Читать книгу "Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований. Книга VIII - Алексей Ракитин"

следствии у коронера есть вовсе не признак виновности мужа в убийстве жены, а лишь следствие в высшей степени неудачной защиты. В газетных публикациях, пытавшихся объективно анализировать ход расследования, отмечалась опрометчивость выбранной Корриганом линии поведения его подзащитного. Сэм Шэппард отказался от проверки на полиграфе; между тем эта проверка ему решительно ничем не грозила. По законам штата Огайо результаты допроса с использованием «детектора лжи» не могут служить доказательством в суде, на них нельзя официально ссылаться и, вообще, упоминать о самом факте применения подобной процедуры. Даже если бы полиграф «полностью разоблачил» Сэмюэля, на следствии у коронера прокуратура не смогла бы обмолвиться об этом ни единым словом.

Далее: Шэппард мог воспользоваться своим конституционным правом отказа от дачи показаний; в этом случае его не смогла бы разоблачить Сьюзен Хейс. Расчёт на то, что она будет молчать под присягой, был, конечно же, крайне наивен. Видимо, Сьюзен когда-то клялась любовнику в том, что всегда покроет тайну женатого мужчины; Сэмюэль показал себя слишком простодушным человеком, если всерьёз отнёсся к такого рода обещанию. Адвокат должен был запретить давать ему показания, между тем Корриган поступил прямо наоборот: он посоветовал отказаться от проверки на «полиграфе», но при этом разрешил давать показания под присягой.

Шэппард соврал и сделал это на глазах десятков людей, а репортёры растиражировали рассказ об этом на всю страну. Репутация вдовца, которого ещё недавно все жалели, оказалась уничтожена на корню. Всем было ясно, что арест Сэма Шэппарда — это дело ближайших дней.

Между тем прокуратура не спешила заключать Сэмуэля под стражу. Ему, видимо, умышленно дали «повариться в собственном соку» несколько дней. Ожидание ареста очень психологически давит на человека, и приём этот довольно часто используется правоохранительными органами.

Полиция явилась в дом Ричарда Шэппарда с ордером на арест Сэма поздним вечером 30 июля 1954 г. Время было выбрано с иезуитским коварством — дело в том, что в США запрещены ночные допросы, и было ясно, что после привода в тюрьму Сэм просто-напросто ляжет спать в камере. Казалось бы, зачем арестовывать его сейчас, арестуйте завтра утром! Но нет, расчёт следователей строился на том, что бессонная ночь в тюремной камере (а у всех, кто впервые попадает в тюрьму, первая ночь бессонная) лишит арестованного сил, и на следующее утро он окажется готов к «сотрудничеству со следствием».

В 22:30 30 июля полицейский конвой вывел Сэма Шэппарда из дома родителей. И перед домом, и по прибытии в тюрьму их фотографировали журналисты — они оказались кем-то заботливо предупреждены об ожидавшемся «неожиданном» аресте. О нём ничего не знали лишь сам Шэппард, его родные и адвокат.

Сэм Шэппард, доставленный под полицейским конвоем в тюрьму.

На следующий день последовал первый продолжительный допрос — он длился 9 часов. 1 и 2 августа 1954 г. допрос продолжился; на этот раз его суммарная продолжительность составила 13 часов. Эмоциональный накал допросов был чрезвычайно велик, Сэма Шэппарда допрашивали, сменяя друг друга, четыре пары детективов. Арестованный ни на йоту не отошёл от изложенной прежде версии событий и не признал своей виновности.

Адвокат Корриган, находившийся в отъезде, появился в кливлендской тюрьме в 0:45 1 августа. Он потребовал допуска к подзащитному, в чём ему отказали со ссылкой на правила тюремного распорядка, запрещавшие встречи арестантов с посетителями после 19:00. Однако Корриган в своём требовании опирался на существовавшую правовую норму, позволявшую адвокату проводить встречу со своим подзащитным в первый раз после ареста в любое время. (Смысл этого правила заключался в том, что защитник должен был проинструктировать подзащитного относительно его прав в отношении тюремной администрации и правил поведения после ареста, а также убедиться в его адекватности и состоянии здоровья. Если арестант был травмирован при задержании, адвокат тут же должен был связаться с представителем тюремной администрации и заявить ходатайство об обследовании подзащитного независимым врачом). Несмотря на обоснованность требования адвоката, Корригану во встрече с Сэмом Шэппардом отказали.

Упорное нежелание арестованного признать свою вину вызвало крайнее раздражение следователей. Именно этим раздражением можно объяснить тот фокус, на который они решились 3 августа.

В этот день полицейские задержали Спенсера Хоука, мэра Бэй-виллидж, и доставили его в кливлендскую тюрьму. Прокурор округа начал его допрос, трагическим голосом объявив о том, что Сэм Шэппард «разоблачил вас, мистер Хоук». Прокурор сделал вид, будто у него на руках имеются показания Шэппарда, из которых явствует, будто именно он — Спенсер Хоук — убил Мэрилин Шэппард.

В том, что утверждал прокурор Фрэнк Каллиган, не было ни слова правды — Сэм никогда не говорил ничего подобного. Но Спенсер-то этого не знал! А весь антураж — тюремные стены, конвой, серьёзное лицо прокурора напротив — убеждали его в серьёзности происходившего.

С мэром приключилась истерика. На протяжении четырёх часов он пытался вспомнить хоть что-нибудь порочившее Сэма Шэппарда и обелявшее его самого (надо сказать, ничего интересного для прокурора он так и не вспомнил!). В конце концов, Хоук немного взял себя в руки и потребовал очной ставки с арестантом.

Когда Шэппарда ввели в камеру, Хоук набросился на него с кулаками и воплями: «Негодяй! Подлец! Лгун!» Мэра едва оттащил конвой и присутствовавшие полицейские. Сэм Шэппард ни сном ни духом не знавший о подготовленной инсценировке, был поражён этим нападением. Разумеется, на очной ставке всё моментально выяснилось, и Спенсера Хоука немедленно выпустили из тюрьмы.

Этот эпизод очень выпукло демонстрирует методы работы американской прокуратуры образца 50-х годов прошлого века и степень уважения её представителями гражданских прав и свобод населения. Честное слово, голословные упрёки, которые раздаются в адрес сталинских правоохранительных органов в том, что они допускали «беззастенчивые манипуляции фактами и незаконные методы ведения следствия», заметно тускнеют на фоне таких вот невыдуманных историй. Самое забавное, что прокуратура округа Кайохога, устроившая с мэром Бэй-виллидж постыдный спектакль, и не подумала приносить извинения; ну подумаешь, нацепили на «народного избранника» наручники, ну продержали его в тюрьме четыре часа, ну оклеветали, попугали немного, потрепали нервы, так что с того? Не застрелили же ведь, правда?! Пальцем даже не тронули, домой привезли на машине…

В августе 1954 г. адвокат Уилльям Корриган попытался привлечь к делу в качестве независимого эксперта-криминалиста Энтони Казлаускаса, долгое время отработавшего судебным медиком. По американским законам защита имеет право приглашать специалистов, не связанных с правоохранительными органами.