазом и другие с собачьими мордами, которые едят людей». Америго Веспуччи утверждал, что обитатели Бразилии «частично покрыты перьями» и «живут по 150 лет». Строго говоря, такое восприятие проистекало из давней традиции. Плиний описывал мир за пределами Средиземноморья как изобилующий чудесами – великанами, пигмеями, троглодитами. Позже это нашло отражение в христианской идее: будто по мере удаления от Иерусалима люди становятся все больше похожими на чудовищ. Но, несмотря на эти древние фантастические описания, европейские исследователи довольно быстро признали истину: в Америке действительно живут люди – такие же, как и в Европе. В 1537 г. папа Павел III выпустил специальную буллу, в которой объявил: «…индейцы воистину