Читать книгу "Цивилизатор в СССР 1980 - Игорь Евгеньевич Кулаков"

было сказано не для неё. Для неё же прозвучало ещё. Отдельно.

— … я тоже вас по известному адресу послать могу.

— Цыц. Не хами. Зазнался, что ли? — вмешался отец.

— Как скажешь, пап. Елена Борисовна, думаю, ВСЁ поняла…

Мать и отец Вяткина недоуменно переглянулись.

«Ребёнок-взрослый», развернулся и пробормотав что-то про постельный режим, ушёл с кухни.

Да. Она ВСЁ поняла. Конфликт — это не то, что было нужно им ВСЕМ.

* * *

Секундами позже. Тёплая постель. Вяткин И. Ю.

Думаю, что две причины моего недовольства она считала. Их попытки отдалить меня от семьи мне совсем ни к чему. Как и то, насколько они тормоза. Не исключая её начальника.

А вот третью ей знать ни к чему. Отца нельзя оставлять одного. Башку ему, конечно, проветрить только жизненный опыт может, тут напрасных иллюзий у меня нет. Но даже если я передам ему слова из «иного будущего», приписываемые ему его друзьями, сказанные на поминках… дойдёт ли? Зато проблем добавит уже мне.

Только манипулировать. И лгать. Нелегка судьба попаданца, даже исполненного благих намерений.

Главное — чтобы хуже, чем в тот раз, по итогу не вышло:-(

И для страны. И для семьи…

Глава 4

Зачем все это? Эпизод I

1 мая 1979. Москва. Дача Андропова Ю. В. в ближнем Подмосковье. Козельцева Е. Б., Вяткин И. Ю.

Больничный Ивана был закрыт неделей позже и она успела нажать на необходимые кнопочки в бюрократии, чтобы отца отпустили с его работы для сопровождения «ребёнка».

Претензии же того множились на глазах. Разумеется, она могла судить о том, о чём «Свидетель» ранее беседовал с Председателем, лишь по чётко выверенным и скупым фразам в общении с ней самого Юрия Владимировича и обмолвкам «вундеркинда», всё меньше контролировавшего свою речь в разговорах, но… то, что она слышала сейчас, сопровождалось всё большим числом откровенных насмешек.

Насчёт всего — как невысокого мнения «Свидетеля» о властях СССР, так и о темпе работы с ним и его сведениями.

И вот сегодня — о методах оперативного прикрытия…

— … Какую дичь вы втираете моему отцу… и он верит. Как же… инфа от КГБ!Вам, о да! Верят конторе глубинного бурения… пока ещё. Испанский стыд, блин!

— Что значит «испанский стыд»? Что вы, Иван, подразумеваете?

— Выражение модное… из будущего. Откуда пошло — не знаю. Суть его — наблюдаю за вашими словами и действиями… да, вашими, а стыдно — мне. Не, Елена Борисовна, я всё понимаю и принимаю необходимость сохранения тайны, как и проведения… — «ребёнок» глумливо улыбается — … соответствующих оперативных мер прикрытия… да, я правильно сказал? Но эта… «жизнь во лжи» вызывает инстинктивный протест. Вы уж простите.

— Прощаю… — максимально нейтральным тоном отвечает она ему.

Не буянит, а только насмехается.

И ладно. Видала она всяких. Насмешки она переживёт, лишь бы делал то, что должно.

— Так что насчёт… — он держит паузу.

— Насчёт чего? — улыбается она Ивану. Но выражение его лица и оттенки тона не нравятся ей.

— Даже и не помним, да? Всё с вами ясно. Ничего нового, на самом деле.

— О чём это вы, Иван? — она лихорадочно соображает, что за очередной фокус у «Свидетеля».

— Повторять не буду, наповторялся. Но выводы уже сделал.

Детские губы становятся похожими на маленькое тире… секунду… а затем их левый уголок подёргивается. Тоже секунду. Затем Вяткин отворачивается.

Что за новые фокусы? Чем он недоволен?

— Иван, у вас — взрослый уровень сознания, пусть и в детском теле. Мы признали это. Всё остальное — не в моей компетенции.

«Ребёнок-взрослый» возвращает взгляд на неё. Ставит локти на столик перед диванчиком, сводит руки в замок, опирается на них.

— Как изящно вы выражаетесь, Елена Борисовна… «взрослый уровень сознания». И всё! Даже слов про перенос из будущего не произносите. Полгода, даже больше, как вы знаете обо мне… и всё, что — одного Митрохина в разработку взяли и прищучили… наверное.

— О каком Митрохине вы говорите?

— А. Ю. В. знает.

— Ну так рассказывайте дальше ему… всё, что знаете. Он оценит.

— Ну, рассказал по 1981-й и что? Вы не понимаете, на самом деле? У власти те люди, ну почти те… при которых СССР распался.

— Соберитесь, Иван, Юрий Владимирович будет примерно через полчаса… — ставит она его на место.

Ей порядком надоели его неприятные намёки, капризы и требования. Может, действительно ребёнок с фантастическим, невозможным вывертом, выплеском фантазии и «опережающим развитием», сумевший талантливо запудрить всем головы? Без какого-либо «переноса в прошлое сознания из будущего»? Не должен взрослый человек, понимающий, что на него обратил внимание Председатель КГБ, так себя вести?

— … Я то соберусь. На вас и ваше начальство только надежды, вижу, совсем мало. Всё ещё хуже, чем я думал.

— Но вы же вышли с нами на контакт. Значит, считаете — что не зря?

— Чтобы не видеть всего грядущего, по крайней мере в том же виде, второй раз. Чтобы грустно не усмехаться, внимая убогим призывам в газетах и с экрана. И знать, чего они стоят и что последует в действительности. И не просто пытаться ловить хоть-какие то шансы на личное обогащение… осознавая некоторые, малопонятные сейчас подавляющем у большинству, тенденции. Да, хоть бы развлекусь…

— Звучит довольно цинично.

— У меня больше ничего не остаётся. Альтернатива только одна, как я уже вам сказал — думать про личное обогащение да советы родственникам раздавать… которые не будут слушать от мелочи пузатой… — иронизирует в слух Иван — … сейчас же вообще, ваша контора курс моей жизни определяет.

— Что вы вкладываете в термин «личное обогащение»?

— Долгий разговор. Ту или иную вариацию этакого «мелкособственничества», как реально размахнувшееся кооперативное движение «тогда», в конце 80х, полагаю, сейчас власти СССР снова развернут, в попытке ликвидировать все эти товарные «дефициты». Может даже раньше, чем в моём прошлом. Главное, чтобы ошибок тех же не наделали. Что касается лично себя, я бы предпочёл область ИТ.

Это было любопытно. Может, она и зря снова засомневалась в «сознании из будущего». У «ребёнка-взрослого» был какой-то жизненный план? На вторую жизнь…

— Расскажете?

Он притворно вздыхает.

— Снова тоже самое. Вам — всё, мне ничего?

— Как то не по советски это звучит, Иван.

— Елена Борисовна, я получил советский паспорт в 16 лет, осенью 1989-го. Через два года СССР не стало. И всё! Что после — всё стало иное. Вы