Читать книгу "Собственность Саида - Ольга Дашкова"

вполне мог впечатать меня в забор, переломав кости, но не делал этого.

–Скотина! Да чего тебе от меня надо? Я ничего тебе не должна! Ничего!

Кричала, ударяя кулаками по капоту, меня трясло от ярости и гнева, от несправедливости и чудовищного отношения. Слезы потекли по щекам, эмоции не давали вздохнуть, я начала чувствовать холод, затряслась.

Саид вышел, стоял в нескольких шагах от меня, широко расставив ноги, высокий, мощный, черные джинсы, водолазка, укороченная облегченная дубленка, руки в карманах. Из открытой двери «порше» звучала восточная мелодия.

–Хочешь побегать по снегу? А давай! Но побежишь голая!

Голая?

Он совсем рехнулся?

До какой степени нужно быть чудовищем, чтобы такое предложить всерьез?

А он не шутил точно.

Глава 6

Говорят, как встретишь Новый год, так его и проведешь. Я должна была встретить его в Дубае, с мужем, наслаждаясь отдыхом на горячем песке, пить коктейли, кушать вкусную еду.

Не судьба.

Сижу на подоконнике, всматриваясь в черноту ночи, лишь на углу участка фонарь освещает высокие ворота и часть дороги. Не знаю, сколько сейчас времени, шум с первого этажа говорил о том, что совсем скоро полночь. Должны бить куранты, по бокалам разливаться шампанское, а празднующие – загадывать желания.

У меня всего этого не будет, а вот у охраны Саида, троих турок, что говорят на русском языке, ломая слова, все как раз свершится. Странно, насколько мне известно, алкоголь у мусульман под запретом, а эти, судя по полным пакетам алкоголя, которые я видела на кухне, нажрутся точно.

Саида нет дома.

Да и какой ему смысл праздновать в кругу слуг и подчиненных, а уж тем более с украденной дочерью губернатора? Он уехал с щуплым стариком Юсуфом сразу после моей экзекуции за побег, охране, конечно, досталось тоже, но не так сильно.

Кутаюсь в банный халат, он, как и все в доме, пропах гарью и дымом, пожар быстро потушили, а вот его последствия пришлось убирать мне. Но перед этим хотелось лично всадить в сердце турка тупой нож и прокрутить его несколько раз, наблюдая, как тот будет корчиться от боли и истекать кровью.

–Хочешь побегать? Побежишь, только голая!

Три шага, Саид оказывается рядом, одним движением срывает с меня ткань, прикрывающую тело, отшвыривает в сторону. Мороз обжигает кожу, никогда не испытывала ничего подобного, не знаю, что прикрывать и стоит ли, какой в этом смысл? Глотаю воздух, он замерзает в горле, дышать трудно, слезы сами бегут по щекам, но они такие же холодные.

–Пошла в дом!

Короткий приказ, как строптивой кобыле, которая стоит и не понимает, что от нее хотят. Прикрыла глаза, вскинула подбородок, он хочет унизить меня еще больше, растоптать, раздавить, мстя за что-то отцу, но у него это не выйдет.

Думал, я начну падать к его ногам и умолять не делать этого, пощадить, обещать сделать что угодно, как угодно, исполнить любую прихоть и каприз?

Не выйдет у него ничего подобного.

Да, он может сделать со мной все что угодно, есть и более страшные вещи, чем секс с ним. И я бы должна сглаживать углы, так бы в большинстве случаев на моем месте и поступил бы человек, но я – не все.

Кажется, я уже тогда перестала чувствовать холод, вскинула подбородок, смотря в глаза мужчины и не отводя взгляда. Да пусть подавится, пусть потешит свое извращенное внутреннее эго. Развернулась и пошла в чем мать родила до крыльца дома через калитку.

Встретила лишь Юсуфа, старик проводил странным взглядом, вышел на улицу, что-то крикнул, ему ответили на турецком, Саид был зол. На втором этаже наткнулась на охрану, те вовсе впали в ступор. Ушла в комнату, сразу в душ, под горячую воду.

Такого унижения я не переживала никогда, да вообще ничего из того, что сейчас происходит, со мною не случалось. Хорошая семья, определенный круг друзей, я никогда не была изгоем и не подвергалась нападкам сверстников. Частная школа, потом университет, но дочке губернатора никто не делал поблажек, я всегда хорошо училась.

Мое будущее виделось счастливым и обеспеченным, престижная работа, квартира в центре, машина, красивый и сильный муж, которого я, естественно, люблю, и он любит меня. И это все я считала нормой. Но все, что происходит сейчас, не вписывалось в мою модель жизни.

И как вообще жить – жить после такого, и выживу ли я?

В ванной, как ни странно, появились вещи, халат и свежие полотенца. Но, выйдя из душа, столкнулась с колким взглядом Юсуфа.

–Ты очень опрометчиво себя повела.

–И что дальше? Он убьет меня за это? Так пусть убивает сейчас.

Не было сил даже бояться, сказала все устало, хотела лечь и заснуть, отключиться хоть так от реальности, но старик не дал:

–Пойдешь и уберешь после своего поджога все. Тряпка и ведро в кладовке.

–С чего это?

–С того, что ты в этом виновата и должна отвечать за свои поступки.

–Находясь здесь, я отвечаю за чужие поступки, вы не находите это верхом несправедливости?

–Уберешь, получишь еды.

При этом слове желудок заурчал, уже сутки, как я ничего не ела, лишь пила воду.

–И не советую объявлять голодовку, Саиду это не понравится. Если ты хочешь облегчить свое положение, советую быть прилежной и послушной.

Но как только я хотела возразить, в комнату вошел Саид, Юсуф что-то сказал ему, тот лишь шикнул, я вжалась в стену, понимая, что сейчас последует наказание за мою выходку.

Пальцы мужчины впиваются в шею, но не больно, лишь для того, чтобы зафиксировать меня, от него пахнет морозом, терпким парфюмом и вишней. Я только сейчас смогла увидеть его глаза так близко, при свете дня, они у него не черные, как казалось, а светло-карие, с черным ободком. Еще черные ресницы, густые брови, но вот отросшая борода придавала ему суровости.

Полы халата разошлись, что-то холодное коснулась бедра, а потом обожгло резкой болью. Закричала, дернулась, но не смогла даже сдвинуться с места.

–За каждое твое неповиновение и проступок ты будешь наказана. А твое тело будет напоминать тебе об этом.

Жмурюсь от боли, по левому бедру течет что-то теплое, понимаю, что это моя кровь.

–А чем больше на твоем теле отметин, тем дешевле оно будет стоить в притонах Стамбула.

Отпускает, падаю на колени, зажимая рукой рану. Он порезал меня специально, в наказание, поставил клеймо, как непослушной шлюхе.

Скотина. Чудовище. Тварь.

Ушел, хлопнув дверью, а я еще полчаса приходила