Читать книгу "Ирландский предатель - М. Джеймс"

затмевает мое так, что это пугает и возбуждает одновременно, — … теперь я не думаю, что смогу ждать ни секунды дольше, чтобы поцеловать тебя.

Я открываю рот, чтобы сказать ему подождать, как-нибудь отвлечь его, но уже слишком поздно. Его рот обрушивается на мой, горячий, яростный и требовательный, и это крадет то немногое дыхание, которое у меня осталось, когда я задыхаюсь, и он пользуется этим в полной мере.

Это мой первый настоящий поцелуй. С Коннором Макгрегором в лифте в Лондоне, и он даже не знает, кто я такая. Это кажется таким же невероятным, как и поездка сюда, как будто это происходит в какой-то другой вселенной, с каким-то другим человеком, и это то, что придает мне смелости протянуть руку, мои пальцы запутались в его рубашке, словно пытаясь оттолкнуть его, но вместо этого я просто притягиваю его ближе.

Мой желудок превратился в скрученный клубок нервов, похоти и вины. Я понятия не имею, какой будет его реакция, когда мы поднимемся в комнату, и часть меня желает, чтобы мы были там одни, чтобы я могла узнать, к чему это приведет, какова кульминация всего этого желания. В конце концов, я узнаю, сработает ли наш план, но я знаю, что тогда все будет по-другому, Коннор узнает, кто я, поймет, что им манипулировали и его обманули, и тогда…

Это не будет такой необузданной страстью, и я чувствую легкую боль потери того, чего у меня даже никогда не было, даже когда он пожирает мой рот, прижимая меня спиной к стене, когда его руки сжимают мои бедра, и он вжимается в меня своей тяжелой эрекцией. Я чувствую, как он напрягается в своих джинсах, он больше, чем я представляла, каким может быть мужчина, толстый и такой же требовательный, как его поцелуй. Мой рот открывается для его языка, его жар поражает, когда он переплетается с моим. Я громко ахаю, когда его рука скользит по моему плоскому животу, приподнимая край моего топа, и когда его пальцы проскальзывают под край моих джинсов.

Они слишком тесные, чтобы он мог просунуть в них руку, но, когда он лихорадочно целует меня, ему удается расстегнуть пуговицу за секунду, прежде чем я действительно осознаю, что происходит, молния расстегнута. Его пальцы скользят по кружевной передней части моих трусиков, и он стонет мне в рот.

— Ты надела это для меня, непослушная девчонка, — бормочет он, его губы все еще касаются моих, в то время как его пальцы скользят дальше вниз, все еще по кружеву. Я чувствую, что краснею, зная, что он найдет там мокрое местечко, почувствует, насколько я возбуждена, но я не могу остановить его. Я жажду так, как никогда не думала, что смогу, мой клитор покалывает и пульсирует от потребности в прикосновениях, и я влажнее, чем когда-либо думала, что могу быть.

— Господи, — ругается Коннор мне в губы, когда его пальцы касаются этого места, липкого и влажного от свидетельства моей похоти. — Ты похотливая девчонка. — Его рука скользит вверх, его рот снова крепко прижимается к моему, когда кончики его пальцев зацепляются за кружево моих трусиков. Я открываю рот, чтобы сказать ему, нет, остановиться, но его губы пожирают мои, а затем его пальцы касаются моего клитора… и я забываю, как говорить, и даже как дышать.

Я прикасалась к себе раньше. У меня есть вибратор, спрятанный глубоко в ящике с нижним бельем. У меня был оргазм, и я знаю, как довести себя до кульминации. Но ничто, ничто не могло подготовить меня к тому, каково это, чувствовать, как грубые пальцы Коннора скользят по моему гладкому, твердому клитору, надавливая маленькими, тугими кругами, и я не уверена, смогла бы я назвать ему свое имя, если бы он спросил.

Я не знаю, на каком этаже мы находимся. Я не знаю, сколько нам осталось и сколько времени прошло с тех пор, как мы вошли. Все, что я знаю, это то, что поцелуй Коннора кажется божественным, лучше всего, что я могла себе представить. Его пальцы еще лучше, потому что, если бы мой отец не ждал меня в том гостиничном номере, я не знаю, как далеко бы это зашло.

В начале ночи я не думала, что захочу Коннора Макгрегора в постели, но теперь я думаю, что могла бы продать душу за шанс потерять с ним девственность. К концу вечера, о чем я вспоминаю с чувством вины, он, скорее всего, будет другого мнения.

Его рука глубже проникает в мои трусики, как будто он планирует скользнуть пальцами внутрь меня. Я чувствую приступ страха, напоминающий мне, что я не должна была делать этого сегодня вечером, что меня предупреждали не позволять ему вольностей. Он уже сделал несколько, и у меня внезапно возникает похотливая мысль, что, если я позволю ему трахнуть меня здесь, в этом лифте, он лишит меня девственности, и мой отец может потребовать, чтобы он женился на мне. У него не было бы другого выбора, кроме как вернуться в Бостон, чтобы делать то, что мы хотим…

Я чуть не расхохоталась вслух при этой мысли. Дома меня могли бы называть “ирландской принцессой”, но мы не в Бриджертоне, и я не могу метафорически повести Коннора в сад, чтобы отец застукал нас. Если он женится на мне, то не для того, чтобы лишить меня девственности, но, тем не менее, я должна защитить ее.

Я хватаю его за запястье, останавливая от дальнейших действий и намереваясь вытащить его руку из моих джинсов, но его рот все еще на моем, и я ахаю, когда его пальцы снова скользят по моему клитору. Моя рука сжимается на его запястье, и он воспринимает это как означающее одно и только одно… что я хочу, чтобы его пальцы были там, на моем клиторе, где они могут доставить мне наибольшее удовольствие.

— Жадная девчонка, — шепчет Коннор мне в рот. — Ты хочешь, чтобы я заставил тебя кончить? Прямо здесь? Сейчас?

Эти слова вызывают во мне такой шок абсолютного вожделения, что у меня слабеют колени, и я не могу сказать ни да, ни нет. Все, что я могу сделать, это хныкать, когда кончики его пальцев описывают эти тугие круги, удовольствие по спирали выходя из моей сердцевины и разливаясь по венам. Он придвигается ближе ко мне, его рот внезапно оказывается у моего уха, а пальцы двигаются быстрее, жестче.

— Тогда кончай для меня, милая, — шепчет он мне на ухо, его пальцы неумолимо терзают мой клитор, и я беспомощна перед наплывом удовольствия, которое они приносят.

Здесь и сейчас, в лондонском лифте, на одном этаже от гостиничного номера, где