Читать книгу "Лепестки под каблуками - Awelina"

для нее извозчиком, когда тете Ане требуется мужа отвезти к врачу, он у нее инвалид. Так что можем поделить расходы пополам, и ты деньги сэкономишь.

— Заманчивое предложение, — улыбнулась я. — Подумаю над ним.

— Подумай, — кивнул друг, насмешливо сверкнув глазами, потянулся за бутербродом.

Мне внезапно стало так легко, что хотелось рассмеяться, сорваться с места и закружиться. Останавливали только мигрень, тесная кухня да и здравый смысл: все же бывшие содержанки, пережившие ужасную ночь, так себя не ведут.

— Спасибо, — прошептала, глядя в теплые глаза Романова. — Ты меня спас. Буквально. Не передать словами, как я счастлива, что у меня есть такой друг.

— Обращайся, — усмехнулся Лекс, жуя. Потом вдруг вскочил с места, бросив на тарелку недоеденный бутерброд. — Пойдем покажу тебе все. Да и постелю заодно, ты, вижу, просто с ног валишься.

— На работу не опоздаешь? — Неохотно встала, чувствуя, что действительно устала до крайней степени.

— Нет, не волнуйся. Времени навалом, мне же теперь к десяти. Забыла, что меня повысили?

Глава 2

Контакт Илоны Хвостова прислала через день. К тому моменту шок прошел, а я пыталась адаптироваться к переменам, осознать новую реальность. И то, и другое давалось с трудом.

В свой первый день на новом месте проспала до вечера, рухнув там, где Лекс мне постелил (на его, кстати, кровати, Романов просто сменил наволочку и простынь). К слову, я так и осталась в той комнате, которая служила парню спальней, сам он перебрался в смежную и ночевал на диване. Сказала ему, что гостья здесь я, и на диване надлежит спать мне, но Лекс ничего не желал слушать, заявив: он здесь хозяин и только он решает, где и кому спать, мол, таково условие «аренды».

Да уж, умел он быть упрямым и несговорчивым, этого не отнять.

Утром следующего дня я встала практически вместе с Лексом, мы выпили кофе (нет, все-таки ужасно он его готовит, придется брать это дело в свои руки), я проводила его до двери, пожелав хорошего дня, закрылась и замерла, повернувшись, новым критическим взглядом оглядывая место нынешнего обитания.

Жуть. Словно из дворца в дыру. Хотя почему словно? Так и есть.

Но выбирать не приходится. Если хочу выжить и снова подняться, придется немного повозиться в грязи и наделать из нее куличиков, как в песочнице.

Сообщение от Дашки застало меня в тот момент, когда орудовала стареньким и слабомощным пылесосом, закончив сметать пыль с полок и двигать мебель, формируя хотя бы подобие пространства. Лексу, как и многим мужчинам, было плевать на окружающий «ландшафт», меня же в этой квартире заставляло передергиваться все: цвет обоев, занавески, темная полировка старых шкафов, вязаные салфетки на тумбочке и у телевизора, невзрачная сантехника и прочее. И это не говоря уже о чисто мужском хаосе. Каждой вещи свое место — нет, не слышали.

Поместив присланный номер в контакты, задумалась, когда Илоне нужно написать и какими именно словами сформулировать просьбу. Не радует и факт, что совсем не готова выходить на «охоту», нет ни денег, ни платьев, ни украшений, ни, кажется, лоска… В глазах должны сверкать уверенность, чувство превосходства, а в моих пока застыли растерянность и пустота.

Плохо. Нужно брать себя в руки, сходить на массаж, обертывания, полежать в солярии, побаловать себя сауной, посетить отличный ресторан (то, что мы с Лексом ели все это время, ужасно). Это поднимет настроение. Конечно, я потеряла нормальную жизнь, но ведь могу сохранить хотя бы подобие ее.

… В субботу около девяти вечера поняла: я в полном дерьме. Сохранить подобие прежней жизни, барахтаясь в нем? Наивная дура.

«Игуана», где сегодня выступила группа Романова, — второсортный бар, но, надо отдать должное владельцу, с претензией и особым духом. Поддержав приятеля (они и правда очень неплохо сыграли, написали несколько новых песен, восторг был искренним и хотя бы на некоторое время заставил забыть о проблемах), я присела возле стойки, заказала коктейль, а потом еще один. Лекс с ребятами задерживался, обсуждали что-то с администратором.

— Хей, красивая, чего скучаем? — оперевшись на стойку, мне в лицо заглянул парень. Вполне знакомый. Новый вокалист группы Лекса. Широкая улыбка на круглом лице, хитрые карие глаза, торчащие ежиком короткие волосы с осветленными концами, художественно порванная у горла футболка и зауженные джинсы — оглядев все это, раздраженно и брезгливо скривилась, давая понять, что абсолютно не в настроении.

— Отвали, Свен, она со мной, — Лекс опустился рядом, шутливо отпихнул коллегу подальше от меня.

— Да? Крутяк. Ты настоящий мужик, она шикарная цыпочка.

— Проваливай, не нервируй, — огрызнулся Романов.

Бездумно водя пальцем по прохладному влажному бокалу, не следила за их разговором. Алкоголь ударил в голову, обманчиво расслабляя, утяжеляя тело.

— Ты как? Понравилось? Извини за этого свинтуса, вечно болтает…

Повернула голову к Лексу, налепила улыбку:

— Все супер.

— Что пьешь? — Он уставился на мой бокал, содержимое которого болталось на дне, едва покрывая кубики льда.

— Хрень какую-то, — пожала плечами.

Название я не запомнила, зато на языке пек мерзкий вкус водки. Боже, действительно начала опускаться, уже пью крепкую дешевку, стремясь забыться. Как последняя бомжиха…

Лекс притянул к себе бокал, допил остатки, поморщился.

— Рин, это водка с апельсиновым соком, ты сроду такого не пила. Что случилось?

— А что случилось? — с любопытством воззрилась на него, подперев подбородок ладонью.

Было крайне интересно, как Романов интерпретирует происходящее со мной. Сама себе я объяснить не могла. Лишь чувствовала, как мрак, в котором существую (именно существую, жизнью это никогда бы не назвала), сгущается с каждым мгновением, хватает за горло, наваливается, обездвиживает. Так, что хочется орать.

— Тебя развезло. Поехали домой, — выдохнул Лекс, пристально глядя в мое лицо, мягко обхватил запястье, призывая подняться.

— Не хочу, — дернулась, освобождаясь.

— Не хочу снова в эту твою дыру, — проворчала, полезла в клатч за кошельком, желая проверить, есть ли деньги на еще один коктейль.

— Рин…

— Что Рин? — резко повернулась к нему, так, что окружающее поплыло перед глазами, вызывая чувство тошноты. —