Читать книгу "Снова в школу. Том #1 - Екатерина Аникина"

что слишком много, — Волкова очень точно интерпретировала мой заинтересованный взгляд. — Одна фигурка без всех остальных стоит примерно сто тысяч рублей, именно такую цену недавно назвал аукцион редкостей. Самую большую ценность она представляет для владельца остальной части коллекции. Я слышала в частном разговоре, что Козыревский готов заплатить за нее до двухсот тысяч. Вот когда коллекция будет полной, то речь пойдет о миллионах, — Софья задумалась. — Ты же знаешь, что клан Козыревских переживает небывалый подъем. Ему проще убить и насильно завладеть желаемым, чем отдавать сумму, которая больше того порога, что он себе определил.

Я снова вытащил фигурку. Дорогая игрушка для ценителей. За которую можно получить деньги, а можно пулю в лоб. И что делать? Первым моим желанием было швырнуть тварюшку в мешок, но затем я прищурился и посмотрел на Софью.

— А в какой-такой частной беседе ты, Волкова, могла услышать столь интимные подробности?

— Это мой отец разговаривал с Григорием Козыревским, — неохотно ответила девушка, не отводя взгляда от фигурки. — Надпись сделана вовсе не красками. Это перемолотый в порошок нефрит, который Кастурский внедрил в мрамор. Фирменный знак художника, между прочим. Такой техникой так никто и не научился владеть в полной мере, так что экспертиза его работ начинается как раз с изучения этой подписи.

— Это все, конечно, охренительно интересно, но, Волкова, никогда бы не подумал, что ты можешь подслушивать, — я благополучно пропустил мимо ушей все, что она сказала мне насчет самой статуэтки и сосредоточился на деталях, которые были мне действительно интересны.

— Я не… — под моим насмешливым взглядом девушка смутилась, а затем вскинула голову. — Ну да, я подслушивала, и что?

— Да ничего, просто констатация факта, — я подбросил тварюшку и, ловко поймав, положил в карман. — Побудешь посредником? Мол, знаю парня, готов продать, потому что уже жрать нечего, а любованием шедевра сыт не будешь. Тебя-то точно не прибьют, раз твой папаша с этим ценителем редкого искусства так близок.

— Скорее всего, не прибьют, ты прав, — Софья задумчиво посмотрела на меня. — Вот что, надо сделать магический оттиск, чтобы показать Козыревскому.

— И как ты собираешься его показать? — я вернулся к куче неразобранных книг, потому что почувствовал, что даже в куртке начинаю замерзать. Софья тут же последовала моему примеру и в мешок посыпался откровенный мусор. То, что она говорила, было логично, вот только как Софья Волкова могла бы передать изображение в большой мир, если из школы можно было выйти лишь на новогодних каникулах, на летних каникулах, и после окончания сего достойного учебного заведения? Ну, или, если тебя из него выпрут, что тоже нельзя исключать.

— Ты что забыл, что в субботу день посещений? — я покосился на нее. Ага, забыл. Собственно, я и не знал. Об этом никто не говорил при мне вслух, скорее всего, просто потому, что про день посещений все знали и ждали его с нетерпением.

— Забыл, если честно, — неохотно признал я очевидное. — Да и мама уже была здесь у Викентия, когда решался вопрос о моем исключение, и я не думаю, что она придет еще раз в субботу.

— Ну ты сравнил, — Софья хихикнула. — Конечно, придет. Тем более, что ваш поместный дом располагается в столице, и до школы вполне можно на машине добраться, — о, вот об этом я знал, в руке что-то хрустнуло и, опустив взгляд, я заметил, что слишком сильно сжал уже и так сломанную линейку, которую держал в руке. Поместных домов у каждого клана всегда два: один городской, неважно в каком городе он находится, не каждый может себе позволить жить в Твери, которая в этом мире являлась столицей нашей необъятной; и загородный — настоящее родовое гнездо, место сборищ всего клана на таких значимых событиях, как празднование свадеб или похорон. Так вот, у Савельевых загородного родового поместья не было. Когда, в какой промежуток времени мы его лишились, я не знаю, не в этом веке — это точно, а более подробно я еще не узнавал, и вряд ли буду узнавать, если только для саморазвития, потому что ума не дам, как можно было бы вернуть хотя бы этот признак знатности. Так что, кроме имени у меня ничего не было, и перспектива жениться на богатой наследнице плебейского происхождения уже не выглядела какой-то дикой. Насколько я знаю, такие в школе учатся, надо бы присмотреться к ним получше. И ведь останавливало меня только то, что я плохо ориентировался в том, кто из них аристократка, а кто из нуворишей, как Лосев, например. Ведь не исключено, что их папаши за княжеский титул, который получит дочка и в перспективе внуки в том случае, если у нас все-таки появится император и подтвердит титулование, а по местным законам каждый новый император это делал, согласятся на брак и даже помогут выкупить «Тихую заводь» как называлось наше родовое гнездо. Я нашел его название и описание в книге знатности — очень красивое, уединенное место, в котором было бы приятно жить. Вообще, забавный этот закон об обнуление титулования в момент смерти очередного императора. Старый умер, и аристократы становились просто наследными дворянами. Появился новый — самым знатным их княжеские титулы вернули. Я понимаю, почему кланы типа Лосевых против того, чтобы на троне снова сидела знаковая фигура. Так они вроде бы как даже ровны нам по происхождению, хотя бы чисто номинально. А правит все равно Совет кланов. Хотя у императора было право вето и право забрать власть в свои руки полноценно во время войны. Зашвырнув останки линейки в мешок, я повернулся к Софье.

— И кто тебя должен навестить? Сомневаюсь, что твой отец решит поиграть в посредника.

— Нет, конечно, — как кошка фыркнула девушка. — Отец всегда занят, и его дела гораздо важнее, чем встреча с дочерью, — если в ее словах и послышалась горечь, то очень быстро сменилась обычным ехидством. — А мама занята благотворительностью. Меня навещает мой старший брат, и вот он-то как раз не откажется помочь сестренке.

— Хм, ну давай попробуем, — я завязал полный мешок и оттащил его волоком к стене, где уже стояли его собратья. — Думаю, на сегодня достаточно, ты так не считаешь? — Софья в очередной раз кивнула и поднялась с пола. Я же достал статуэтку и поставил ее на стул. Девушка подошла поближе, соединила пальцы треугольником и направила их в сторону шедевра таким образом, что статуэтка визуально поместилась в этот треугольник, откинув голову, она прошептала заклинание и треугольник словно сорвался с ее рук и накрыл статуэтку, чтобы через полминуты упасть