Читать книгу "Один за всех - Андрей Готлибович Шопперт"

и хорошую шведскую сталь, очень высокого качества для матриц и пуансонов. Опять же цементация. И решил попробовать на этом заработать. Изготовил десяток золотых монет, не пруф (англ. Proof), конечно, качество во всей партии, но в разы лучше, чем делают в остальном мире. Монеты начеканил для Прусского короля Фридриха Вильгельма III. Монета в двадцать пять марок. Большая и золотая. Вес монеты двадцать семь грамм и диаметр двадцать семь миллиметров при толщине полтора миллиметра. Портретов Брехт там не штамповал, знал, что Фридрих Вильгельм этот — пуританин и вообще нарочито набожен и скромен. Потому там изображён распятый Иисус, парящий над раскрытым Евангелием. Была у Брехта в той жизни такая монета, только она позже появится, и та серебряная была. Сделали десяток пробных монет и отвезли Фридриху Вильгельму, с предложением, если понравится монета, то можем и больше изготовить. Оплата янтарём по рыночным ценам минус десять процентов. Понятно, король клюнул и запросил сто тысяч монет. Сейчас монетный двор их партиями по десять тысяч выпускает. И янтарь бочками потёк в Дербент, на изготовление янтарной комнаты идёт крупный, а мелочь на ювелирку пускают, которую на востоке отрывают с руками. Янтарь местным понравился — солнечный камень. Все окрестные страны сейчас золото везут в Дербент, чтобы купить перстни, браслеты и серьги с брошами из янтаря. Пётр Христианович прикинул, что если полный цикл считать от изготовления монеты, до продажи ювелирки с янтарём, то стоимость поступающего золота увеличивается в десять раз. А что там Карл Маркс говорил про прибыль в тысячу процентов? Да ничего не говорил, он о таком и не слышал. Там в «Капитале» потолок в триста процентов. И ведь не вешается никто. Работают люди спокойно.

Фух, пока барыши считал Пётр Христианович, путь под прицелами сотен ружей закончился, он свернул за угол и почувствовал, что, несмотря на зиму и лёгкий морозец, промок насквозь, как после ОРВИ пропотел.

— Мехти, начинайте. Ни при каких обстоятельствах архиепископа этого живым в плен ни брать. Год жизни отнял, сволочь толстопузая.

Событие седьмое

Ведьма — от слова «ведать». Это инквизиторы извратили слово и его тайный смысл до полного непотребства. А мы просто ведаем сокрытое. Не в силу божественных откровений, а просто — есть у нас такая сила. И она нам дана для защиты людей и на их пользу.

Первым делом вооружённые Слонобоями люди Мехти обстреляли стрелков, которые кучковались на той стороне домов, что на улицу выходили. Брехт тоже одну винтовку взял и, прицелившись, выстрелил, негатив от переговоров вместе с пулей высвободив.

Он-то попал. Многолетняя тренировка, а вот кумыки Мехти опозорились. Из ста выстрелов десяток всего поразил цель. Пётр Христианович себе подзатыльник мысленно отвесил. Нужно было хотя бы десяток лучших егерей взять с собой. Нет, подумал, что важней подготовить к вполне возможной войнушке с Австрией сотню стрелков. Не верил, что епископ ему войну тут устроит. И сила и правда на его стороне. Ничего. Во втором залпе получилось чуть лучше и ещё пару десятков синих солдатиков с торцов обоих зданий попадали вниз или там, на верху, заверещали.

Дураков на крышах нашлось куча целая. Они тоже огонь открыли. При этом нужно понимать, что австрийское гладкоствольное ружьё ничем от прочих не отличается и его нужно стоя целую минуту почти заряжать. И убойная сила пули даже при чуть повышенной навеске пороха — это двести метров. Стрелки, которых выделил Мехти, и которых егеря всё же тренировали, расположились в улице, примыкающей к площади, на расстоянии метров в четыреста. Туда даже сверху круглая пуля из гладкоствола не долетит, а если и долетит, то вреда сильного не причинит. Стрелков одели в трофейные кирасы и шлемы мюратовской гвардии. Брехт тоже стоял под этими пулями и спокойно Слонобой заряжал, даже ему приходилось оружие наклонять, всё же общая длина приближалась к двум метрам. Заряжать же обычным низкорослым стрелкам совсем тяжело, выстрел получался где-то раз в полторы минуты. А некуда сейчас спешить. После третьего залпа сотни винтовок стрелки на торцах домов кончились и новых не появилось. Три человека под прикрытием щитов, специально сколоченных и оббитых двумя слоями жести с толстой кожей термообработанной между ними, прошли до конца улицы и выглянули на площадь. По ним стрельнули с крыш. Разведчики отошли чуть назад и произвели выстрелы, ни в кого не попали, Брехт опять себе подзатыльник отвесил, зато стало ясно, что с того места у них пули Петерса долетают, а противник жжёт порох просто так.

Народ переместился на новую позицию и опять стал залпами палить по крышам. Пятьдесят по одной стороне, пятьдесят по другой. Тогда с крыш после ещё нескольких десятков убитых или раненых синие солдаты ушли и принялись опять безрезультатно стрелять из окон домов.

Брехт не принимал участия в этом обстреле. Он наблюдал. И отметил линию, дальше которой пули противника не долетали. Выходило, что метров на восемьдесят, да даже на все сто, можно подойти. А это уже совсем другой угол обстрела. Он зарядил свою винтовку и дал команду десятку стрелков следовать за ним. Подошёл, прицелился, выстрелил. Взял переданную уже заряженную винтовку, прицелился, выстрелил. И так пока плечо совсем уж болеть не начало. Отдача хоть и меньше, чем без дульного тормоза и подушечка ещё смягчает удар, но всё одно прилично Слонобои лягаются.

Выстрелов двадцать сделал. Человек десять из окон палить перестали.

— Продолжайте. — Массируя плечо, Брехт отошёл к, стоящим чуть в стороне, Марату и Мехти, забрал у шамхала сумку свою и достал мазь от синяков.

— Тыр быг гыр! — прибежал один из стрелков Мехти.

— Говорит, что белый флаг выбросили. — Перевёл шамхал Тарковский.

— Пусть сходят, подымут, огонь не прекращать.

Ещё минут через двадцать этот же вестник опять прибежал.

— Быр мыр кыр выр.

— Они выходят из зданий без оружия и с поднятыми руками.

— Марат пошли людей, нужно найти и обезглавить епископа. Он мне живой ни тут, ни в Ватикане, ни в Вене, ни даже в Мюнхене не нужен. И вообще если будут попадаться священнослужители в дорогих одеяниях или в шёлковых сутанах, то убивать сначала, а потом спрашивать кто такие, судя по тем данным, что мне в Мюнхене канцлер сообщил, это оплот иезуитов. Не хотелось бы тут с ними власть делить. Марат отошёл к своим офицерам… ладно, командирам, и черкесы дружным потоком чёрным хлынули на площадь.

Город Вюрцбург хоть и не очень велик, но зачистка продолжалась целых два дня, полно иезуитов и прочих борцов