Читать книгу "В поисках своего лица - Джордж Найт"

дела, никто за всю историю христианской Церкви, от первого века и до начала века девятнадцатого, не придавал субботству столь огромное значение, как пуритане.

Для американского пуританства «христианская суббота» была не только днем поклонения. В ней был скрытый намек на завет, который включал в себя не только верность Богу, но и весь образ жизни. «Заветное» мышление зиждется на том представлении, что если общество верно Богу, Он благословит его, а если оно не ходит Божьими путями, Он Свое благословение обязательно отнимет. Для пуритан, как отмечает Уинтон Солберг, соблюдение субботы было «вечным знамением» их верности ( Redeem the Time, 37, 282—297). Этот образ мысли, вкупе с пуританским пониманием, согласно которому функция организованного христианства состоит в преобразовании и, следовательно, в исправлении общества, приводил к непрекращающимся попыткам пуританских сообществ узаконить христианскую мораль. Одним из результатов такого соединения идей стала инициатива по принятию воскресного законодательства, с которой пуритане выступали еще в Англии и которую подхватили их наследники в Северной Америке.

Пуританские идеи по поводу святости воскресного дня и долга христиан придать христианской морали силу закона в конечном итоге вышли за пределы самого пуританства. К девятнадцатому веку пуританские представления о субботстве проникли в образ мышления религиозных людей, живших в Соединенных Штатах. Короче говоря, соблюдение субботы стало в той же мере социальным и политическим вопросом, что и церковным. Кроме того, именно эта повсеместная озабоченность навела первых субботствующих адвентистов на мысль о важности субботы, да еще и дала им основание для истолкования заключительного конфликта по поводу соблюдения Божьих заповедей, упомянутого в Откр. 12:17 и 14:12.

Вкупе с описанными выше религиозными и интеллектуальными тенденциями, в основание раннего адвентизма легла уверенность в способности «простого человека» заниматься богословскими изысканиями. Прежде богословие было по большому счету уделом ученых мужей, однако развитие демократии в начале девятнадцатого века предоставило мирянам возможность брать на себя руководящую инициативу. Это сыграло важную роль для адвентизма, поскольку ни Уильям Миллер, ни первые руководители субботствующих христиан не имели богословского образования. По выражению Миллера, Бог может наставлять Своих верных в истине, даже если

«они не разумеют древнееврейского или древнегреческого»

( Midnight Cry, Nov. 17, 1842, 4).

Девятнадцатый век в начале своем стал также свидетелем распространения классического научного метода, о котором писал еще Фрэнсис Бэкон. Все больше и больше людей принимались за изучение окружающего мира, выявляя научные факты, собирая сведения об естественном мире и делая на их основе научные выводы. В Америке девятнадцатого века ту же самую методологию применили и в отношении Библии. Собери все соответствующие библейские факты (или тексты) на заданную тему, и ты сможешь сделать правильное истолкование.

Взгляды на тысячелетнее царство

Отмеченные выше интеллектуальные тенденции существовали в американском обществе, которое, по словам Эрнеста Сандина, было

«опьянено тысячелетним царством»

( Roots of Fundamentalism, 42).

Эксцессы французской революции, сопровождаемые такими «знамениями времени», как лиссабонское землетрясение, пробудили среди исследователей Библии беспрецедентный интерес к событиям последнего времени, включая начало тысячелетнего царства.

Этому интересу к событиям последнего времени сопутствовало религиозное возрождение, которое длилось в Северной Америке с конца восемнадцатого века и до начала 1840–х годов. Получившее известность как «второе великое пробуждение», это движение сопровождалось волной реформ, направленных на совершенствование как общественной, так и частной жизни, дабы проложить путь началу тысячелетнего царства. Так что Чарльз Финней, величайший евангелист своего времени, имел все основания провозгласить в 1835 году, что

«если Церковь выполнит свой долг, то тысячелетнее царство может наступить в нашей стране буквально через три года»

( Lectures on Revivals, 282 ).

Именно в такой атмосфере ожидания, свойственной для 1830–х годов, начал свою проповедническую деятельность баптист–мирянин по имени Уильям Миллер. Однако у Миллера было одно серьезное отличие от прочих проповедников в понимании тысячелетнего царства. Он считал, что возвращение Иисуса Христа состоится в начале этого тысячелетнего периода, описанного в 20–й главе Откровения, тогда как почти все его современники были убеждены, что Второе пришествие произойдет по его окончании. Таким образом, Миллер был премилленаристом, а не постмилленаристом. Его вера в то, что Иисус придет в ближайшие несколько лет, делала его проповеди по–особому зажигательными.

Глава 3

Миллеритское богословское основание

Миллеритский адвентизм, как уже отмечалось во 2–й главе, был рожден в те времена, когда страна буквально сошла с ума в ожидании тысячелетнего царства. Вклад Уильяма Миллера (1782—1849) в богословие тех дней заключался в его учении, согласно которому Иисус должен вернуться в начале этой тысячелетней эпохи, а не по ее завершении. Подобное учение не было новым. Этот взгляд господствовал в первые три–четыре века христианской веры; затем в средневековый период он утратил главенствующее положение, но обрел новую жизнь с началом Реформации. Однако к концу восемнадцатого века постмилленаристская концепция утвердилась вновь, причем до такой степени, что практически вытеснила премилленаризм в Соединенных Штатах.

Премилленаристские выкладки Миллера в целом соответствовали учениям прочих премилленаристов, его предшественников — за одним существенным исключением: исследовав библейские пророчества, он пришел к выводу, что Иисус придет «приблизительно в 1843 году».

Установление дат — дело для Северной Америки вполне привычное. Некоторые из ведущих американских богословов не раз указывали даты начала тысячелетнего царства. Джонатан Эдварде (1703—1758) говорил о 1866–м годе, а Коттон Матер (1663—1728) указывал на 1697–й, затем на 1716–й и, наконец, на 1736–й годы. Однако прежним предсказателям не удалось завладеть думами людей, а вот Миллеру удалось. Эту популярность он сумел завоевать в том числе благодаря математической точности его пророческих выкладок, поскольку в 20–х и 30–х годах девятнадцатого века математическая грамотность перестала быть редкостью среди американцев. Однако учение Миллера обрело такое влияние еще и потому, что его сторонники стали активно распространять его взгляды в эпоху, когда тысячелетнее царство заняло центральное место в мыслях христиан в силу религиозного возрождения, которое началось еще в начале века.

Учения Миллера в конечном итоге сформировали богословское основание адвентизма седьмого дня. Чтобы понять его, нам нужно рассмотреть четыре темы: во–первых, как Миллер использовал Библию; во–вторых, его эсхатологию (доктрину о заключительных событиях); в–третьих, взгляд миллеризма на вести первого и второго ангелов; и в–четвертых, «движение седьмого месяца» и то, что ныне известно нам как «великое разочарование».